Вендетта
Шрифт:
«Добей!» — кричал себе Макс, доставая хилган. Его руки тряслись, а мозг судорожно вспоминал, как перевести оружие в боевой режим.
Вспомнил. Добей! Ну же!
— Парни, кто может хильнуть обезьяну? — спросил Лук, оборачиваясь.
— Я, — сказал игрок в белой робе, выступая вперёд.
Бах! На месте Калика осталось чёрное пятно и кучка пепла. Макс поднял голову: в толпе стояла Лилит с ракетницей в руках. Из дула поднимался тонкий дымок.
Может, она целилась по Максу, да палец дрогнул? Нет, такой манчкин, как Лилит, не способен промахнуться в десятке шагов от цели.
— Спасибо, — одними губами сказал Макс. Лилит достала из кармана шарик
***
Как дальше быть, если союзник вывалил из себя такую Тьму, что и представить нельзя, а враг оказался единственным, кто проявил сострадание?
Хотя, глупый вопрос. И так ясно, как быть. Продолжать играть, летать с планеты на планету, фотографироваться, вести блог... Но что при этом думать?
Макс чувствовал себя восьмилетним мальчишкой, который когда-то вернулся с моря вместе с родителями и сразу побежал к соседу и по совместительству отцову коллеге — дяде Толе. Тот должен был придержать у себя собаку Макса, пока семья не вернётся из отпуска.
Они тогда ещё обитали в частном доме в пригороде. Хорошо там жилось: речка, простор, и до маленького леска рукой подать.
— Здравствуйте! Я за Белкой! — весело кликнул он соседу, поравнявшись с забором. Загорелый и жилистый дядя Толя как раз только что приехал из центра и выгружал из багажника пакеты с продуктами.
— М-м. Ну, привет-привет. Жди здесь.
Дядя Толя скрылся за забором, и оттуда раздался оглушительный лай, который всё не прекращался и не прекращался, иногда переходя в подскуливания. Сосед вытащил из-за калитки исхудавшую, пыльную псину, которую Макс поначалу даже не узнал. От былой жизнерадостной хаски не осталось ни следа. Белка судорожно рвалась с короткого поводка, упиралась ногами, падала, отчего дяде Толе приходилось волочь собаку по земле.
— Белка! — крикнул Макс. Собака не обернулась на голос хозяина и не утихла, всё так же лая и скуля. — Что с тобой сделали, Белочка? — спросил Макс уже тише.
— Да ничего с ней не делали, — буркнул дядя Толя. — Ну, будешь забирать свою собаку? — он протянул мальчишке поводок.
Максу было страшновато остаться с такой Белкой наедине, но он всё же протянул руку, которую тут же отвёл в сторону подоспевший отец. В те годы он ещё не был лысоват, хотя уже обзавёлся грузным брюхом.
— Максим, иди домой, мы тут немного поговорим, — сказал он.
Сын повиновался, но не спешил, по дороге к дому ловя обрывки фраз двух мужчин — то, что удавалось расслышать сквозь лай Белки.
Отец требовал объяснить, что с собакой. Дядя Толя нёс что-то не относящееся к делу, например, что хаски для детей плохие спутники, а соседям следовало бы купить таксу.
Эти вечером отец не привёл хаски домой, а потом Макс узнал от матери, что «Собачка уехала к бабушке в другой город». Но пацану было не три годика, и он понял: Белку усыпили.
Уже через месяц дядя Толя вновь был желанным гостем в их доме: помогал отцу в гараже, пил с ним пиво на веранде. А Макс никак не мог понять: что ему теперь думать? Как ему здороваться с дядей Толей? Он сначала решил демонстративно отворачиваться при появлении соседа, но мать быстро это пресекла.
***
Вот что вспоминал Макс, идя по зайбергской улице. Город праздновал какой-то ивент — стены увили гирлянды с флажками и мишура, а неписи выбрасывали из окон сонмы цветных бумажек, отчего Зайберг окрасился радугой всех цветов. От царящих вокруг задора и веселья Максу было ещё тяжче.
Смуглая девушка в
длинной темной юбке и белой блузе, вылитая Эсмеральда, взмахнула руками — и в небо взлетела стая разноцветных голубей, сладко чирикающих, будто жаворонки. Да будут благословенны электронные птицы: не разбрасывают перья, не гадят на голову, лишь услаждают глаза и уши — когда от них это требуется. Эсмеральда улыбнулась Максу так искренне и мягко, что парень озадачился, что из увиденного для него большее чудо: певчие голуби или добродушный человек, от вида которого сразу стало тепло на сердце?Снаружи такого точно не встретишь. В реале еда пригорает к сковородке, бюрократ гоняет за тридесятым вариантом справки, а цены на жильё неизменно растут. Реал ожесточает. Когда уже начнут создавать капсулы в конвейерном порядке, чтобы люди могли массово уходить в виртуал на долгие дни и месяцы? Всю офисную работу можно без проблем перенести в электронный мир, а оплачивать капсулу и внутривенное питание куда проще, чем аренду квартиры, полноценные обеды, шампуни-шмотки...
Макс никогда в жизни ещё ничего не оплачивал с собственноручно заработанных денег, и эта перспектива его страшила. Ещё три курса в универе, и родители выпнут его из-под крылышка в мир проблем, порождённых необходимостью выживать.
Может, и вправду когда-нибудь повезёт? Тело сдохнет там, в реале, а сознание останется здесь.
Нафиг тело. Макс осознал, что совсем не стремится в него возвращаться.
— Явился, — констатировал епископ Буше с крыльца.
— Меня даже в храм не пустят? — спросил Макс. Не то чтобы это его волновало, но надо было с чего-то начать разговор.
— Ты принёс долг?
— Мне никогда его не отработать, и ты это знаешь. У меня с собой пятнадцать тысяч. Возьми их, и будем квиты. Тем более что этот убыток был не по моей вине.
Епископ хотел ответить что-то яростное, но его электронные мозги вдруг что-то пересчитали, и он скривил губы:
— Перечисляй кредиты на счёт храма, и чтоб я тебя больше никогда не видел.
Макс отправил заработанные на ставках деньги. Легко пришли, легко ушли.
Непись отвернулся и потянулся к кольцу дверной ручки. Что-то не торопится его цитадель открывать врата перед хозяином.
— Эй, епископ, — подал голос Макс, у которого родилась новая идея. Всё-таки Буше пока что оставался единственным мостиком к победе над Лилит. — Я могу быть твоим связным.
— Работать с такими безответственными лицами не имею ни средств, ни желания, — ответил тот. — Тем более, что у меня уже есть... работники на этой должности.
— Не в том смысле, что отправлять твои слова другим игрокам. Я могу связать тебя с богами.
Непись замер.
— Почему я должен тебе верить? Предъяви доказательства, тогда и поговорим.
Дверь хлопнула, скрыв епископа в недрах храма. Эх, никак не обойтись без чёртова реала.
Когда души меньше, чем в роботе
— «Далёкое будущее. На обезлюдевшей планете роботы выполняют давно ставшую бессмысленной работу: собирают и классифицируют культурное наследие.
Однажды, в ходе очередной вылазки на одного из роботов падает кирпич, и что-то сбивается в привычном алгоритме...» — прочитал Макс аннотацию книжки, ссылку на которую ему прислал оритеки. Произведение датировалось две тысячи восемнадцатым годом. — Хм, посмотрим...
***
«Робот и Душа»