Великие Древние (сборник)

Но воевать он больше не хотел. Война после женитьбы стала вызывать у него только раздражение, мешая заниматься мирными делами. Он наконец-то осознал, что всю жизнь занимался совершенно бесполезными делами, опустошая города и убивая их жителей. Его душа теперь хотела другого, более светлого и всеобъемлющего чувства, и он, спустя много лет встретил девушку, с которой стал более счастлив, нежели до этого. Внезапно он понял, что сегодня истекает последний день недели, из предоставленного ему срока.

Перед сном он навестил жену, проверил охрану дворца, оделся в свои тяжелые доспехи, положил меч рядом и лег на свое богато украшенное тканями ложе.

Как только наступила полночь, на город опустился туман. Он медленно сгущался, понемногу пробираясь по улицам к дворцу Шаррум-кена. Утухенгаль выходящий из дворца, проверив стражу, стал свидетелем странной картины. Он увидел, как сгустки тумана стремительно приближаются к дворцу, постепенно густея. Ночь была тихая, и все же он почувствовал недоброе.

Туман начал клубиться и подниматься вверх. Видимость снизилась, и Утухенгаль с трудом видел в тумане уже даже свою руку. Он окликнул стражу, но голос с трудом пробивался через густой туман. Звезды на небе исчезли. Как будто накинули белое покрывало. Дурное предчувствие усилилось, когда он почувствовал ногами вибрацию по земле. Она была слишком равномерной для землетрясения, толчки происходили через равные промежутки времени, казалось, это были гигантские шаги кого-то или чего-то. И самое страшное было то, что они явно приближались, причем с разных сторон дворца.

Шаррум-кену снились кошмары. Сотни людей валялись друг на друге, и захлебываясь кровью, тянули к нему свои руки, а он надменно взирал на них с каменного постамента. Протяжные крики переходили в предсмертное противное бульканье, и внезапно он увидел среди трупов, пронзительно смотрящую на него отвратную морду твари, с которой Шаррум-кен общался в своих покоях.

Царь внезапно проснулся. Комнату заполнял странный белесый туман. Стены дворца дрожали от слабой вибрации, слышался гул. Он приближался и затих, казалось, перед самыми стенами дворца. Царь схватился за меч. Ему стало страшно, и это его удивило. Он никогда ничего не боялся. Однако раньше с ним и не происходило ничего подобного. Шаррум-кен сразу вспомнил свой разговор с мертвецом, слово в слово.

И тогда туман начал сгущаться, а Шаррум-кену стало трудно дышать, тело уже не слушалось его, но туман продолжал густеть. Наконец владыка потерял сознание и погрузился в кошмарный сон.

Ему снилось, что туман в его покоях начинает приобретать ужасные очертания. Шаррум-кен увидел, как нечто похожее на гигантскую восьмипалую лапу с длинными когтями, через окно на ощупь двигается по комнате. Лапа была полупрозрачной и в то же время менялась: то становилась почти черной, то еле отличимой от туманной дымки.

Царь даже не смог пошевелиться, когда когти нащупали его ноги, и вполне осязаемая боль пронзила его тело. Громадная лапа потащила его к окну, а доспехи сами отлетели от его тела, оставив его одного в объятиях чудовища.

В объятиях огромных и страшных пальцев он выплыл через окно и завис над городом, смутные очертания которого едва проступали в тумане.

А потом он резко взмыл ввысь, навстречу кошмарной чудовищной пасти, что начала формироваться высоко в небе из всё того же тумана. И вот уже Шаррум-кен увидел перед собой два разделяющихся ряда громадных зубов и почувствовал дыхание, опаляющее его кожу и оставляющее на ней волдыри. Огромные клыки приближались, и уже были видны слабые очертания колоссального бесформенного тела, и тогда… Шаррум-кен в ужасе закричал, он наконец-то мог кричать, но никак не мог проснуться.

Он не знал, что это был не сон. И что его стража уловила краем уха высоко в небе отзвуки знакомого голоса своего господина. А на утро обнаружили в его комнате погнутые доспехи и меч, в беспорядке разбросанные на полу. Когда туман полностью рассеялся, то растерянные Утухенгаль с воинами и собравшейся толпой народа, обнаружил на площади перед дворцом, на расколотых, словно от немыслимой тяжести плитах, странные следы величиной в окружности с основание царского шатра. Причем на них застыла странная студенистая жидкость, от которой шел прескверный запах.

На следующий день после безрезультатных поисков во всем государстве был объявлен трехдневный траур по без вести пропавшему царю. Улицы городов огласились плачами и стенаниями. Молодая царица Гудеан покончила с собой, сбросившись с высокой башни. А через неделю стали выбирать нового царя. Поскольку Шаррум-кен не оставил наследника, решено было выбрать царя публично, с привлечением не только аристократии, но и черни.

Преемником Шаррум-кена стал Римуш, которого разбушевавшаяся толпа пронесла на руках мимо стражи, прямо в царские покои. Выходец также из простого люда, Римуш, став царем, предпринял решительные меры, направленные на уничтожение сепаратизма родовой аристократии Шумера. Последовали публичные кровавые казни, с применением различных пыток. Были организованы три похода против мятежных правителей городов, сопровождавшиеся жестокими битвами и расправами. Особенно жестоким был третий поход против сильной коалиции городов – Уммы, Адаба, Лагаша. Их правители были убиты или пленены, было перебито только в Умме и Дере несколько десятков тысяч человек.

Воздух снова наполнился кровью и страданиями тысяч человек. И крики боли поднимались высоко в небесные бездны, где ими наслаждались адские демоны, родившиеся задолго до дня сотворения Мира.

Колодец шоггота

Уже тысячу раз я проклинал себя, за то, что, не подумав, полез в этот страшный колодец! Обычная велосипедная прогулка закончилась для меня тем, что теперь я не могу спокойно спать и просыпаюсь в холодном поту от любого громкого шороха. Предположить, что так все закончится, не смог бы даже человек, обладающий самой извращенной фантазией. Представить, что придется убегать что есть сил от самого настоящего ужаса! Чтобы не быть пожранным гнусной тварью, восставшей из адского подземелья!

Я следовал из Хиллсбэри в Аркхэм на велосипеде, так как поезда в этот день следовали со значительным перерывом, и мне пришлось задуматься о другом способе, как добраться до города. Поезд дальше не шел, и проводник этим известием нагнал на меня тоску, ибо находясь в служебной командировке, мне нужно было добраться до Аркхэма хотя бы к утру. Поэтому, взяв напрокат велосипед, я все же рассчитывал за час, от силы полтора добраться до города. К тому же разминка подобного рода пошла бы мне на пользу, учитывая, что стояла теплая осенняя погода.

Сначала я поехал полем по дороге вдоль леса, однако приметив в нем довольно широкую просеку, решил срезать путь и, свернув с поля, сбавил ход. Какое-то странное предчувствие, некое шестое чувство остановило меня на некоторое время. Окинув мимолетным взглядом лес, я не заметил ничего необычного. Продолжая всматриваться в стройные ряды косматых елей, безмолвно взирающих на меня, я задумался. Словно огромные стражи охраняли путь неведомо куда от посторонних глаз.

Из этого состояния меня вывел резкий крик ворона, и, подняв голову, стал свидетелем необычного зрелища. Внушительных размеров ворон недовольно оглашая окрестности своим хриплым карканьем, как будто не решался залететь в лес. Немного покружив над полем, он затем скрылся в противоположном направлении. И в тот момент, когда я пытался понять причину странного поведения птицы, мои ноздри уловили чрезвычайно неприятный запах: тягучий и сладковато-тошнотворный. В голову сразу полезли мысли о кладбище, однако я успокоил себя тем, что видимо где-то поблизости валяется издохшее животное, разлагающее мимолетный запах гниения, который и донес до меня порыв ветра.