Велики Великие. Юбилейные хроники в новом прочтении
Шрифт:
И что примечательно, современник, лично знавший Лермонтова, «неистовый Виссарион» (Белинский – А.К.), толкуя о жгущем сердца людей слове поэта, написал это слово (правда, произошло сие в частном письме) с заглавной буквы [25] . Так, как оно пишется в Евангелии от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово это было у Бога, и Слово это было Бог» [26] .
Еще одно наблюдение. В святом писании постоянно встречается число четыре. «На четвертый день пророк Иона был выпущен из чрева кита…» [27] , куда попал за противление Богу. Лазарь был воскрешен Христом на четвертый день после смерти. Христос в притче предписывает ухаживать за бесплодной смоковницей три года и только на четвертый, если она не принесет плода, срубить ее.
25
См.: В.
26
Библия. – М.: Российское библейское общество, 2005.
27
Там же.
И, вообще, не мною отмечено, что в свете библейской мистической истории всему человечеству предоставлен четырехкратный выбор духовного пути. Несколько раз Господь предупреждал нас об этом. Он поселил первых людей в Раю. Они согрешили. В поте лица добывать свой хлеб отправил Господь их на землю. Люди грешили – за это всемирный потоп. Но и Ноев ковчег. Пришел с благочестивыми заветами Авраам – люди грешили. Явился с Новым заветом Сын Божий – Иисус Христос. Люди продолжают грешить. Что же будет дальше? – Страшный суд.
Тогда я понял: млечный путьНе для людей был сотворен!…Мы канем все, наш след сотретсяТаков наш рок. Таков закон.И это уже Слова Лермонтова. И это им будут написаны величайшие пророческие произведения, такие как: «Герой нашего времени» и «Мцыри». В «Герое…» – вершинном своем творении, Лермонтов осуществил мучительное вживание в душу человека, страдающего смертельной болезнью – неверием.
С тех пор как вечный судияМне дал всеведенье пророка,В очах людей читаю яСтраницы злобы и порока.Провозглашать я стал любвиИ правды чистые ученья:В меня все ближние моиБросали бешено каменья.Пропитанный горькими противоречивыми чувствами, выраженными в собственном, приведенном выше стихотворении «Пророк», пишет Лермонтов историю Печорина. Четыре раза, как человечество в Библии, оказывается разуверившийся во всем человек в ситуации выбора жизненного пути. Столько же раз искушал он Бога, провоцировал его. Четырежды ему прощалась гордыня. Но получил в конце все-таки то, что искал, отказавшись от благого Божественного промысла. Он, «…возвращаясь из Персии, умер». Воздалось по вере его. Точнее неверию.
Четырежды становится на краю гибели и Мцыри [28] . Но он, в отличие от Григория Печорина, не стал искать искушения, а слился в со-работничестве со Всевышним. Жив.
И что же из всего этого следует? А не то ли, что запредельно гениальные творения Лермонтова есть ничто иное, как воплощение воли Господа нашего напомнить устами своего избранника еще раз людям: их путь во Христе!
Оклеветанный молвой
Михаил Лермонтов – «поэт сверхчеловечества… поистине космического масштаба» (по выражению Д. Мережковского [29] ) в земной жизни, как сильнейшая вибрация, рождал вокруг себя вихри. И не только святого толка. Словно щепотка соли на рану, раздражал он греховное общество. Страдал, исцеляя душу невыносимой болью. Как человек, пока не требовал его к священной жертве Апполон, в метанья суетного света он был погружен с головою. Что позволило многим, демократического покроя, исследователям, представлять его как глашатая революционно-настроенного поколения, которому, по словам А.И. Герцена, «совершеннолетие пробил колокол, возвестивший России о казни Пестеля и коронации Николая I» [30] .
28
Мцыри умер. Да, за пределами времени поэмы, но монолог – это его предсмертная исповедь.
29
Д. Мережковский. М.Ю. Лермонтов поэт сверхчеловечества. – М.: ЭКСМО, 2002.
30
См.: В. Белинский. Собр. соч. в 9 т. – М.: Художественная литература, 1989.
В 1837 году, считается, произошел духовный переворот Лермонтова. Тогда свет увидел и услышал его произведение. «Смерть поэта» (Пушкина – А. К.).
Реквием по гению России, с которым Михаила Юрьевича в жизни судьба так и не свела, хотя народная молва тесно их сблизила, «призывом к революции» называли это стихотворение. Об этом пишет, кстати, известный советский писатель, один из лучших исследователей творчества Лермонтова, обладающий редким даром рассказчика, Ираклий Андронников [31] . Между прочим, как оказалось, – не дальний родственник Михаила Юрьевича.
31
Ираклий Андронников. Лермонтов. Исследования и находки. – М.: Художественная литература», 1977.
Не спорю, духовный переворот в развитии поэт пережил именно в ту пору. Стихотворение «Смерть поэта» начинается желчным обвинением миру и даже… Богу. Чем тебе не революционер! Но… Многие почему-то не хотят видеть, что Михаил Юрьевич бросает обвинения даже и самому Пушкину, несмотря на то, он его просто боготворил. Но боготворчество переходит, задумайтесь над этим, в смирение перед Промыслом. А Пушкинский образ перевоплощается в идеального христианина, что, подобно Богу – Сыну, смиренно несет свой крест в этом мире «печали и слез», ставшим таковыми не по вине Творца [32] .
32
Христианство и русская литература. – СПб.: Наука, 1999.
А чего стоят строки, написанные чуть позже и присовокупленные к главному произведению:
Но есть и Божий суд, наперсники [33] разврата!Здесь Лермонтов не просто христианин. Он раб Отца небесного, свободный от мирского бремени.
33
Есть архаизм «перси» – груди. Наперсник – тот, кто находится у груди. Буквы «т» в этом слове нет, в отличие от «перст» – палец, от него слова наперсток, перстень.
Вскоре появляются стихи, прямым образом связанные с художественным богослужением поэта. Это и «Ветка Палестины», и «Дума», и «Поэт», и самое светлое, самое тонкое его творение – «Выхожу один я на дорогу». Разумеется, это не весь список.
Земная жизнь нанесла ощутимый урон стоянию на камне христовой веры, вообще-то, обоим поэтическим гениям России. Пушкину даже больше. Но провиденью было угодно вернуть их в божественное лоно. Говорят, они ушли из жизни преждевременно. Но ведь так же «преждевременно» ушел из жизни земной и сам Христос. Они ушли, вернее, их взял обратно Господь, как только выполнили они свою миссию. Лермонтов стрелялся на дуэли и до Мартынова. Кстати, на той же самой Черной речке, что и Александр Сергеевич. Богу угодно было, чтобы тогда он остался жив. Он погибнет на Кавказе, мгновенно, не мучаясь, не разрядив своего пистолета.
У Пушкина случай другой. Он хотел убить Дантеса. Стрелял в него. Но поэту было даровано свыше право духовного примирения с врагом. «Требую, – сказал Александр Сергеевич перед кончиною П.А. Вяземскому, – не мстить за мою смерть. Прощаю ему (Дантесу – А.К.) и хочу умереть христианином» [34] .
Воистину: люби врагов своих личных, гнушайся врагов Отечества, презирай врагов Божиих. И тогда, как пишет известный публицист, мой товарищ, академик Академии российский литературы Геннадий Пискарев [35] :
34
А. Ринштейн. С секундантами и без… – М.: Грифон, 2010.
35
А. Киселев, Г. Пискарев, В. Злобин. Я с миром общаюсь по-русски. – М.: Природа и Человек, 2002.