Венец Логоры

– Она на меня посмотрела… – Иван замялся, не зная, как объяснить. – Я ей улыбнулся, обнадёжил, вроде как. А её убили.

Белка покачал головой, хмыкнул насмешливо.

– Вот уж действительно: совесть мучает не тех, кого должна, а тех, у кого она есть. А у Лысого нет, выгорела вся – он и не мучается. Ты лучше мне вот что скажи, астариец…

– Меня Иваном зовут.

– А мне по фигу, я тебя никуда звать не собираюсь. Ты скажи, где твой телохранитель? У вас, астарийцев, на плече всегда телохранитель сидит, вы без него даже в туалет не выйдете. Ну, на Логоре, по крайней мере. Твой-то где?

– Я его… – замялся Иван, чувствуя, что сейчас его оскорбят, пусть незамысловато, но обидно. Обиднее всего, что заслуженно. – Я его оставил… С собой не взял.

– Да-а, – вздохнул Белка. – Поторопился я тебя в умные-то определить, погорячился. А внешность обманчива бывает. Вот ты тому яркий пример.

И улыбнулся пакостно, ощерился паскудно. Иван отвернулся от молодого бойца, взялся зелень разглядывать. Заросли перед ним густо наросли, вольготно, пышно. Только расслабился – пришлось вздрагивать от неожиданности. В трёх шагах, вряд ли дальше, раздвинул узкие, резные листочки, чёрный, любопытный носик. Следом озорные глаза-бисеринки лукавством блеснули, а там и острые ушки показались. Шёрстка рыжая, пятнышки белёсые. Лиса секунду разглядывала Ивана, казалось – улыбается. Видно, что не боится, в себе уверена. Где уж такому увальню изловить её, хитрую да шуструю? Иван в ответ губы растянул, лисица фыркнула насмешливо и исчезла, словно привиделась.

– Ух ты! – беззаботно восхитился Иван и тут же на конвоира обернулся. Вспомнил, что не дома. А Белка мгновенно сгруппировался, словно котяра перед мышью, в одно мгновение округу глазами обшарил. И пистолет в руку словно сам запрыгнул. Удобно лежит, бока о ладонь греет.

– Чего ты орёшь, суматошный? – прошипел придушенно.

– Лиса! – так же шёпотом отозвался Иван.

– Чего?! – опешил Белка, зыркнул ошалело. – Его ж убили прошлым… Постой. Лиса? Это с хвостом которая?

– Ну да. Рыжая.

Белка губы расквасил, выдохнул сквозь них тяжело, с присвистом. Ну что за невезуха такая? Бате на глаза попался в недобрый час, майся теперь с дураком всю дорогу.

– Ты чего, астариец? Лисы не видал, что ли?

– Так то дома. А тут вообще другая планета.

– Лисы – они везде одинаковые! – наставительно проговорил Белка, перед Ивановым носом грязным пальцем покачал многозначительно. – А были бы разные – их и называли бы по разному! Идиот!

Иван болезненно сморщился, промолчал. Верно, в общем-то, не поспоришь. Человечество с одной планеты расселялось, всю скотину-животину с собой тащило. Откуда ж разным лисам взяться?

Белка заглянул в мешок, рукой во внутренностях пошарил, добыл небольшой, тряпичный свёрток. Развернул бережно. На ладони оказался золотистый брусок, в котором Иван без труда узнал брикет молотого, спрессованного сыта. Словно родным чем-то пахнуло от солнечного прямоугольничка. Хоть и нет у молотого сыта запаха, а всё-таки, всё-таки… Белка глянул недовольно.

– Чего пялишься? На, жуй скорее, пока время есть.

Отломил кусочек, небольшой совсем, Ивану в подставленные ладошки сунул.

– Этого хватит. А то разбухнет, брюхо разорвёт. Весело, конечно, я бы глянул. Но ты командиру живым нужен.

– Но это же полуфабрикат! – возмутился Иван негромко. – Заготовка для репликатора. Его же надо со вкусовыми добавками смешать, блюдо изготовить. Это же только растительная основа!

– А у тебя репликатор в кармане завалялся? – так же негромко, но убедительно вызверился Белка, блеснул злобно выпученными глазами. – Не хочешь – не жри, мне безразлично.

Иван дальше спорить не стал, жрать всё равно что-то надо. В прошлые дни Белка его какими-то овощами пичкал: твёрдыми, с белёсым, сочным нутром и горьковатым вкусом. Но, видать, кончились дары природы, коли уж на сыт расщедрился. Кусочек в рот затолкал, крошки губами с ладони подобрал. Ох, мерзость какая! Конечно, в этом порошке спрессованном, кладезь всего, для организма необходимого. Иван это знал и ценил, как и все в Системе. Но без вкусовых добавок пробовать не приходилось. А без них… Ну, мерзость и есть, не подбирается другое слово.

Белка сунул к его губам горлышко фляги, убедился, что Иван глотнул хорошенько и хмыкнул издевательски.

– Полуфабрикат… Нормальный, сухой паёк. Для дальних рейдов – самое то. Весит мало, питательный. Я гляжу, вояки из вас, астарийцев, те ещё! Ладно, хватит болтать, идти пора.

Иван никакого сигнала не видел и не слышал, но весь отряд дружно снялся с места и вытянулся в привычную змею. Значит, действительно, пора.

* * *

К исходу дня забрезжил свет меж стволов деревьев, потянуло в просветы пьянящим запахом свежей травы, подсушенной солнцем, и распахнулась долина, сбегающая пологим склоном к далёкой, но звонкоголосой речушке. По правую руку, прижавшись одним боком к обрыву, а с другого прикрывшись кирпичной стеной, расположилось небольшое селение, крыш с десяток. Туда отряд и направился. Бойцы заметно повеселели, едва не бежали вприпрыжку, даже тяжёлое оружие полегчало вроде. Шеи, от загара чёрные, к земле не гнёт, как обычно, хребты не горбатит.

– Это ваш дом? – спросил Иван у Белки, который рвался к постройкам, словно собака к полной миске.

– Чего? – не сразу понял тот, но дошло вдогонку. – А-а-а… Нет, это перевалбаза. Но наша, конечно, чего бы мы на чужую-то попёрлись? Эх и отдохнём сейчас!

Отряд споро втянулся в распахнутые настежь ворота, но Иван заметил внимательный взгляд часового с каменной вышки. Видимо, прибывших здесь хорошо знали, иначе встречали бы не так беспечно. Подтверждая это, ворочался в амбразуре ствол тяжёлого пулемёта, разглядывая людей жутким, чёрным зрачком со следами копоти. Внимательно принюхивался. Похоже, нравились ему не все, и он по этому поводу не молчал никогда.

Внутри народу обнаружилось негусто – на виду, по крайней мере. Мотался от колодца к сараю и обратно хлипкий дедок с вёдрами, дымили флегматичные мужички под квёлым деревом. Впятером, кружочком. Две девицы в аляповатой одежонке, призванной возбуждать мужскую страсть, равнодушно оглядели обозначившийся фронт работ. Судя по отсутствию реакции на их подержанных, вчерашних лицах – видали и побольше.

– Сюда иди! – Белка ухватил Ивана за плечо, втолкнул в пустую клетку возле крепостной стены и захлопнул дверь. Сооружение оказалось странноватым: капитальная, кирпичная стена, железная, гремящая дверь, и при этом – отсутствующая крыша. Её заменяла массивная решётка из железных прутьев.

– Ну, а что ты хотел? – глаз Белки нагло блеснул в круглом отверстии двери. – Не хватало ещё убирать за вами! А так: дождичком промоет, ветерком просушит… Короче, до утра просидишь, а мы отдохнём пока от трудов ратных.

– Ну да, ну да, – тоскливо протянул Иван, разглядывая неуютное жилище. Два шага вдоль, два поперёк. Мебель – деревянный чурбачок у двери, туалет – ручеёк в жёлобе у дальней стены.

– До космопорта далеко ещё?

– Скажи спасибо, что пленных немного, – хохотнул Белка. – В иные дни по таким клеткам и по два десятка распихивали. Отдыхай. А до порта дня за три доберёмся. Так что, нагуляешься ещё, астариец.

Иван присел на чурбак и вздохнул долго, протяжно. Выглядывать в отверстие в двери никакого интересу – там облезлая стена сарая напротив, с чахлыми пучками травы вдоль потрескавшегося фундамента. От ворот то и дело доносились звуки прибывающих к вечеру отрядов. Всем хотелось провести ночь за крепкими стенами, с крепкими девками, под крепкие напитки. Пленных к Ивану не подсаживали, да и в соседних загонах двери не хлопали. Похоже, неурожайные выдались рейды у этого воинства. Или в другое какое место запирают, поди знай.