Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

– Вам об этом что-нибудь известно? – спросил Сталин и зачитал донесение из воздушной армии, дислоцированной в районе Курска.

Заместители наркома признались, что им известны случаи срыва обшивки.

– Какие случаи? – возмутился Сталин. – Вся истребительная авиация не боеспособна. Были десятки случаев срыва обшивки. Летчики боятся летать. Почему так получилось?

Дементьев сказал, что о дефекте известно. Принимаются меры к тому, чтобы прекратить выпуск негодных самолетов и отремонтировать уже выпущенные машины.

– Знаете ли вы, – продолжал с возмущением Сталин, – что это срывает важную операцию, которую нельзя проводить без участия истребителей?.. Почему выпустили несколько сот самолетов с дефектной обшивкой?

Руководители наркомата стали объяснять, что на заводе дефект выявить было невозможно. Он обнаружился лишь на фронтовых аэродромах, под воздействием атмосферных условий. И все-таки Сталин был в негодовании:

– Да знаете ли вы, что так мог поступить только самый коварный враг?! Именно так и поступил бы – выпустив на заводе «годные» самолеты, чтобы на фронте оказались негодными! Враг не нанес бы нам большего ущерба, не придумал бы ничего худшего. Это работа на Гитлера.

Несколько минут прошло в гробовом молчании. Походив некоторое время в раздумье, Сталин по-деловому спросил: «Что будем делать?»

Дементьев заявил, что все самолеты будут немедленно исправлены. И когда Сталин осведомился, в какой срок, заместитель наркома авиапромышленности пообещал, что дефект будет устранен в течение двух недель. Конечно, Верховный понимал, что в случившемся нет прямой вины Дементьева. Он согласился и сразу распорядился направить на Уральский завод лаков и красок и на завод, производивший «яки», две комиссии.

Дементьеву надо отдать должное. Вся тяжесть ликвидации брака легла на его плечи, но он выполнил обещание. Через несколько дней после окончания работы началось знаменитое сражение на Орловско-Курском направлении.

Накануне этой битвы, переломившей все последующее течение войны, у Сталина состоялось еще одно широкое совещание. Он начал его с рассуждения о более эффективном применении истребителей.

«Наша истребительная авиация, – сказал он, – разбросана по отдельным фронтам и не может быть использована концентрированно, как ударная сила для решения самостоятельных задач, как, например, завоевание господства в воздухе на том или ином участке фронта.

Пока наши истребители в основном взаимодействуют с наземными войсками и самостоятельного значения не имеют. Силы истребительной авиации распылены. А что могут дать собранные в кулак и целеустремленно использованные истребители, показало Кубанское сражение. Пока у нас не хватало истребителей, мы не могли думать на эту тему, а теперь можно поговорить».

Развивая свою мысль, он предложил создать несколько специализированных корпусов, подчиненных главному командованию, с тем, чтобы использовать эти соединения для массированных ударов против вражеской авиации, для завоевания господства в воздухе на решающих участках фронта.

После оживленного обсуждения были решены вопросы о количестве формируемых корпусов, о вооружении их теми или иными типами истребителей и о распределении их на основных направлениях фронта. Сталин сам назвал почти все кандидатуры командиров корпусов, и после короткого обсуждения они были утверждены. Заминка возникла при рассмотрении кандидатуры командующего одной из воздушных армий, которого Сталин знал плохо. Он спросил:

«Ну, а как он – справится? Что из себя представляет?»

Заместитель главкома генерал Ворожейкин ответил:

– Да, он подходящий человек.

На это Сталин возразил:

– Что значит подходящий? Дело он знает?

– Да, товарищ Сталин, он честный человек.

– Бросьте вы эти эпитеты: честный, подходящий. Мало что честный, одной честности недостаточно, дураки тоже честными бывают. Нам важно, чтобы он был не только честным, но чтобы дело знал.

Ему не раз приходилось разочаровываться в людях, занимавших высокие посты, и кадровый вопрос по-прежнему составлял ахиллесову пяту армии. Он знал много военных и со многими из них встречался лично, но лишь немногие отвечали требованиям, были достойными того, чтобы действительно считаться опытными военачальниками. Мало кто показал, что, оказываясь в трудном положении, он действительно способен не только быть храбрым, но и инициативно, осмысленно руководить боевыми действиями. Теперь Верховный высказал свое недовольство вслух.

«Некоторые наши военные, – говорил Сталин, – любят кружки ставить на картах и передвигать флажки, отмечая продвижение войск, составлять оперативные планы, считая, что этим ограничивается деятельность военного руководителя. Но грош цена этим оперативным планам, если не организованы люди и техника.

Современный командир прежде всего должен быть организатором людей и боевой техники, и не только организатором, но и смелым новатором, применять новые методы тактики, знать новое оружие. А некоторые, как показал опыт, не любят нового, свежего, непроверенного и со времен Кира Персидского ходят по проторенной дорожке. Сейчас у такого командира ничего не получится. Так воевать сейчас нельзя».

Он искал людей, на которых мог положиться. Он находил их, и, хотя на поверку не все из них оказывались безупречны, он доверял им огромные массы людей, современную технику. Выбор его был ограничен, поэтому ему приходилось самому смотреть глубоко в будущее. Только так он мог избежать новых проигранных сражений.

О том, что Сталин заглядывал далеко вперед, действуя по только ему понятному определенному плану, свидетельствует маршал Конев. Еще в июне 1943 года Сталин вызвал Конева, чтобы назначить его командующим Резервным фронтом. «Характеризуя положение этого фронта, – вспоминал маршал, – и его значение, он несколько раз упомянул о том, что войска разбросаны сейчас на больших степных просторах. В конце концов, несколько раз повторив слово «в степях», Верховный главнокомандующий сказал:

– Так и назовем его – Степной фронт.

У меня сложилось впечатление, что Сталин уже тогда отчетливо видел, как будут развиваться летом дальнейшие операции. Более того, он представлял, какое значение может и должен сыграть в них Степной фронт.

Попутно отмечу, что формирование в тылу действующих фронтов целого Резервного фронта из шести укомплектованных общевойсковых армий и танковой армии плюс несколько механизированных танковых и кавалерийских корпусов с большим количеством приданных артиллерийских частей было, пожалуй, беспрецедентным делом в истории войн. Чтобы создать в тылу такой мощный кулак, Верховному главнокомандующему нужно было обладать сильным характером и большой выдержкой».

Все это так. Но человек, выполнявший работу, подобную той, которую взвалил на себя Сталин, прежде всего должен был обладать талантом организатора, невероятной работоспособностью, светлым умом и способностью к ясному осмыслению ситуации. Ему необходимо было заставить свое окружение работать так, чтобы, восполнив потери, понесенные на первом этапе войны, ценой великих усилий воссоздать все утраченное, а затем превзойти противника в силе.

И к началу лета Сталин обеспечил неоспоримое превосходство над противником, как в технике, так и в численности войск. В этом и выражалось его полководческое умение стратега своего века – вести современную войну на основе преимуществ по организации мощных вооруженных сил.