Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя

— Жаль, — я не забывала уделять время каше. — Ты уверен, что нам стоит продолжать изображать парочку? Этот Эрик подобного не позволит.

Синеглазка изогнул губы в улыбке, выражение его глаз смягчилось:

— Мне так приятно, что ты беспокоишься о моей безопасности.

Ложка в моей руке дрогнула, и я недоуменно посмотрела на него.

— Что-то не так? — Синеглазка подался вперёд и мягко коснулся моей ладони горячей рукой, я даже подумала, что у него жар, но это всего лишь тепло чашки с какао.

— Мне показалось, ты не подходишь под типаж мужчин, которым понравится такая забота женщин, — честно призналась я, осторожно высвобождая руку, чтобы отпить какао.

Я всё ещё изучала Синеглазку. И по-прежнему не понимала. Возможно, меня отвлекала эта красота, потому что трудно считывать выражение лица в момент любования.

— Почему ты так плохо обо мне думаешь? — Синеглазка наклонился ещё ближе. — Я не считаю заботу женщины чем-то навязчивым, даже если этим она сомневается в моей способности её защитить. И мне действительно приятно, что ты думаешь обо мне и переживаешь о моей безопасности. Это согревает сердце.

— Тебе говорили, что ты странный?

— Очень много раз. — Синеглазка мягко улыбнулся и чувственно понизил голос. — Я даже понимаю твои опасения. Я понимаю, что тебе трудно мне довериться.

Он снова потянулся к моей ладони, его пальцы ещё не коснулись кожи, а мурашки уже начали свой разбег. Я откинулась на высокую спинку стула, и Синеглазка, замерев на мгновение, выпрямился. Оперевшись на подлокотник, я картинно облизнула ложку и стала ею покачивать, пристально на него глядя.

За стеной в других отдельных кабинетах завтракали студенты, время от времени доносился скрип, шорох или какой-нибудь звук с улицы вроде цокота копыт и голосов.

Всё было до зубовного скрежета спокойно, но атмосфера между нами оставалась странной.

Нельзя сказать, что я не люблю людей, которых не понимаю: я очень терпеливый человек, но Синеглазка… было в нём что-то раздражающе-тревожное, даже если он выглядел так невинно, как сейчас — ну просто голодный котёночек, взирающий на блюдце молока.

Вот! Именно это меня и тревожило: его слишком невинный, мягкий и безобидный вид, в то время как я ощущала в нём подавляющую мощь. Эта сила пряталась, кто-то попроще мог не уловить её присутствия, но я слишком много общалась с великими магами и богами, я инстинктивно чувствовала, что он мог убить меня, раздавить одним махом, заставить делать что угодно.

Зачем тигру притворяться котёнком? Только чтобы заманить добычу и сожрать. Но ему даже заманивать не надо — я слишком слаба для побега. Значит, это не заманивание.

Это просто игра.

Кошки-мышки.

Зрачки Синеглазки расширились, почти поглотив яркую синеву радужек, ресницы дрогнули, и выражение лица стало столь сложным, что невозможно было его понять.

Напряжение между нами осязалось физически, и невидимая струна этого давящего чувства резко оборвалась, когда мы одновременно заговорили:

— Ты знаешь, кто я?

— Ты закончил завтракать?

Мы уставились друг на друга. За стенами продолжалась жизнь, а здесь всё будто застыло. Синеглазка заподозрил, что я его раскрыла, а я как раз собиралась снова изобразить дурочку, верящую, что он простой агент ордена.

Какая потрясающе неловкая ситуация. Давно я в такие не попадала.

Моргнув, я с самым честным видом сказала:

— Ты рыцарь ордена огненного щита. Возможно больше, чем просто рыцарь. Занимаешься разведкой. Э-э… кто-то из упомянутых личностей твой родственник? Если это так, то я не поняла, какой именно. Граф?

В принципе, это было возможно, если более старший член семьи из-за службы в ордене не желал или не мог возглавить род. Но мне казалось, Синеглазка подразумевал что-то другое.

Ясные синие глаза чуть потускнели. Как будто он хотел, чтобы его разоблачили, и я явно не угадала.

Боги, ну почему этот человек так любит всё усложнять? Зачем ему вести себя настолько подозрительно, что моё нежелание его раскрывать уже кажется проявлением тупости?

— Нет, граф мне не родственник, — подтвердил Синеглазка.

— Слава… героям, — в последний момент я заменила привычное «богам» на современную присказку. — Я бы хотела быть твоим другом. Но если ты не хочешь раскрывать свою личность, то я чисто по-дружески не стану даже пытаться угадать.

С улыбкой я похлопала его по плечу. Мне вдруг пришла в голову мысль: а не является ли Синеглазка охотником за приданым? У Лилиан оно вроде неплохое. Это бы объяснило ухаживания и желание задержаться рядом со мной.

— Может, я, наоборот, хочу, чтобы ты угадала, — мягко улыбнулся Синеглазка и подтолкнул ко мне чашку какао. — Советую допить на случай, если нас оставят без обеда.

Он не только любил усложнять, он ещё и толстокожий до крайности. Ладно, это всё временно. Я допила какао, а Синеглазка расплатился за завтрак.

Спускаясь по лестнице, я заметила среди посетителей нижнего зала виконта дир-Га. Расплывшись в улыбке, замахала рукой:

— Доброе утро, дир-Га! — на мой возглас обернулись все. — Надеюсь, вы помните об условиях дуэли и не намерены её избегать.

Поперхнувшись напитком, дир-Га покраснел и зло выкрикнул:

— Я не избегаю!

— Тогда жду выполнения условий, — сладко пропела я по пути к двери. — Нехорошо заставлять леди ждать.

Посетители зашушукались, и, судя по обрывкам разговоров, неосведомлённых о моём столкновении с виконтом становится всё меньше. Он ещё что-то возмущённо кричал, но я не обратила внимания и вышла на улицу.

— Какое коварство, — Синеглазка подал мне руку, и я подхватила его под локоть.

Когда мы покидали зону отдыха, граф с кровной местью всё ещё скандалил возле женского общежития.

* * *

Подготовительные курсы в академии были проверкой пригодности соискателя на службу в рядах стражей, нас ожидала не только теория, но и практические занятия. Я бы сравнила это место с подготовительным лагерем, дальнейшая учёба в академии ещё больше походила на военную службу.

Всех сразу объединяли в отряды по пять человек, участники должны были по возможности принадлежать к разным стихиям. Это показалось мне неразумным: это лишало магов возможности делать групповые заклинания вместе с собратьями по стихии, но потом я подумала, что они здесь все настолько отстали, что, возможно, большинство магов просто не могло использовать такое преимущество. Тогда разностихийность действительно становилась полезной.

Мы с Синеглазкой первые пришли в аудиторию, выделенную нашей группе, и уселись за ближайший к кафедре стол. Солнечный свет проникал в высокие окна, золотил тёмное дерево мебели и грифельную доску. Синеглазка с потрясающей непринуждённостью стал выведывать, что мне нравится: какая еда, цвета, одежда, животные… То ли подкатывал, то ли сверял мои вкусы с пристрастиями оригинальной Лилиан (мало ли что ему удалось выяснить), я отвечала небрежно и не всегда искренне, потом вполуха вынуждена была слушать о его пристрастиях. Мне не было интересно (скорее всего, он много лгал), но голос Синеглазки ласкал слух: такой низкий, раскатистый, идущий из самой глубины. Чувствовалось, что у него хорошо поставленное дыхание.