Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»
Шрифт:
И все же осенью 216 г. до н. э., когда на реке Эбро (Ибер) его армию, уже готовую для отправки через Альпы в Италию, встретили Сципионы, все сложилось совсем иначе.
Если римляне встали своим традиционным образом – в три линии (гастаты, принципы и триарии с застрельщиками боя, прикрывшими фланги римских легионов), то Гасдрубал в центр своей диспозиции поместил иберов, справа – конных нумидийцев, слева – ливийцев и карфагенских наемников, прикрыв их сбоку иберийской конницей. Численно стороны не уступали друг другу. Некоторые историки – апологеты Ганнибала потом пускались в рассуждения, что в том бою Гасдрубал попытался применить ту же схему сражения, что и его старший брат на Треббии: пехота в центре, по бокам от нее слоны и конница на флангах. Ему, судя по всему, не хватило не только исполнительского мастерства и закалки его воинов, но и вспышки озарения гения Ганнибала, искусно маневрировавшего своими силами в ходе перипетий сражения.
На флангах пунов, где при поддержке слонов действовали проверенная в боях
И все же Гасдрубал уступил в центре. Карфагенянина сильно подвели стоявшие здесь его иберийские пехотинцы. Судя по всему, аборигены решили, что им гораздо выгоднее уступить в Испании, чем, победив, отправляться в какую-то неведомую Италию, вернуться из которой смогли бы лишь единицы! Уже первый же прицельный залп римских пилумов заставил иберов – этих индивидуально сильных бойцов – пошатнуться, а когда римские легионеры пустили в ход свои мечи, то они и вовсе побежали. И хотя в какой-то момент могло показаться, что фланги пунов уже берут вырвавшийся было вперед центр римлян в «клещи» (маневр а-ля Канны?!), но иберийская кавалерия вовремя их не поддержала и битва была проиграна. Не спасли пунийского командующего и его слоны, которых то ли римляне смогли обратить в бегство, то ли сами махуты, видя, что бой проигран, погнали в тыл. Потеряв 25 тысяч убитыми и ранеными (?!), а также 10 тысяч пленными (?!), сам Гасдрубал, до последнего сражавшийся на поле боя, едва спасся с горсточкой телохранителей.
Со столь поредевшим войском нечего было и думать о походе в Италию на помощь к старшему брату.
…Между прочим, оставим на совести проримски настроенных античных авторов столь внушительные потери карфагенян: как известно, победителям свойственно преувеличивать нанесенный врагу урон, как, впрочем, и преуменьшать свои потери. Но, так или иначе, именно крупная победа Рима при Эбро над Карфагеном в далекой Иберии имела огромное значение для дальнейшего хода войны. Во-первых, стало окончательно ясно, что на помощь из Испании, по крайней мере пока, Ганнибал рассчитывать не может, а значит, в Италии он по-прежнему остается один на один с римскими легионами. И, во-вторых, моральный дух римского воинства, сильно упавший после двух страшных фиаско (при Тразименском озере и под Каннами), стал понемногу подниматься. Получалось, что настоящая война Рима с Карфагеном только-только начиналась…
С той поры дела карфагенян на Иберийском полуострове шли все хуже и хуже.
Римские братья не спеша, но методично начинают «отгрызать» у Карфагена все новые и новые иберийские территории. По римским данным, цифры карфагенских потерь под Илитургисом и Интиблисом столь колоссальны, в том числе среди дорогостоящей «бронетехники» (61 слон!), что вызывают у современных историков вполне справедливые сомнения, но данные для опровержения отсутствуют. Гасдрубал и Магон Баркиды вместе с сыном Бомилькара Ганнибалом не в силах их остановить. В конце концов, в их руках оказался и андалусийский Кастулон, откуда, напомним, родом была испанская «пассия» Ганнибала Имилька.
Спустя пару лет – в 214 г. до н. э. – римляне снова разбивают пунийцев Гасдрубала в сражении у города Мунды (совр. Кордоба), уничтожив 12 тысяч карфагенских воинов, захватив 3 тысячи пленных и 39 боевых слонов. Победа могла быть еще более полной, но из-за ранения Гнея Корнелия Сципиона копьем в бедро римские легионы сами отходят на исходные позиции. Зато после очередного успеха под Аврингой – страдавший от раны Гней руководил боем с носилок – они заняли территорию почти до Геркулесовых столбов.
После этого римляне смогли вооружить 20 тысяч кельтиберов и пополнить ими свою армию. На их сторону стали переходить даже те, кто долго колебался, чью сторону занять в этой войне. Более того, братья Сципионы применили некую «новинку», ранее не применявшуюся в римской армии: набор в римскую армию воинов из числа союзных племен… за плату! Правда, придет время, и они об этом сильно пожалеют! Дальше – больше, братья оказались как умелыми воинами, так и ловкими дипломатами. Они добились успехов не только на Пиренейском полуострове, но и на западе Северной Африки, сумев склонить к союзу с Римом одного из нумидийских «царей» – вождя западнонумидийского племени масайсилиев (масесилов) Сифакса. Римский центурион Квинт Статорий даже остался у Сифакса обучать его воинов римскому боевому пехотному строю и военному искусству. Задача была не из легких: никогда ранее у африканских кочевников пехоты не было по определению! Вскоре в одной из стычек Статорий показал всем, что римские центурионы – крепкие профессионалы: хорошо усвоившая его уроки, новоиспеченная пехота масайсилиев разбила карфагенян в пух и прах! Более того, авторитет римского оружия, вернее, римских военспецов в лице их закаленных центурионов (эдаких «псов войны»!), поднялся среди нумидийских племен очень высоко. Понятно, что после этих событий Ганнибал уже не надеялся получить подкрепления
из Испании.Но военная фортуна переменчива.
Примерно в то время, когда Ганнибал стоял у ворот Рима, его брату Гасдрубалу Баркиду пришлось срочно отправиться на… родину с отборными войсками для усмирения нового союзника Рима – Сифакса, чинившего много неприятностей Карфагену на западе Северной Африки. Прекрасно понимая, что надолго оставлять Иберию «без присмотра» он не может, Гасдрубал Баркид нашел прекрасный выход из опасной ситуации: натравил на бунтаря Сифакса его извечного врага – другое нумидийское племя – массилиев, обитавших неподалеку от Карфагена, «царем» которых тогда был Гала. Особенно отличился в боях с всадниками Сифакса юный сын Галы, «принц» Массанасса, которому поручил командовать своим войском престарелый «царь». Рано проявивший талант первоклассного кавалерийского начальника, Массанасса с блеском выполнил задание, разгромив Сифакса и заставив его бежать в Мавританию. Сифакс запросил у карфагенян мира. Царю разрешили вернуться в его царство.
Оценив заслуги юного «принца», карфагеняне решили закрепить союз с ним традиционным для всех времен и народов способом! По рассказам, ему была предложена в жены первая красавица Карфагена – дочь влиятельного Гасдрубала (сына Гискона) – несравненная Софонисба (Софонисоба). Казалось, свадьба не за горами, но, как это часто бывает в годы военного лихолетья, труба пропела «В поход!!!», и брак пришлось отложить на потом. А потом… война внесла свои кровавые коррективы в их судьбы, но об этом чуть позже.
…Нумидийский царь Массанасса (или Массинисса) (ок. 240? – 149 гг. до н. э.) – одна из самых заметных фигур в истории Пунических войн. Последствия его поступков серьезно сказались на ходе истории Западного Средиземноморья конца III в. до н. э. – первой половины II в. до н. э. Если верить свидетельствам современников, в том числе римлян (а наш герой прожил исключительно долгую жизнь – почти 90 лет!), Массанасса поражал всех ростом и статью, несокрушимым здоровьем (в том числе, и мужским: умирая, он оставил 4-летнего сына!) и очень светлыми глазами, живым умом и неукротимым нравом, властолюбием и сластолюбием. О его выносливости, даже в весьма преклонном возрасте, ходили легенды: он мог сутки скакать на коне под лучами палящего солнца, легко переносить голод и жажду, питаться одной травой! Очень рано проявленные звериная ловкость и безумная отвага, страшное коварство и невиданная стремительность превратили его в глазах врагов в настоящего демона, вездесущего и ненасытного. Массанасса был подобен пламени, которое не остановится, пока не уничтожит все на своем пути. В душе этого одетого в плащ из львиных шкур кочевника жила одна, но всепоглощающая мечта – править Нумидией единолично! Более того, он мечтал создать великую державу, что-то вроде эллинистического царства, со столицей в богатом и роскошном городе, лучше всего в Карфагене. Всю жизнь он будет идти к этой цели и добьется ее: он раздвинет границы отцовского царства, создав поистине огромную державу – от границ Атлантики до Ливии. Он станет чеканить монеты с символами царской власти и греческими надписями. Но ему не удастся покорить Карфаген – задача такого масштаба окажется ему не подвластна. Когда римляне в своей третьей и последней войне с Карфагеном (149–146 гг. до н. э.) зайдут в тупик и униженно обратятся за помощью к столь обязанному им Массанассе с его несравненной нумидийской конницей, то 90-летнему воину уже было не до них! Он ушел в свой последний военный поход – в Бессмертие! Но это уже другая история – история Третьей Пунической войны, о которой мы расскажем вам в другой раз…
Сципионам не удалось воспользоваться временным отсутствием Гасдрубала Баркида, и после разгрома Сифакса средний брат Ганнибала успел вернуться в Иберию, причем не один: с ним прибыли ливийские наемники его брата Магона и Гасдрубала (сына Гискона) вместе с превосходной нумидийской кавалерией их нового союзника юного принца массилиев Массанассы.
Именно с ее помощью три карфагенянина объединенными усилиями сумеют покончить в Испании с братьями Сципионами.
На военном совете римских полководцев было принято опасное решение, явно навеянное блестящими успехами предыдущих походов против Гасдрубала Баркида. Теперь римляне намеревались не просто помешать карфагенянам прорваться в Италию на помощь воевавшему там Ганнибалу, а уничтожить все их отнюдь не маленькие армии и закончить войну в Испании с высадкой в Северной Африке.
Затея была сколь грандиозная, столь и непредсказуемая по последствиям.
Сначала Сципионы, навербовавшие, как уже отмечалось выше, в свою армию 20 тысяч местных кельтиберов – бойцов свирепых, но не стойких, совершили роковую ошибку. Они неразумно разделили свои силы. Две трети всех римских сил во главе с Публием Корнелием Сципионом было решено двинуть против Магона Баркида и Гасдрубала Гискона. Оставшаяся часть римских войск Гнея Корнелия Сципиона вместе со всеми кельтиберами должна была действовать против армии Гасдрубала Баркида. Римские полководцы так были уверены в успехе, что беспокоились лишь об одном: как бы напуганные предыдущими сокрушительными поражениями от римских легионов Сципионов карфагенские военачальники не ушли в горы и не затянули бы войну на долгие годы. Эйфория от предыдущих побед явно сыграла злую шутку с прежде такими расчетливыми римскими братьями.