Венчальное кольцо Нибелунгов

– Не шевелись, – прошептала она, слегка покусывая его то в шею, то в плечо. – Я не люблю, когда мужчина сопротивляется!

– Тебе никто не говорил, что у тебя замашки маньяка? – пробормотал Игорь. – Почему бы тебе не напоить меня снотворным и не изнасиловать?

– А это идея! К сожалению, сегодня я снотворное с собой не прихватила, но в следующий раз… С другой стороны, я же не сказала, что мне хочется заниматься любовью с бесчувственной колодой!

– Ненормальная! – простонал Байрамов.

Больше Рита сдерживаться не могла. Она сорвала с него футболку, и сильные жилистые руки обхватили ее, как тиски. Игорь резко перекатился, и Рита оказалась под ним. Теперь уже она не имела возможности пошевелиться.

– Ну, вот я и отыграюсь! – прошипел Байрамов. – Веди себя тихо, женщина, пока мужчина работает…

Через сорок минут оба лежали на кровати обессиленные. Рита давно не чувствовала такой легкости во всем теле.

– О чем задумалась, королева секса? – поинтересовался Игорь, лениво потягиваясь. – Знаешь, я не предполагал в тебе таких талантов – нам нужно почаще ночевать вне дома! Твоя Варвара, между прочим, не такая уж глупая девица, раз такое придумала!

– Ты считал Варьку глупой? – переспросила Рита. – У нее же высшее образование!

– Да, но оно никого автоматически не делает профессором, верно?

– Ты – тщеславный, самовлюбленный, желчный… – заговорила Рита, перекатываясь на бок и прижимая Игоря к кровати.

– Нет, душа моя, – простонал он, – второй такой гонки я не выдержу! Вы меня просто уничтожили, мадам, – я дышу-то с трудом, не то чтобы снова удовлетворить вашу разыгравшуюся похоть!

– А кто-то был высокого мнения о своих мужских достоинствах! – разочарованно протянула она.

– Ты подвергаешь сомнению мои мужские достоинства, женщина?

Рите нравилось, когда Игорь называл ее так. Это попахивало домостроем и, казалось, было пропитано духом арабских сказок «Тысяча и одной ночи».

– У тебя есть шанс доказать, что я ошибаюсь, – ответила она. – Сегодня вечером?

– Это если мы встретимся вечером, – вздохнул Игорь. – Как продвигается расследование? Мы продолжаем репетировать, словно ничего не происходит, но я, честно говоря, не представляю, что делать, если Алину с Геннадием в ближайшее время не выпустят!

– Не волнуйся. – Рита погладила его по плоскому животу. – Я делаю все возможное. Кажется, мы уже близки к тому, чтобы предоставить следствию доказательства невиновности Геннадия.

– И это значит, что виновна Алина? – нахмурился Игорь.

– Ты ведь в это не поверишь?

– Никогда!

Рита откинулась на спину. Такая уверенность в другой женщине ее задела.

– Да ты, никак, ревнуешь? – насмешливо предположил Байрамов.

– Ну, самую малость, – созналась Рита. – Вокруг тебя столько красивых и успешных девиц…

– Я же не ревную тебя к другим мужчинам!

– Это к каким же таким мужчинам?

– Ну, во-первых, к Фисуненко.

– Не смеши меня, ты же никогда не воспринимал его всерьез!

– Вы проводите столько времени вместе, что я вполне могу и поревновать! Он-то к тебе неравнодушен, видно невооруженным глазом.

– Брось! Женька давно и счастливо женат – на своей работе. Ему не нужны другие женщины, а если такая необходимость возникнет, он найдет себе десяток, чтобы приятно провести время. Так что Фисуненко – это несерьезно. Кто же еще?

– Горохов.

– Адвокат?

– Адвокат, который пускает на тебя слюни, – думаешь, я не в курсе? Старая любовь не ржавеет!

Она и не предполагала, что Игорь ведет учет.

– Ладно, проехали Горохова – мы редко видимся, и только по делу. Еще?

– Горенштейн.

– Что-о?!

Рита чуть не свалилась с кровати.

– Он может заставить ревновать, – продолжал Игорь спокойно. – Вы стали часто встречаться в театре. Я был удивлен, увидев его среди спонсоров постановки «Кольца Нибелунга»: Горенштейн никогда не отличался любовью к искусству! Единственная причина, которой я могу объяснить его неожиданный интерес, – ты.

– Ты серьезно?

Рита выглядела озадаченной. Она не рассматривала Горенштейна с этой точки зрения. Наверное, любая женщина прыгала бы от радости, если бы Владимир Соломонович, видный, представительный и к тому же чертовски богатый мужчина, обратил на нее внимание. Но Горенштейн не давал Рите повода думать, что интересуется ею как женщиной.

– Ты все придумал!

– Это ты слепа почище Алины! Мужик в тебя влюблен. Вам, женщинам, интересны только собственные эмоции. Вы полагаете, что мужчины неспособны на глубокие переживания. Как же, вы такие ранимые, такие нежные… А мы – твердокаменные, бездушные глыбы льда!

– Значит, Горенштейн в меня… влюблен, а ты не ревнуешь?

– Ты же со мной, а не с ним.

– Этого достаточно?

– Вполне. Я тебя слишком хорошо знаю, Марго. Если бы ты меня разлюбила, то сразу ушла бы. Ты не умеешь врать, ловчить и изворачиваться. Вспомни Митьку – ты не смогла оставаться с ним ни минуты после того, как переспала со мной, а ведь за час до этого чуть ли не готовилась к свадьбе! [2] Так что мой ответ – нет, я не ревную. И тебе не советую.

2

Читайте об этом в романе Ирины Градовой «Танец со смертью».

– Знаешь, – заговорила она спустя несколько минут, – я не могу относиться к подобным вещам так, как ты. У меня характер другой!

– Ну да, – согласился Игорь. – Беспокойный.

– Вот именно. Поэтому я хотела бы… Где ремень, что подарила тебе мама?

– Боже мой! – воскликнул Байрамов, закатив глаза. – Опять этот ремень! Да что с ним такое, понять не могу? Как, спрашивается, его носить, если он разукрашен, словно рождественская елка? Я в нем похож на Бориса Моисеева или Сергея Зверева… или еще черт знает на кого! Что обо мне подумают?

– А какая разница? Ну, сделай мне приятное!

В ее голосе появились умоляющие нотки.

– Ты этого и добиваешься? – с подозрением спросил Байрамов. – Чтобы все сочли меня человеком нетрадиционной ориентации?

– Для меня этот ремень – вроде как талисман. Если ты станешь носить его постоянно – ну или по крайней мере поносишь пару недель, – я не буду так волноваться за тебя.

– Ты – самое ужасное существо из всех, кого я знаю!

– Ремень?

– Да ладно, ладно! Хорошо, я буду его носить, иначе ведь ты меня со света сживешь!