Вендетта. День первый

Настя присела на скамейку, вынула последний номер «Комсомольской правды», развернула – и увидела огромную фотографию Максима и Вероники Остоженских, дававших прием в своем подмосковном особняке. Собрались сливки столичного общества, но хозяйская пара затмевала всех: надменная красавица Вероника и улыбающийся Максим, который считался одним из самых успешных бизнесменов страны. На одной из фотографий можно было лицезреть и генерал-лейтенанта в отставке Остоженского: в смокинге, под руку с какой-то девицей, а рядом – знаменитый оскароносный режиссер Софроницкий, дядя Вероники, со своей экстравагантной супругой.

– Занимательные новости, не так ли? – услышала Настя русскую фразу и подняла голову. Перед ней стояла элегантная пожилая дама в сиреневом брючном костюме, в огромных очках и большой шляпе. – Какой у вас очаровательный сынок! – продолжила незнакомка и склонилась над коляской с Игорьком. – И как похож на отца!

Настя инстинктивно потянула к себе коляску и произнесла:

– Простите, но нам пора!

Откуда женщина знает ее? Значит, она в курсе, что Игорек – сын Басалыго?

– Я знала вашего покойного мужа, – произнесла дама. – И, скажу честно, какое-то время мы были близки. Вообще-то Игорь именно мне обязан знанием сексуальных премудростей. Еще бы, ему не было тогда и двадцати, а мне... Гм, впрочем, не так уж и важно!

Дама опустилась на скамейку. Настя окинула незнакомку пристальным взором. Нет, на шпионку Остоженского она не похожа.

– Ах, забыла представиться, меня зовут Ираида Георгиевна Штокберг. Впрочем, в последнее время я забываю так много! Что ж, придется смириться, болезнь Альцгеймера, знаете ли...

Ираида Георгиевна взяла газету, пролистала ее и сказала:

– Я ведь знаю, что знакома с этим субъектом, но никак не могу вспомнить его имени. Вы не подскажете?

Настя взглянула на фотографию, в которую упирался холеный, украшенный перстнем с огромным продолговатым изумрудом палец госпожи Штокберг.

– Это Максим Остоженский, – проронила Анастасия. – Прошу прощения, но мне пора.

– Как жаль! – вздохнула дама. – А я думала, что вас, быть может, заинтересует мое предложение...

Настя с любопытством посмотрела на Ираиду Георгиевну и спросила:

– Что вы имеете в виду? Должна сразу сказать: я не веду светскую жизнь и не посещаю приемы и званые ужины...

– О, мое предложение совершенно иного рода! – ответила Штокберг и взмахнула рукой, на которой сверкнули драгоценные перстни. – Я, уважаемая Анастасия Всеволодовна, хотела предложить вам оружие, при помощи которого вы могли бы нанести удар, возможно, смертельный, нашему общему врагу – Глебушке Остоженскому.

Настя ошеломленно уставилась на даму, а та, поднявшись со скамьи, протянула визитную карточку затейливой формы.

– Если проявите интерес, то жду вас завтра в шесть вечера в Монте-Карло. Там у меня небольшой домик. Думаю, нам есть о чем поговорить. В конце концов, Глебушка забрал у вас и у меня то, что мы любили более всего, – мужей и детей!

Ираида Георгиевна Штокберг, попрощавшись, прошествовала к длиннющему белому «Линкольну». Пожилой шофер в униформе распахнул перед ней дверь, Ираида Георгиевна с неподражаемой грацией уселась на заднее сиденье. Тонированное окно пошло вниз, и Настя услышала голос госпожи Штокберг:

– Если будете решать, какое вино, красное или белое, захватить, то возьмите лучше шампанское. До завтра, милейшая Анастасия Всеволодовна!

* * *

Настя весь день думала о встрече с необычной дамой. Надо же, та открыто заявила, что желает отомстить дяде Глебу, и предложила ей помощь. Все это выглядело чрезвычайно странно, более того – очень сомнительно.

В Интернете нашлось предостаточно информации о семействе Штокберг – по большей части о Михаиле Викентьевиче и его сыне Денисе Михайловиче. Штокберг-старший был влиятельным банкиром, однако некоторое время назад почти все его активы оказались в руках корпорации, принадлежащей Остоженским. Михаил Викентьевич скончался в больнице, а дела перенял его единственный сын. Тот долго сопротивлялся натиску со стороны Остоженских, но потом случилось непоправимое: Денис вместе с женой и двумя детьми погиб в автомобильной катастрофе. И через день банк оказался в руках Максима Остоженского. Ираида Георгиевна уехала за границу.

Настя прекрасно могла понять женщину – если Остоженские забрали у нее все, то делать ей на родине было больше нечего. И она имела в виду не деньги, влияние и власть, а родных и любимых людей, потерю которых ничем нельзя компенсировать и с которой никак нельзя смириться.

Не ставя Елену Павловну в известность, куда именно отправляется, Анастасия на следующий день решила все же нанести визит госпоже Штокберг. Княгиня, узнав, что ее вечером не будет дома, пришла в восторг:

– Что, наконец-то познакомилась с симпатичным мужиком? Давно пора, ты же дамочка в самом соку! Нельзя же вечно траур по умершему супругу носить!

Вертолет за сорок минут доставил Настю из Ниццы в Монте-Карло. Странно, но в аэропорту ее уже ждал тот самый белый «Линкольн» – как оказалось, его прислала Ираида Георгиевна, которая не сомневалась, что Анастасия Басалыго последует ее приглашению и прилетит в гости.

«Небольшой домик», о котором говорила госпожа Штокберг, оказался импозантной виллой, откуда можно было видеть все карликовое княжество как на ладони. «Линкольн» миновал аллею, с обеих сторон которой росли вечнозеленые пинии, и остановился перед величественным входом.

На крыльцо вышла пожилая служанка, говорившая по-русски с едва заметным акцентом, которая и провела затем Настю на огромную террасу, где был накрыт стол. Появилась и хозяйка: Ираида Георгиевна была во всем бордовом, а на ее пальцах поблескивали кровавые рубины.

– Рада, что вы не преминули воспользоваться моим приглашением, – сказала она. – Увы, меня никто не навещает. Еще бы, кому интересна одинокая старуха, у которой к тому же врачи недавно диагностировали болезнь Альцгеймера. Мои деньги помогут только отсрочить появление страшных симптомов, однако рано или поздно я превращусь в человека-растение. И поэтому, милая Анастасия Всеволодовна, я приняла решение, что сама положу конец своему земному существованию – так же, как и римские патриции, которые, вкусив в жизни все, сами открывали дверь в вечность...

Настя поразилась тому величию, грации и спокойствию, с которым Ираида Георгиевна говорила о смерти.

– Однако, прежде чем я покину наш бренный мир, мне хотелось бы знать, что тот человек, который разрушил мое счастье, тот, кто является виновником смерти моего мужа, сына, невестки и двух внуков, получил по заслугам, – продолжила хозяйка. – Ах, прошу прощения! Что вы желаете, милейшая Анастасия Всеволодовна? Разрешите посоветовать вам чудный тибетский чай, заваренный по рецепту моего старинного приятеля далай-ламы. Такого чая вы еще наверняка никогда не пробовали...

Завязалась непринужденная светская беседа, однако Настя знала, что их обеих волнует совершенно иная тема. Наконец, дождавшись, когда служанка принесет чайник из льежского фарфора, а затем покинет террасу, прикрыв раздвижную дверь, Ираида Георгиевна промолвила:

– Значит, вы тоже хотите отомстить Глебушке Остоженскому...

– Я так не говорила, – осторожно ответила Настя. – Я вполне довольна своей жизнью в Ницце. У меня имеется все, что нужно для спокойного существования: деньги, дорогие мне люди рядом, ребенок...