Велосипед судьбы

– Совершенно верно, – мадам Уни поморщилась от формулировок, но кивнула. – Противники принятия закона вывели на улицы представителей маргинальных низов. Они заявили, что технический прогресс – изобретение голубоглазых угнетателей, нужный только для унижения людей с меланиновым преимуществом. И что они прекрасно обойдутся без него.

– Лишь бы нам нагадить! – снова вклинился Штефан.

– На самом деле, – сказала мадам Уни, – уличный протест был организован новыми бизнес-элитами черноглазых. Депутаты получали множество личных угроз, парламент во время голосования окружила толпа протестантов – закон не приняли.

– Ха! Если бы только это! Нет, Уни, расскажи детям, чего они потребовали!

– Сторонники политики квотирования выдвинули встречный законопроект, – продолжила свою лекцию учительница. – Они предложили ограничить образовательные программы тем уровнем, который комфортен для восприятия меланиновым большинством, потому что преподавание точных наук создаёт предпосылки для интеллектуальной дискриминации. Также они потребовали законодательного закрепления «меланинового приоритета», который утверждал, что любую должность в любой области голубоглазый претендент может получить только в том случае, если на неё нет кандидата с высокой пигментацией радужки. Проект выглядел настолько одиозным и разрушительным для общества, что его даже не собирались всерьёз рассматривать, однако его сторонники снова вывели людей на улицы. Они окружили парламент и заявили, что не выпустят депутатов, пока те не примут закон…

– Закон о голубоглазом рабстве! – возмущённо сказал Штефан.

– Это ваша Спасительница так говорит? – иронично спросил Анджей.

– А вот её ты лучше не касайся! – набычился отец Лорены. – Не твоё это дело.

– Ну конечно, не моё! Ведь меня совсем не коснулись результаты всеобщей забастовки, которую придумала эта девочка! – он обвёл рукой вокруг, видимо имя в виду отключённый свет, неубранный мусор, нерасчищенный снег и прочие признаки неблагополучия.

– И правильно придумала! – сказал Штефан. – Пусть попробуют, каково жить без нас!

– Знаешь, что, Штефан?

– Что, Анджей?

– Им это нравится! Они громят магазины, грабят голубоглазых и прекрасно обходятся без электричества, потому что в темноте это делать проще. От вашей забастовки страдаем в первую очередь мы сами.

– Посмотрим, как они запоют без отопления!

– Это следующая гениальная идея вашей Спасительницы? А я тебе скажу, как они запоют. Они ворвутся в наши квартиры, вынесут из них мебель, разведут из неё костры в бочках и будут плясать вокруг них, покуривая травку. Да, петь они при этом тоже будут. Они всегда поют, когда курят.

– Тебе не понять, Анджей. Она отмечена Искупителем.

– Штефан, у неё просто синие глаза.

– А, что с тобой говорить… – отмахнулся отец Лорены.

Василиса видела, что Данька очень внимательно слушает разговор, а значит, про синие глаза не пропустил.

– А как можно увидеть Спасительницу? – спросил он.

– Никак, – решительно сказал Штефан. – Черноглазые ублюдки разыскивают её повсюду. Эти дикари считают, что она ведьма.

– А вы, считающие её Спасительницей, конечно, образец просвещённости, – хмыкнул Анджей. – Эта девочка – просто носитель редкой хроматической мутации радужки. Вон, видишь, у девочки глаза скорее зелёные, чем голубые? – он указал на Василису. – Так случается.

– Ты её не видел, Анджей. Не стоял рядом. Не чувствовал, как вокруг неё меняется мир. Она избрана, и я это знаю.

В этот момент дверь кафе распахнулась от грубого пинка, и внутрь ввалились пять человек. «Так вот какие они, «черноглазые», – подумала Василиса.

Кроме тёмных (скорее, густо-карих) глаз, вошедшие отличаются смуглой кожей и чёрными волосами. В остальном – обычные лица. А вот выражение этих лиц Василисе не понравилось. Эти люди явно пришли не с добром.

– Так, немочь бледноглазая, – сказал вошедший первым, – быстренько выкладывайте всё из карманов на стол. Для вас пришло время выплаты компенсаций. Если поспешите, мы, может быть, не сожжём это заведение. Но это не точно!

Остальные засмеялись – неприятным, подвывающим смехом, как гиены в пустыне. Глаза их блестели, руки суетливо подёргивались.

– Они под веществами, – тихо сказала Лорена. – Лучше отдайте им деньги.

– Чёрта с два! – громко заявил её отец. – Проваливайте, черноглазое отребье, пока я не засунул ваши тупые бошки в ваши смуглые жопы!

Он пошёл им навстречу, демонстративно сжав кулаки.

– О, что я слышу! – засмеялся их лидер. – Злой язык дискриминации! Да ты, наверное, из «голубой гвардии»? И где же твоя Спасительница? Спасёт ли она тебя?

– Сам справлюсь, – сказал Штефан и врезал ему с правой.

Хотя нападавших было пятеро, в узком проходе они только мешали друг другу. Быстро сбив с ног двоих самых активных, Штефан легко обратил в бегство остальных. Этих двух он просто, раскрыв дверь, выкинул на снег.

– И не возвращайтесь, черноглазики! – сказал он им и вернулся обратно.

Анджей поаплодировал ему:

– Прямо герой!

– Папа был боксёром, – сказала ребятам Лорена. – Но зря он, на самом деле.

Зазвенело разбитое стекло, в окно влетела и покатилась по полу дымящаяся бутылка. Штефан, чертыхаясь, залил её фитиль из чайника, но вторая разбилась о стену и потекла по ней жидким огнём.

– Лорена, огнетушитель! – закричал он. – Ах вы, гады, ну я вам сейчас…

Он быстрым решительным шагом пошёл к двери, но с улицы раздались выстрелы. Стеклянная дверь осыпалась на пол водопадом осколков. Штефан вдруг остановился, как будто наткнулся на что-то, и, покачнувшись, упал лицом вниз.

– Папа, папа! – закричала Лорена, кинулась к нему, упала на колени и попыталась перевернуть. Мужчина был слишком тяжёл для неё, Василиса с Данькой кинулась помогать.

В дверь ворвался один из тех, кого Штефан нокаутировал. В его руке был большой никелированный пистолет, который он держал самым дурацким образом – завалив набок.

– Получите, бледноглазки! – завопил он и начал палить во все стороны.

Попасть в кого-то таким образом можно было только случайно, и он не попал. Анджей и Уни тут же полезли под столик, огонь перекинулся на ковёр и занавески, помещение быстро затягивало дымом.

– Папа, папа, вставай, что ты… – твердила Лорена, но, когда они перевернули Штефана, Василиса сразу поняла, что он уже не встанет.

По нелепой случайности, пуля, пущенная наверняка наугад и не прицельно, человеком, который даже не умеет толком обращаться с оружием, попала ему точно в сердце.

– Он умер, Лорена, – сказал Данька. – Мне очень жаль.

– Не может быть… Не может быть! Так не должно быть!

– Всем выходить с поднятыми руками! Полиция! – раздался усиленный мегафоном голос снаружи.

Дым подсветился красными и синими всполохами мигалки. Стрелявший тут же кинул на пол пистолет, поднял руки и выскочил на улицу, громко крича:

– Это не я! Это они! Я свой, офицеры! Я темноглазый брат! Это они начали стрелять!

– Надо уходить, – сказал Данька.

– А как же Лорена? – спросила Василиса.