Великие Спящие. Эпилог 1

Наверное он бы ещё долго пытался подобрать ускользающие ассоциации, если бы не зацепился случайно за висящую на бедре сумку со слабо вибрирующей Рукой. И понимание молнией не пронзило его разум.

Ну конечно, дерьмо тарка вам в чашку! Части тел богов, которых не должно быть в реальности, но которые по непонятной причине всё равно возникли в физическом мире… Сначала история с собственной конечностью Кайфата, чьё появление хоть и стало для него сюрпризом — слишком он хорошо помнил, как после возвращения с битвы с Двуликим, отсечённая плоть осыпалась пеплом, — но всё же могло объясняться некими случайными флуктуации Силы, которые возникли после столкновения двух божественных воль.

И вот теперь ещё один привет с войны сорокалетней давности.

— Погодите-ка, а где давление духа?! — вслух спросил К’ирсан, на мгновение забывшись где и с кем находится.

Рука в отличие от данного уродства с первых мгновений отличалась удивительной токсичностью, воздействуя не только на простых смертных, кому не повезло оказаться рядом, но даже и на самого К’ирсана. Не зря же он стал её использовать в качестве своего тренажёра! Воплотившийся же в реальности Лик Тёмного Орриса хоть сейчас можно было везти домой и выставлять в музее современного искусства — открылся такой недавно в Старом Гиварте, и Кайфат не сжёг его до сих пор только потому, что не желал прослыть сатрапом, мракобесом и погрязшим в темноте бескультурья стариком. И вот там данный экспонат даже не оказался бы на первых ролях, тот же Гхол после лицезрения некоторых тамошних образцов отсиживался в астрале целую седмицу — лечился общением с бестелесными ужасами.

— Какое-такое давление? — моментально сделал стойку Храбр, и даже Гхол убрал часть духов-защитников обратно за грань миров.

— То самое, что должно быть у оставленных богами артефактов! — отрезал К’ирсан, вдруг потеряв желание разговаривать.

К собственному удивлению Кайфат внезапно понял, что зрелище каменного Лика будит в нём эмоции, которые он не испытывал уже лет сорок. Ярость, злость, нетерпимость. Чувства, вроде бы уже полностью выцветшие на фоне его многолетних манипуляций с собственным характером, здесь и сейчас вспыхнули с былой яркостью. Куда делись былые спокойствие и равнодушие, даже после освобождения остававшиеся доминирующими в его личности? Их место прочно занял испепеляющий всё и вся гнев Владыки древнего Сардуора, который встретил давнего врага. Не идущие извне чувства рукотворного бога, а именно то, что до поры до времени тихо тлело в глубинах сердца самого императора, и теперь вдруг выплеснулось наружу.

— Ненавижу!!! — выдохнул К’ирсан, с каким-то даже наслаждением отдаваясь прокатывающемуся через него потоку неистового гнева. — Как же я тебя ненавижу!!! — снова прорычал он, и кажется выпустил наружу ту часть своего я, которая за ненадобностью в обычной жизни государя давно уже была задвинута на задворки разума.

Мир моментально окрасился в зелёные тона, тьма зала отступила, а слабоощутимые ранее линии Силы вдруг оказались словно бы на расстоянии вытянутой руки. К’ирсан не мог сейчас видеть себя со стороны, но от чего-то он не сомневался, что глаза его вновь полыхают изумрудным светом, а аура — ранее скрывающая готовые к бою чары, ныне же щеголяющая россыпью пятен не до конца восстановившихся разрывов — снова доспехами прикрывает хрупкое тело.

Однако это были явно не единственные изменения, иначе бы Храбр с исказившимся от страха лицом не начал отступать ко входу в зал, а Гхол — вдруг лишившись улизнувших за грань защитников — не упал на колени и не начал что-то кричать в религиозном экстазе фанатика.

— Не надо!!! — донеслось до К’ирсана словно сквозь вату.

И тут уже было никак не понять, кто кричит — Гхол или Храбр. Тем более что Кайфат всё равно не собирался никого из них слушать. Потому как он — Владыка, и нет никого на всём Торне, кто может воспротивиться Его воле!

С этой мыслью К’ирсан приблизился к Лику, положил куда-то в район уродливой верхней губы раскрытую правую ладонь и… просто надавил. Телом, магией, силой своего Я — он до конца даже не понял чем именно. Перед ним находилось препятствие, которое следовало немедленно сокрушить. И К’ирсан сделал всё, чтобы это его желание немедленно воплотилось в реальности.

Кажется сам мир мигнул, пробежала рябь по потокам Силы, где-то в верхних слоях астрала прокатились отзвуки затихающего грома. После чего каменный Лик, которому не было места в этом мире, вдруг вздулся жутковатым пузырём — по его серой оболочке немедленно поплыла тень кричащей физиономии Орриса — чтобы через считанные мгновения беззвучно взорваться облаком невесомой пыли.

Сотворённый остатками чужой воли артефакт наконец прекратил своё бессмысленное существование.

— Это было на удивление легко… — протянул К’ирсан, задумчиво рассматривая ничуть не пострадавшую конечность и одновременно возвращая контроль над высвобожденной мощью. — Слишком легко!

Столько сложностей было сначала с сокрытием Руки, потом с её обузданием, столько тренировок, а в итоге в противостоянии с аналогичного происхождения артефактом Кайфат даже напрячься по-настоящему не успел. Да, старые раны, конечно, он растревожил, и испускаемые тонким телом вибрации отозвались в его физическом воплощении полопавшимися сосудами, спазмами и уже проступившими кое-где кровоподтёками, но в сравнении с тем, как сорок лет назад обычная попытка вызвать бич Нергала лишала его сознания, это было ничто.

— Ничего себе легко! — возопил откуда-то сзади Храбр, видимо теперь решив скрыть своё «стратегическое наступление в тыл» фонтаном эмоций. — Владыка, да ты в свои лучшие годы такой жути не нагонял, как сегодня! Ладно по мозгам шарахнуло — это я ещё как-то понимаю, — но ведь нутро всё выворачивать начало!

— Не преувеличивай, — отмахнулся К’ирсан, тем не менее прислушиваясь к своему внутреннему состоянию и отстранённо отмечая, что былая серая меланхолия «нового» императора теперь уже окончательно смыта выплывшими из небытия чувствами.

Пусть всё ещё раненый и до сих пор не восстановившийся, но это был уже он, тот самый К’ирсан Кайфат — воин, маг, император и просто Владыка — который не боялся воевать со всем миром разом и не страшился противостоять даже воскресшим богам.

— Вот Яр’мир бы сейчас порадовался… — усмехнулся он одними губами, впрочем тут же спохватился и мысленно воздал хвалу Двойнику за то, что никто из спутников не заметил данного момента слабости. Терять лицо из-за такой малости, особенно на фоне радости из-за своего «освобождения», совсем не хотелось.

— Рырга, грасс Яро прав. Твой гнев был настолько силён, что… что я на мгновение забыл кто такой и где нахожусь. И это было весьма… освежающе! — внезапно просипел Гхол, стариковской походкой приблизившись к Кайфату, и с каким-то непонятным внутренним трепетом спросил: — Ты снова смог соединиться с Двойником и безопасно использовать его мощь?

Отголоски воздействия волей своего Владыки гоблин перенёс гораздо хуже Храбра. То ли он находился слишком близко, то ли сама природа его личности была слишком уязвима перед властью Рырги, но ург осунулся, растерял прежний задор и кажется даже немного постарел внешне. И при всём при этом продолжил радоваться обретению Кайфатом прежнего могущества.

Ну и как на такую искренность можно реагировать былой сдержанностью и подозрительностью?

Однако прямо на вопрос К’ирсан отвечать всё равно не стал — лишь многозначительно усмехнулся, да похлопал верного слугу по плечу. И этого уже хватило, чтобы зеленошкурый шаман расплылся в зубастой улыбке.

— Командир, прости, что вмешиваюсь, но… посмотри на тени. До того, как ты разрушил камень, я что-то подобных выкрутасов с ними я не замечал. Это никакими новыми проблемами не грозит? Может надо собрать манатки, да и свалить по своим следам по-добру по-здорову, а? — вдруг подал голос Храбр, и с первых слов стало ясно, что он испытывает нешуточное напряжение.