Вендетта. День первый

– Гм, но ведь все могло быть иначе, – покачала головой Ираида Георгиевна. – Ваш супруг и ваша падчерица... Да, да, я внимательно следила за питерской историей. Остоженский не обладает особой фантазией, а действует по одной и той же схеме: сначала уговоры, затем угрозы и, наконец, голая сила. Так же он поступил и в отношении моей семьи – той самой семьи, милая Анастасия Всеволодовна, которой нет! А ваши родители...

– Я не хочу говорить об этом! – воскликнула Настя, но госпожа Штокберг тем не менее продолжила:

– Прошу прощения, что затронула больную тему, однако ваша реакция лишний раз доказывает, что вы до сих пор не смирились с их смертью. А кто стоит за нею? По слухам, все тот же Глеб Романович Остоженский...

Настя уставилась на Средиземное море, что сверкало в лучах весеннего солнца всего в какой-то паре сотен метров от террасы. В глазах защипало, и женщина почувствовала, что вот-вот расплачется.

– Я не хотела быть бестактной и переступать границы дозволенного, – сказала мягко Ираида Георгиевна, протягивая ей кружевной батистовый платочек, – но иногда требуются суровые и даже жестокие слова, чтобы человек понял: нельзя сидеть сложа руки! Я бы и сама открыла сезон охоты на Глебушку Остоженского, однако, увы, мой возраст, а также моя болезнь делают меня уязвимой.

– У меня маленький сын, и я не могу... – Голос Насти прервался. – Я знаю, на что способен дядя Глеб. На его совести смерть Машеньки. И он, не задумываясь, нанесет новый удар, если узнает, что я пытаюсь пойти против него. Конечно, у меня имеются деньги, но этого явно не достаточно, чтобы начать войну с самым могущественным «крестным отцом» современной России.

– Вы предпочтете, чтобы через какое-то время ваш сын задал вам вопрос: «Мама, а кто убил моего отца?» – произнесла Ираида Георгиевна. – Или у вас уже заготовлены подходящие версии? Рано или поздно, уважаемая Анастасия Всеволодовна, ваш Игорек узнает, что случилось с господином Басалыго, а также с его старшей сестрой. И тогда он задаст вам другой вопрос, куда более страшный: «Почему ты ничего не предприняла, мама, хотя могла?» И тогда уже ничто не поможет...

Настя знала, что госпожа Штокберг права. Здесь, на Лазурном Берегу, где она скрывалась от Остоженского, была всего лишь иллюзия тихой и спокойной жизни. Женщине было понятно: дядя Глеб, если захочет, в любую секунду может превратить их существование в ад. Да и не была ли уже адом их жизнь? Жизнь в золотой клетке, в тюрьме у самого синего моря...

– Вы молчите, значит, подобные мысли и вам приходили в голову, – кивнула удовлетворенно Ираида Георгиевна. – Вечереет и становится прохладно, так что давайте пройдем в дом!

Они оказались в будуаре госпожи Штокберг, где та продемонстрировала Насте фотоальбомы. Муж Ираида Георгиевны, ее сын, невестка, внуки... Все такие счастливые, веселые и беззаботные...

– Глеб отнял их у меня, – проговорила тихо пожилая женщина. – А ведь притворялся лучшим другом Миши! А затем, в самый решающий момент, нанес подлый удар. Знакомая тактика, не правда ли? Ах, это мы здесь, в Монте-Карло, отмечали тридцать пятый день рождения моей прелестной невестки, Надюши... Тридцать шестой день рождения она так и не встретила... Глебушка постарался.

– Это не был несчастный случай? – спросила Настя, и дама ответила:

– О, смотря для кого! Для милиции, вне всяких сомнений, несчастный случай. Еще бы, ведь Остоженский купил всех, кого надо! Но я не сомневаюсь, что автокатастрофа – дело рук Глебушки. И смерть ваших родителей тоже, если вы позволите вернуться к щекотливой теме... Ваш отец не покончил с собой, а мама вовсе не стала жертвой банального ограбления?

– Дядя Глеб убил их, – ответила Настя. Перевернула страницу фотоальбома и увидела пустые рамки, а под ними надпись: «Юбилей Миши».

– Видите, я уже приготовила место для новых снимков, – заметила горестно Ираида Георгиевна, – но поспешила. Никакого праздника не было, потому что мой муж скончался за три дня до своего шестидесятого дня рождения. Как я подозреваю, у него были отличные шансы выжить, операция была не очень сложной, но Глебушка позаботился о том, чтобы его конкурент отдал на операционном столе богу душу. Доказательств, как вы понимаете, милая Анастасия Всеволодовна, никаких! Но даже если бы они и были, все равно ничего не изменилось бы. Глеб Остоженский возглавляет подлинную мафию, причем не ту старомодную, которую можно увидеть в старых голливудских фильмах, а мафию новой формации. Он работает вместе с власть имущими, что делает его почти неуязвимым.

Ираида Георгиевна смолкла, а Настя спросила:

– Но если все так, то каким образом вы хотите нанести удар по Остоженскому?

– Он почти неуязвим, сказала я. Почти! – продолжила после короткой паузы госпожа Штокберг. – Поэтому мне и требуется союзница. Ошибка Глебушки в том, что он считает себя королем жизни и уверен: никто не может свалить его. А женщин Остоженский и вовсе не принимает в расчет. Вот, взгляните!

Госпожа Штокберг положила перед Анастасией несколько свежих российских газет. Пара заметок были обведены красным фломастером. Настя вчиталась: речь шла о том, что в ближайшие дни состоится собрание акционеров крупного алюминиевого завода в Белоярске, на котором будет избран новый глава совета директоров.

– И знаете, кто должен стать новым боссом? Максим Остоженский, сынок Глебушки. Максимку я хорошо знаю, он пошел весь в отца. Правда, папа еще контролирует ситуацию, но недалек тот час, когда чадо возьмет власть в свои руки.

– Но что вы хотите мне сказать? Что такого в этих заметках? – удивилась Настя. – Остоженские получат еще один завод...

– Еще один завод! – воскликнула Ираида Георгиевна. – Милая Анастасия Всеволодовна, вы отстали от жизни – не завод, а алюминиевый гигант, который является одним из самых лакомых кусочков российской экономики. Глебушка приложил все силы для того, чтобы бывший владелец контрольного пакета акций оказался за решеткой – его обвиняют в неуплате налогов, подделке финансовой отчетности и организации четырех убийств. Бедняга наверняка отправится на зону. Снова проделки нашего общего друга!

Настя, вздохнув, отложила газеты в сторону:

– Ираида Георгиевна, помешать дяде Глебу невозможно. Он всегда получает то, что хочет.

– Только не в этот раз! – Хозяйка виллы, подойдя к секретеру, вынула оттуда толстую кожаную папку с золотыми застежками. – Взгляните, милая Анастасия Всеволодовна! А я, если позволите, оставлю вас на некоторое время одну, мне надо позаботиться о моих любимицах – канарейках.

Госпожа Штокберг вернулась полчаса спустя. Настя все еще изучала документы.

– Вы убедились, что в моих руках мощное оружие против Глебушки Остоженского? – спросила Ираида Георгиевна.

– Вы перекупили контрольный пакет акций алюминиевого гиганта, – произнесла Анастасия. – Во сколько же вам это обошлось? Тут даже не десятки, а многие сотни миллионов!

– Миша оставил мне весьма солидное состояние, – ответила дама. – Но к чему мне куча денег, если их не на что тратить, если мой муж, сын и внуки мертвы, а я сама в течение пары лет стану кактусом? Поэтому я предпочитаю истратить все, чем обладаю, насладиться картиной краха, а затем с чистой совестью умереть. Контрольный пакет акций мне продала жена опального олигарха, находящегося сейчас под следствием: большая часть имущества была записана на ее имя. Глебушка о сделке пока ничего не знает, потому что на его стороне все прочие акционеры. И он считает, что сумеет пропихнуть Максимку в кресло главы совета директоров, не обладая пятидесятью процентами акций. Ваш покойный супруг оставил вам солидное состояние, по моим сведениям, что-то около пятидесяти миллионов долларов, и их явно не достаточно, чтобы организовать крестовый поход против клана Остоженских. Но, в отличие от меня, вы, Анастасия Всеволодовна, молоды и полны энергии. У меня имеются деньги, а у вас – возможность. Так что предлагаю вам согласиться на мое предложение. Только прошу об одном – не уподобляйтесь своим врагам! Так вот, Остоженские сейчас не ожидают вашего возвращения...