Великая Перемена (и прочая ложь)

Почему-то он не мог оторвать от неё взгляд. Впервые увидел её в конце собрания рабочих в начале лета — душного и пропахшего потом, как деревенские танцы, — но она ушла прежде, чем он успел с ней заговорить. Прошло две недели, прежде чем он увидел её снова, и пять — пока узнал имя. Вернее, только первую его часть. Остального он до сих пор не знал.

Он и сам не мог сказать, что в ней такого. Крепкий орешек, это точно, неразговорчивая, как устрица. Мур говорил, что она была с повстанцами в Старикланде. Кадбер от кого-то слышал, что она сидела в лагерях. Сама помалкивала. Разве что, если надавить, думал он, тогда получишь больше, чем рассчитывал. Но он чувствовал — там что-то есть внутри. В некоторых устрицах ведь жемчужина прячется, верно?

Её глаза метнулись к нему, и он уткнулся в книгу, явно на мгновение позже, чем следовало. Она не давала ему ни малейшего повода. Скорее наоборот. Но всякий раз, когда их взгляды встречались, он ощущал этот жар, от которого пересыхало во рту и потели ладони.

— Где она? — спросила Вик.

— Гриз?

— Нет, королева Союза. Да, Гриз конечно.

Сибальт надул щёки:

— Придёт, не переживай.

— Когда мне говорят не переживать, я начинаю переживать по-настоящему.

— Пожалуй, в этом есть смысл, — пробормотал он, пытаясь выдавить улыбку. От этого Вик нахмурилась ещё сильнее. Он не был уверен, что хоть раз видел её улыбку. Ему хотелось попробовать выманить хотя бы одну. Из-за этого он начинал болтать и отпускать дурацкие шутки, как юнец безусый, а она только сильнее хмурилась.

Она отошла от окна, крестообразные тени оконного переплёта скользнули по её лицу.

— Что читаешь? — спросила она, кивнув на книгу.

Сибальт на мгновение задумался, не соврать ли. Вряд ли это заставит её воспринимать его серьёзнее. Но он чувствовал — она видит его насквозь.

— Это жизнь Даба Свита, — он повернул книгу, вглядываясь в корешок, — написал... кто там этот болван? Марин Глангорм.

— О чём книга?

— О знаменитом разведчике. В Дальней Стране. — Он положил книгу рядом со свечой и пролистал страницы, пока не нашёл ту картинку, которая ему так полюбилась.

— Необъятное небо, бескрайние травы и... ну, знаешь. Свободная жизнь, наверное. — Прозвучало ещё глупее, чем он думал, но она не усмехнулась.

Наоборот, подошла вплотную, чтобы рассмотреть картинку. Так близко, как никогда прежде. И, наверное, как никогда потом.

— Ты ведь была в Старикланде? — спросил он. — Там так же?

— Я была в Старикланде. Но до Дальней Страны оттуда ещё далеко.

Он посмотрел на неё, стоящую рядом, на линию её подбородка, такую чёткую, резкую и сильную, и какую-то совершенную, с маленьким шрамом сбоку, и, сам не понимая что делает, потянулся и дотронулся до неё там, совсем легко, в тени под ухом, едва касаясь кончиками пальцев.

Её лицо странно дрогнуло, глаза метнулись к его глазам. Она сглотнула. Но не отстранилась. И не ударила его в пах, на что он бы поставил, будь у него деньги.

— Лучше тебе этого не делать, — сказала она. Но в её голосе прозвучала незнакомая хриплая мягкость.

— Почему?

— У нас есть дело, о котором надо думать.

— От одного прикосновения делу ничего не будет.

— Может и быть. Ни для кого из мужчин, к которым я прикасалась, это добром не кончилось.

— Я готов рискнуть.

Она всё так же хмуро смотрела на него, не отстраняясь, но и не придвигаясь ближе.

Он пожал плечами:

— Не могу всю жизнь ждать Великой Перемены, Вик. Может, она вообще никогда не случится. Разве мы не заслуживаем... чего-то... для себя, пока ждём? — Он попытался изобразить улыбку. Едва заметно дёрнулся уголок рта, не больше, но она продолжала хмуриться всё так же сурово. Он опустил глаза. Убрал руку. — Прости. Ты права. Я больше не буду...

И вдруг она обхватила его лицо обеими руками, крепко сжала, повернула к себе и поцеловала так, словно им обоим оставалась минута жизни. Кажется, он удивлённо пискнул, а она почти забралась на него, упираясь коленом в стул, прижимаясь бедром к его ноге, и вот уже одна его рука в её волосах, другая обвивает спину, и он чувствует, как под рубашкой при дыхании движутся её рёбра.

Они оторвались друг от друга, глядя в глаза, всё ещё цепляясь друг за друга, часто дыша друг другу в лицо в свете единственной свечи. Сердце Сибальта колотилось как бешеное. Впервые он видел Вик удивлённой. Будто она сама не могла поверить в то, что только что сделала.

— Ничего себе, — прошептал он. Значит, что-то там внутри всё-таки было.

И в этот самый неподходящий момент щёлкнула ручка, и дверь распахнулась.

— Листовки, — буркнула Гриз, топая внутрь с коробкой в руках, — прямо с... — Тут она увидела Сибальта, глядящего из своего кресла, и Вик, которая слезала с него со всей возможной поспешностью. — Печатного станка, — закончила она, сурово сдвинув тяжёлые брови.

— Что-то ты задержалась, — хрипло выдавил Сибальт, безуспешно пытаясь сделать вид, будто ничего особенного не происходило.

— Мур опоздал. — Гриз с грохотом бросила коробку и упёрла руки в бока. — Он внизу с остальными.

— Пойду помогу разгружать, — пробормотала Вик. Сибальту показалось, что на её острых скулах проступил лёгкий румянец, когда она отворачивалась. От этого она понравилась ему ещё больше. Намного больше. Гриз, похоже, думала иначе — она встала на пути неприступной преградой, вокруг которой Вик пришлось протискиваться, а потом с грохотом захлопнула дверь.

— Только не говори, что ты с ней спишь, — процедила Гриз.

Только тут Сибальт осознал, что смотрит вслед Вик, как влюблённый щенок. Он нахмурился и захлопнул книгу:

— Нет.

— Но не прочь бы.

— Теперь уже за мысли судишь? Тебе бы в Инквизицию, Гриз, вышел бы отличный практик.

— Просто скажи, что ты ей ничего не рассказал о Вальбеке. О Ткаче.

— Это я тебя привёл, помнишь? Никому ничего не говорим, пока не нужно знать. Так безопаснее для всех.

— Я этой суке не доверяю.

Сибальт фыркнул:

— Ты никому не доверяешь.

— Неправда. Вот, кстати, я привела кое-кого, с кем ты, может, захочешь познакомиться. Впятером мир не перевернёшь, верно?

— Вшестером с Вик.

Гриз с кислой миной прищёлкнула языком:

— Всемером с этим парнем. Эй, Тэллоу! Заходи!

***

Литейная на Горной улице, весна 605 года

— Всё готово, — сказала Вик. — Пошли.

Гриз схватила её за руку в темноте:

— А эти что? — она мотнула головой в сторону двух ночных сторожей у ворот литейной.

— Они проплачены.

— Ты заплатила этим ублюдкам?

— Человека проще сдвинуть золотом, чем сталью, да и обычно дешевле выходит. — Вик вывернулась и зашагала через улицу, подняв воротник. Чёрт подери, как же Гриз ненавидела эту суку с её вычурным именем и слезливыми историями про лагеря. Ненавидела, как та явилась из ниоткуда, окрутила Сибальта и заставила всех плясать под свою дудку.

Она раздражённо выдохнула под моросящий дождь, и с другой стороны улицы донёсся лязг засова и скрип петель — ворота распахнулись.