Венец Логоры

– Ну, а где? – удивился Серый. – На каждой планете в отдельности? Или на каком-нибудь всесистемном съезде лингвистов? Не смеши мои радары! Да они, даже если и собрались когда, в первый же день и переругались вдребезги! Из-за названия съезда!

– И ведь не поспоришь, – хмыкнул Иван и направился к лестнице, ведущей в ангар. – Ладно, я быстренько.

– А историю поучительную послушать не хочешь? – удивился Кондрат. – Не нарушай традицию! Тем более, что о женской красоте как раз.

– Ты вместо деда, что ли, поработать решил? – усмехнулся Иван. – Пробуй тогда.

Огромный зал затих в ожидании сенсации. Безмолвная толпа казалась затаившимся, гигантским зверем, который дышал тихо-тихо, стараясь не выдавать своего присутствия. Но тщетно. Энергия огромного, живого организма, наполняла пространство вокруг него, заставляя дрожать спёртый воздух, наэлектризованный ожиданием. Метались по залу лучи прожекторов, гудели мощные вентиляторы, создавая потоки и вихри воздуха, кружа над зрителями клубы блёсток.

А на сцене, возвышаясь над морем затихших зрителей, ведущий, наконец счёл, что пришло время долгожданной развязки. Затягивать с финалом тоже никак нельзя, чтобы накал толпы не пошёл на убыль. И он профессионально возвысил голос до немыслимо-пафосных высот.

– Итак, дамы и господа! Вот и настал момент истины! Несколько дней наши самые прекрасные девушки боролись друг с другом и самой судьбой за звание самой-самой, единственной и неповторимой! И вот она перед нами: само очарование, сама красота! Я не стану называть имени, у совершенства имени нет, я просто увенчаю нашу королеву честно заслуженной короной!

И зал с готовность взорвался бурей долго сдерживаемых эмоций. Теперь дикий зверь, имя которому толпа, уже не ограничивал себя ничем и бесновался так, словно через секунду должен умереть… Или жить вечно!

Победительница конкурса смотрела на зрителей огромными, влажными глазами и, пока ещё, не верила своему счастью. Осознание победы придёт позже, а сейчас она лишь машинально поддерживала верхним рядом щупалец постоянно сползающую корону, так и норовящую закрыть лобную, самую очаровательную, пятёрку глаз…

– Да-а-а…– протянул Иван. – Знатно сглубокомыслил! Ну что ж, не нарушай традицию и ты – мораль давай.

– Твоё мнение о красоте, Вселенную ни к чему не обязывает!

– А чего ж мораль-то в прозе?

– Не дал мне создатель поэтического таланта, – грустно вздохнул Кондрат.

– Великий Род поскупился? – догадливо подмигнул Иван.

– Косорукий программист поленился!

Иван соболезнующе покачал головой.

– Ну-у, тут уж и Великий Род не поможет.

Вспомнил нечаянно, кто клич программировал, вздохнул.

– Пойду, пожалуй.

– Дружище, повремени! – голос Серого прозвучал подозрительно сердечно. – Давай, я хоть музычку романтическую включу.

– Пока до выхода идешь, я тебе пару-тройку самых удачных поз проиллюстрирую, – подсуетился за компанию Кондрат.

– Контрацептивы не забудь! – заботливо буркнул телохранитель Мартын.

– У меня биозавеса уста… – Иван споткнулся и возмущенно выдохнул. – У вас что, чипы перегрелись? Я девушку иду спасать!

– От одиночества! – пояснил Кондрат электронным коллегам. Но так, чтобы и Иван хорошо расслышал.

– Значит так! – решительно прервал Иван кибернетическое глумление. – Сидите здесь, без вас мне спокойнее.

– Мне тоже сидеть во мне? – невинно осведомился Серый. – Боюсь, я весь в меня не влезу!

– Ты, главное, ничего интимного снаружи не оставь! Я быстренько девчонку отправлю подальше и бегом обратно. Мартын, тебя особо касается: за мной не таскаться!

– Я подглядывать не буду, – сконфузилась кица.

– Не таскаться! – отрезал Иван. – Это приказ! Вернусь, тогда и позубоскалим.

– Когда вернёшься? – встревожился педантичный Кондрат. – Коли официально приказываешь – уточняй!

Иван пожал плечами. Действительно, эти разговорчивые машины – всего лишь машины. Когда долго с ними общаешься, забываешь, что это всего-навсего программы, которые умело используют вбитые в них сведения. И шутки их, и разговоры – не более, чем хорошее быстродействие этих программ. Две из трёх он сам же и составил… За весёлым разговором об этом можно и забыть, но для дела лучше помнить.

– Ну тогда так. Ждите меня, скажем… Сутки! Если не вернусь – начинайте волноваться.

– Ты силы-то свои не переоценивай, – недовольно буркнул Мартын. – Сутки!

– Это я так, на всякий случай, – Иван махнул рукой и ступил на лестницу. – Чего мне на этой планете сутки-то делать? Минуток за десять обернусь!

* * *

Иван медленно, чтобы ненароком не напугать притаившуюся девчушку, присел возле кустов. С логорийским у Ивана сразу не задалось, без надежды на улучшение, а потому решил на унилинге общаться. Не по астарийски же здесь орать?

– Эй, покажись, красавица. Бояться некого.

– А этот… Чёрный! – пискнул встревожено птичий голосок. – Улетел?

– Это Серый-то? – уточнил Иван.

– Так ведь нет же! Чёрный!

– Ну, а я что говорю? В общем да, улетел. Выбирайся, полюбуюсь хоть на логорийку. Раньше встречать не доводилось.

– А чего ж тогда заранее красавицей называешь? – подозрительно уточнили кусты тоненьким, ехидным голосочком.

– Я оптимист! Ну и вообще, на всякий случай.

Девушка сначала выглянула с опаской, поводила по сторонам острым носиком, ничего страшного не учуяла и выбралась из кустов вся целиком. Но и целиком много места не заняла. Белобрысая макушка едва-едва Ивану до плеча достала; в волосах растрёпанных травинки застряли; из-под подола синего, в горошек, платья торчат худенькие, исцарапанные коленки; глазёнки голубые, шустрые.

– Похоже, погорячился Серый насчёт половозрелости! – хмыкнул Иван, глянул на девчулю скептически. – Чего худая такая?

– Не нравлюсь – не смотри! – закономерно возмутилась та. – На себя бы почаще поглядывал, тоже мясца-то негусто.

– Я своё умом добираю, – вздохнул Иван. – А ты чего тут делаешь? Вроде, никакого городка поблизости не наблюдается.

– Деревенька наша неподалёку, – девушка махнула рукой, щедро накрыв сразу две стороны света. – Вон там, рядом совсем.

– Понятно. Меня Иваном зовут, я с Астары. Проездом тут у вас. Пролётом… С недолётом.