Великие сражения Античного мира

Третья часть воинов легиона численностью шестьсот человек действовала в качестве резерва. Она всегда формировалась из солдат-ветеранов, которые назывались триариями. Их вооружение было аналогично гастатам и принципам за тем исключением, что вместо тяжелого метательного копья они имели тяжелое копье-пику. Оставшиеся воины легиона относились к легковооруженной пехоте, которая действовала в небольших стычках. В те времена в составе каждого легиона было примерно по триста кавалеристов. Италийские союзники, которые придавались к римскому легиону, имели схожие с ним вооружение и доспехи, но, как правило, имели более многочисленную кавалерию (на каждый римский легион (4200 человек) союзники, как правило, выставляли 5000 человек пехоты и 900 всадников).

Примерно такой была тактика наступавших у Метавра римлян. Правым флангом командовал Нерон, левым – Ливий. Войсками в центре командовал Порций. «И римляне, и карфагеняне хорошо понимали, как много зависело от исхода этой битвы и как мало имели надежды сохранить свои жизни те, кому сегодня не повезет. Пожалуй, римляне были более уверены в себе: ведь им приходилось атаковать противника, который пытался скрыться от них бегством. Но та бравада, с которой консул Ливий бросил свои войска на испанских и африканских воинов, на которых рассчитывал Гасдрубал, была совсем неоправданной, потому что его победа вовсе не была предрешена. Африканцы (ливийцы) и испанцы (кельты и кельтиберы) были отважными воинами, хорошо знакомыми с приемами боя римских легионеров. Лигуры тоже были стойким народом и не привыкли отступать. Их лучшие качества были весьма кстати, так как они построились в центре. Таким образом, и Ливий, и Порций встретились с достойным противником, и упорный бой на их участках долго не давал им никаких признаков победы. Помимо прочего, римлянам очень мешали слоны, расстроившие первые ряды воинов до такой степени, что они даже уронили знаки римских легионов. Все это время солдаты Клавдия Нерона тщетно пытались взобраться на крутой холм и схватиться со стоявшими против них галлами. Это вселило надежду в Гасдрубала, который, видя, что его левый фланг держится, усилил напор на левом фланге римлян» [52] .

52

Рейли У. Указ. соч. С. 946.

Однако Нерон вскоре понял, что Гасдрубал не обращает внимания на то, что творится у него на левом фланге. К тому же его солдаты никак не могли преодолеть сложный рельеф местности на отведенном им участке. Тогда этот полководец вновь сделал ход, достойный военного гения. Он провел отряд отборных воинов за задними рядами римских легионов и нанес жестокий удар во фланг африканцам и испанцам. Атака была столь же успешной, сколь внезапной. Испанцы и лигуры в беспорядке откатывались назад перед превосходящими силами врага, но продолжали сражаться до конца. Галлы, которые практически не принимали до этого участия в битве, были окружены и истреблены почти без сопротивления. Гасдрубал, после того как сделал все, что мог сделать полководец (это признали даже его враги), понимая, что надежд на победу не осталось и он уже не может спасти своих храбрых бойцов, не пожелал сдаться на милость жестокому и высокомерному врагу. Он направил коня прямо в гущу римской кавалерии и встретил смерть с мечом в руке, как и подобало сыну Гамилькара и брату Ганнибала.

Замысел Нерона помог римлянам одержать полную победу. После битвы его армия совершила столь же стремительный переход обратно на юг, где противник и не думал предпринимать активных действий. Никто в лагере карфагенян даже не узнал об этом марше. Но Нерон привез с собой жуткий трофей, доказательство того, что он сумел совершить. Вполне в духе жестокости того времени, что сформировала национальный характер римлян, он приказал подбросить голову Гасдрубала в лагерь его брата. Прошло одиннадцать лет с тех пор, когда Ганнибал видел брата в последний раз. Тогда сыновья Гамилькара планировали будущую войну против Рима, которую им едва не удалось довести до победного конца. Год за годом Ганнибал вел войну в Италии в надежде, что однажды он услышит весть о прибытии из Испании того, кого он так долго ждал. Он мечтал увидеть брата с гордо горящими глазами после того, как их армии соединятся. Теперь же, увидев мертвое лицо Гасдрубала, великий карфагенянин ощутил трепет в сердце и в голос застонал, потому что он видел перед собой будущую судьбу своего города.

Рим почти впал в безумство от радости: ведь все с таким страхом и надеждой ждали результатов этой великой битвы, в которой решался вопрос о жизни и смерти нации. Настолько мощной оказалась реакция на неожиданное известие о том, что теперь государство было вне опасности. Отблеск победы и славы коснулся каждого. Со времени, когда римляне узнали, что город находится практически в кольце вражеских армий, форум был постоянно заполнен толпой, а сенаторы не покидали здания сената. Время от времени в толпе ходили ужасные слухи о том, что «новый Ганнибал» устроил Риму новые Канны. Наконец пришли первые капли информации с поля сражения, но потерявший надежду народ им не верил. Храмы были полны дрожащими женщинами, которые умоляли небеса защитить их от жестоких галлов и диких ливийцев. Постепенно вести о победе обретали явь. Говорили, что два всадника из Нарнии прибыли в лагерь римской армии в Умбрии с известием о полном поражении врага. Эта новость казалась слишком радостной, чтобы быть правдой. Люди терзали соседей и самих себя, оспаривая известие и доказывая невозможность того, что произошло. Но вскоре пришло письмо от командующего войсками в Умбрии, который подтверждал слова всадников. Письмо было зачитано сначала в сенате, а затем и перед собравшимся на площади народом. Радостное оживление римлян постепенно нарастало. Письмо перечитывалось тысячи раз. Оно подтверждало правдивость последних слухов. Но даже этого было недостаточно, чтобы погасить огонь тревоги, бушевавший в груди каждого гражданина Рима. Письмо могло быть подделкой, а вестники – предателями или мошенниками. «Мы должны увидеть командиров армии или самих консулов» – таково было общее мнение, хотя некоторые оптимистичные натуры уже находились в состоянии предчувствия общего торжества. Наконец сообщили, что командиры, участвовавшие в сражении, уже приближаются к городу. После этого все население Рима направилось им навстречу; каждый хотел собственными глазами увидеть свидетелей и участников событий и получить информацию из первых рук. Толпа людей заполнила дорогу от Рима до моста Милвиана. Три командира – Луций Ветурий Поллий, Публий Лициний Вар и Квинтий Цецилий Метелл медленно двигались в окружавшем их человеческом море. Их путь сопровождали торжествующие крики людей, воочию убедившихся в победе Рима. «Мы уничтожили Гасдрубала и его армию, наши легионы целы, а консулы здоровы». (Римляне потеряли 8 тыс., войско Гасдрубала было уничтожено, 5400 его воинов пленены. – Ред.) Каждый счастливец, услышавший эти слова из уст римских военных, спешил поделиться своей радостью с соседями и сам становился центром внимания группы людей, жадно задававших ему вопросы. Когда с большим трудом офицеры достигли здания сената, а толпа людей с еще большим трудом была оттеснена от него, сенаторам были вручены и зачитаны депеши от Ливия и Нерона. Из сената офицеры направились в народную ассамблею, где снова зачитали депеши командующих армиями. Затем старший их воинов Луций Ветурий подробно рассказал о том, как проходило сражение. Когда он закончил речь, воздух огласился восторженными криками всех присутствующих. Затем находившиеся в здании ассамблеи разделились: часть из них сразу же отправилась в храмы, чтобы дать там волю охватившим их сердца чувствам. Другие поспешили по домам, чтобы поделиться радостью с женами и детьми и увидеть ту же радость в глазах самых близких, которые теперь были в безопасности. В связи с великим событием, которое снизошло на Рим, сенат объявил три дня благодарственных молебнов. Все эти дни храмы были заполнены ликующими прихожанами. Мужчины приходили со своими матронами и детьми, одетыми в самые лучшие одежды. Радостные голоса возносили благодарственные молитвы бессмертным богам, как будто все зло было уже искоренено и война окончена.

С радостью пришло и оживление в поездках, торговле и во всей деловой активности города. Ледяной страх отступил от сердец людей, они стали больше продавать и покупать, более смело строить планы на будущее, чем это было до прихода в Италию свирепых карфагенян. Конечно, на римской земле все еще оставалась армия Ганнибала, но все понимали, что ее разрушительная мощь сломлена, что самый опасный момент в войне миновал. Битва при Метавре на самом деле не только определила судьбу противостояния Рима и Карфагена, но и подарила Риму еще почти два века почти постоянных побед. Проявляя нечеловеческий талант, Ганнибал еще несколько лет продолжал контролировать юг Италии, но его армия уже не могла угрожать столице империи и ее союзникам. А после падения Ганнибала величайшая военная республика Античности не встречалась с равным ему противником. Байрон назвал переход войск Нерона «не имеющим себе равных» в величии последовавших за ним событий.

Краткий обзор событий между битвой при Метавре (207 г. до н. э.) и победой Арминия над римскими легионами Вара (9 г. н. э.)

214—205 гг. до н. э. Первая Македонская война.

205—201 гг. до н. э. Сципион становится консулом и в 204 г. до н. э. переносит войну на территорию Африки. Он одерживает ряд побед, после чего Ганнибала отзывают из Италии для борьбы с ним. В 201 г. до н. э. состоялась битва при Заме. Ганнибал был разгромлен, и Карфаген запросил мира. Конец Второй Пунической войны. Рим подтвердил свое господство в Италии, на Сицилии, Сардинии и Корсике, а также завоевал большую часть Испании и фактически стал хозяином и на побережье Северо-Западной Африки.

200—197 гг. до н. э. Вторая война Рима против царя Македонии Филиппа V. В 197 г. до н. э. консул Фламиний разгромил армию Филиппа при Киноскефалах, после чего македоняне запросили мира. Македонское владычество в Греции сменяется римским, несмотря на то что номинально Рим признает независимость греческих полисов.

192 г. до н. э. Рим объявляет войну царю государства Селевкидов Антиоху III, войска которого были полностью разгромлены в битве при Магнесии в 190 г. до н. э. Государство Селевкидов в 188 г. до н. э. заключает мир и признает зависимость от Рима.

200—190 гг. до н. э. «Так за короткие десять лет был заложен фундамент господства Рима на Востоке, и изменились отношения между государствами. Если Рим еще не был владыкой, то стал по меньшей мере арбитром в мире от Атлантики до Евфрата. Силы трех других крупнейших государств были настолько подорваны, что они не осмеливались без разрешения Рима даже начинать войны. Четвертая страна, Египет, еще в 201 г. до н. э. объявила себя вассалом Рима. Менее значительные державы почитали за честь называться союзниками Рима. Они предпочли обрести безопасность, отдав себя под римское ярмо. Новая политическая система, построенная Римом, отчасти держалась на натравливании более слабых стран на более сильные, невзирая на то, кто из них прав, отчасти – на раздувании раздоров между правящими элитами каждого государства, даже самого маленького» (Херен).

171—168 гг. до н. э. Новая, третья война между Македонией и Римом. Решающее поражение македонского царя Персея в сражении при Пидне от Павла Эмилия в 168 г. до н. э. Конец македонского царства.

149 г. до н. э. Рим выступает против Карфагена, прежде чем карфагеняне смогли восстановить свою армию. Начало Третьей Пунической войны. В 146 г. до н. э. Карфаген взят штурмом и разрушен Сципионом Эмилианом. Его территория становится римской провинцией.

146 г. до н. э. В год падения Карфагена римская армия под командованием Муммия разрушила до основания Коринф, центр сопротивления Ахейского союза, выступившего против Рима. Большая часть Южной Греции становится римской провинцией под названием Ахайя.

133 г. до н. э. Разрушение Нуманции (где римляне потерпели поражение в 137 г. до н. э.) армией Сципиона Эмилиана. «Война против испанцев, которые дольше, чем другие страны, боролись за свою независимость, началась в 200 г. до н. э., через шесть лет после полного изгнания с ее территории карфагенян в 206 г. до н. э. Борьба была крайне упорной, отчасти из-за характера местности этой густонаселенной страны, где любую точку можно было превратить в крепость, отчасти благодаря храбрости ее населения, но главным образом из-за политики Рима привлекать союзников для завоевания новых земель среди местного населения. Война продолжалась практически без перерыва с 200 по 133 г. до н. э. В основном боевые действия велись против кельтов и кельтиберов, населявших Ближнюю Испанию, и лузитанцев, жителей Дальней Испании. Своего пика война достигла к 195 г. до н. э. при Катоне, который сумел принудить кельтов к миру в 185–179 гг. до н. э., после того как кельты были атакованы на собственных землях. В 155–150 гг. до н. э. римляне так часто терпели поражение в обеих испанских провинциях, что для солдат метрополии не было ничего страшнее, чем быть отправленными в Испанию. Вымогательства и измены Сервия Гальбы привели к тому, что в 146 г. до н. э. во главе Лузитании оказался Вириат. В 143 г. до н. э. война переметнулась на территорию Ближней Испании, многие народы которой, в основном нумантины (кельтиберы), поднимали вооруженные восстания против Рима. Вириат вел войну с переменным успехом. Своими победами он был обязан знанию местности и поддержке со стороны населения. После его смерти в 140 г. до н. э. из-за предательства Сепиона Лузитания подчинилась Риму. Но война с нумантинами продолжалась до 137 г. до н. э., когда им удалось вынудить консула Манция подписать невыгодный для Рима мир. В 133 г. до н. э. Сципиону удалось в основном подчинить Испанию. Свободной оставалась северная часть страны, которую римляне называли Галисией, хотя они пытались подчинить и ее» (Херен).