Великий и Ужасный – 2

Подошел Щербатый вместе с какой-то тетенькой в грязном розовом брючном костюме, претендовавшем когда-то на стиль и качество. Тетенька тоже когда-то претендовала на стиль и качество: на голове ее виднелись следы пышной прически, на лице – макияжа и пирсинга, на руках – ногтевых имплантов, модных в этом сезоне. Важная женщина, должно быть. Была. Каких-то два-три часа назад.

– Это-нах Вера Павловна-ять, владелица фабрики-врот, – сказал Щербатый. – Она хочет что-то попросить.

Мы выжидательно уставились на Веру Павловну. Тетенька помолчала какое-то время, а потом сказала:

– Можно я убью хотя бы одного из них?

Однако, заявочки! Не совсем то, что ожидаешь услышать от респектабельной бизнес-вумен.

– Идея в общем-то понятная, – сказал Евгеньич. – Но хотелось бы подробностей. Не в смысле способа умерщвления врагов, а в смысле причин такой просьбы.

– У меня девочки работали… – Вера Павловна покачалась с носков на отлетевшие каблуки и обратно. – Хорошие девочки, молоденькие. Я их в земском интернате под Псковом забрала, год назад, сразу после выпуска. Как дочки мне были. Общежитие я им сделала тут же, около фабрики. Ремонт, электричество, водопровод. Зарплата нормальная. Я ведь сама интернатская, хотела, чтоб… А темные с ними… Там главный у них, старый такой – очень страшный, вытворял ужасы…

Вдруг она зарыдала. Твою-то мать, ну что за дрянь-то такая? Определенно: Тьма – это не моя тема. И не урукская, скорее всего, хоть мы и зовемся черными. «Вытворять» – это не наш метод. Дать дубиной по голове и утащить – это может быть, но прямо чтоб «вытворять»… Евгеньич в это время приобнял Веру Павловну за плечи, женщина плакала взахлеб, не могла остановиться.

– Негатор у кого-то остался? – мрачно поинтересовался я.

Щербатый извлек из недр своих штанов нечто округлое и блестящее, похожее на снитч из Гарри Поттера. Евгеньич отстранился от плачущей фабрикантки и вынул из разгрузки еще один золотой шарик.

– Надо? – Ушлый тип, еще две штуки-то где-то заныкал!

– Давай. – Я поймал их, один за другим, и сунул в карманы кофты. – Эй, друг Хурджин! Нужна твоя помощь!

– Ты чего задумал? – поднял бровь бородатый сталкерюга.

– Урукский метод воспитания, – мрачно усмехнулся я. – Действует безотказно.

* * *

Прижатые огнем из стрелкового оружия и ручной мортиры Щербатого, темные и носу не казали из фабрики. Мы с троллем перебежали небольшую забетонированную площадку перед воротами в погрузочный цех. Из-под пластинчатых рулонных ворот клубился черный дым. Синяя шкура Хурджина покрылась пупырышками, он ежился. Еще бы ему не ежиться – с какого-то хрена я затупил и забыл про то, что атомарная татау у тролля выцвела – точно так же, как и все остальные! Магия его могла плющить в полном объеме. Как это вообще работало, почему у того же Хуеморгена татау держалась, а у тролля или Лаврика – нет? От чего это зависело?

Версия у меня имелась, но какая-то довольно идиотская, так что я не торопился брать ее за аксиому. Тем более – времени думать не было.

– …Месть беспощадная всем супостатам!

Всем паразитам трудящихся масс!.. – рычал я сквозь зубы, настропаляя себя, пока Хурджин подобно домкрату поднимал ворота одной лишь силой своих мускулов.

Мышцы великана-тролля бугрились, вены вздулись, тяжелая металлическая конструкция сантиметр за сантиметром поднималась. Вокруг разверзся ад: наши, проспектовские, в пару сотен стволов принялись гасить по окнам и всем остальным отверстиям фабрики, отвлекая внимание. Едва расстояние между кромкой ворот и бетонным полом оказалось достаточным, я принял упор лежа и покатился колбаской внутрь, нежно прижимая к себе кард.

Темные не были идиотами, они засекли попытку проникновения и всемером ждали меня тут же, на металлическом настиле-возвышении в противоположном конце цеха. Их главный – похожий на птицу седовласый мужчина с горящим взором – тоже был тут.

– Убейте его! – закричал седой и ткнул в меня пальцем, как будто в этом была какая-то необходимость.

– У него негатор! – истерично выкрикнула какая-то деваха в черном плаще, вся истыканная пирсингом, как новогодняя елка – игрушками.

– Грузим! – Команда последовала незамедлительно, и я почувствовал, как один из драгоценных артефактов стал жечь мне карман, нагреваясь.

Эти суки и подумать не могли, что у меня их два! И уж точно не ожидали, что я в перекате умудрюсь выхватить почти добитый негатор из кармана и швырнуть – прямо в лоб седому падле! Швыряться ультраредкими артефактами ценой, наверное, во всю эту фабрику? А почему бы и нет, это ведь не мой негатор! Полиция спонсирует!

Глаза седого и всех его клевретов с максимальным недоумением следили за полетом диковинного снитча, но их напряженные лица говорили о том, что моментально прекратить «грузить» темные не могли. Седой успел отдернуть голову, и в рожу ему шарик не попал… Но легче от этого выродку не стало: артефакт лопнул за спиной главы налетчиков, и башка его тоже лопнула, получив самую большую порцию золотых осколков.

Остальным тоже пришлось несладко, особенно после того, как я добрался до них с кардом и стало очевидно, что одного выведенного из строя негатора недостаточно, чтобы предотвратить их скорую и зверскую гибель. Я разрубил на четвертинки двоих, прежде чем остальные поняли, что темные плети не причиняют мне вреда, и, подпустив туману, попытались скрыться внутри здания.

Раздался крик Хурджина, возвещающий о том, что ворота подняты, послышался топот ног соратников. Я решил не терять времени и побежал по заполненным мраком коридорам за паникующими темными. Идиоты, они захотели сбить с толку черного урука тьмой и чернотой!

За моей спиной тролль месил своими огромными синими кулаками какого-то выловленного им среди стеллажей с ящиками парня. Так вот что значит «оставить мокрое место»!

Через секунду я уже проник внутрь завода и замер, пытаясь осознать произошедший здесь кошмар. Картины разрушений, отвратительного насилия и бессмысленного вандализма на фоне и без того блевотных ферм по изготовлению сырья для альтернативного протеина производили самое гнетущее впечатление. Расчлененные и изломанные тела, кровь и дерьмо на стенах, повсюду – какие-то ошметки и огрызки, вся мебель – разбита, в цехах и комнатах царит зловоние…

Впереди замелькали фигуры пытающихся удрать врагов. Никто не хочет расплачиваться за свои деяния!

– Куда-а-а?! – Я подцепил кардом одного из вопящих темных за ключицу и подтянул к себе. – Иди сюда, пас-с-с-скуда!

В глазах этого плотненького прыщавого джентльмена плескался ужас: он ведь раз за разом пытался призвать свое главное оружие – темные плети, но ни хрена у него не получалось. Я ухватил его за глотку и поднял в воздух:

– Откуда вы вообще беретесь, а? И поверить не могу, что оттуда же, откуда все остальные мальчики и девочки! Что за порода существ такая, которая, получив малую толику власти и силы, начинает вести себя как настоящие мрази! Слушай, обязательно было мучить девочек, а? Тебе лично какой с этого прок, придурок?

Ответить он, конечно, не мог. Рожа его посинела, как у того Хурджина, язык вывалился… Вот же ять, так и убью его и ничего не узнаю! Прислонив ублюдочка к толстому стеклу одной из протеиновых ферм, я дал ему по щам раз-другой, так что голова его моталась туда-сюда по весьма впечатляющей амплитуде, и очень вежливо спросил:

– А сколько вас всего на Маяк пришло?

– Мбрбрбдесят… – выдавил из себя темный.

– Что это за язык морских ежей, а? Можешь нормально сказать? Или мне открыть крышку и запихать тебя в этот аквариум? Нет? Кажется, то, что вы сделали с местными, было менее милосердным, а? – Ну да, говорящий о милосердии урук – это оксюморон, но я-то был не совсем уруком, мне как бы не возбраняется.