Венец Венеры

Они себя ярко показали в Англии - жестко, круче всех, страшней всех сотворили разгром и крах, заставили себя поминать тихим шепотом. Так получилось, что ребята именно на амазонок свалили задачу уничтожить центр графства Девон - Эксетер - старинный, древнейший, важнейший центр политики и экономики юго-запада Англии. Девочки просто не оставили камня на камне от несчастного Эксетера. Буквально. Все разрушили и что не увезли трофеями - всё скинули в воды реки Экс - камнями от замка и собора и стен города чуть не перегородили течение. И Англия ужаснулась. Апфия Павлова - легат-капитан корпуса амазонок, накануне нападения на город, естественно коварного, без объявления войны и всяких таких рыцарских расшаркиваний и предуведомлений, приплыла в город, представилась византийской аристократкой графиней Лезбоза, а утром захватила в плен герцога Англии, Плантагенета, Ланкастера - Бофорта. И всё. Больше никто его живым не видел. Он пропал. Его видели потом, но люди невысокого звания и чести и рода... пропал герцог, только его отрубленную голову доставили в Лондон: «похороните в фамильной усыпальнице, он был достойный воин». И Лондон замер в ужасе - это было ненормально - эта ведьма из Византии творила ужасные вещи. С тех пор пошла страшная слава о фурии Эллады - так её назвал в своё время Лешка, и ей очень понравились слова, она была гречанка.

И теперь Зубриков сидел, думал и не находил ничего такого вздорного в желании девочек пошалить. Если им жизнь не дорога - кто он такой, чтобы запрещать и не пущать? Девочки хотели провести учения по максимуму приближенные к реальности - нормально.

И Леша внес свои коррективы, уточнил свое участие в операции - а пропускать такую вечеринку он не хотел. Быстро сообразив себе подмену - отправив одного из легионеров своей команды в гриме на охоту на побережье, Лешка в компании одиннадцати своих подельников уплыл на каракке Апфии на восток, чтобы за ночь спокойно подойти к месту высадки, десантироваться и прогуляться до славного порта славных венецианцев. И ударить под первыми лучами солнца, по сонным и ошарашенным внезапным нападением противникам. И мало тем не покажется, и мало их в живых потом окажется. Судьба Задара была решена - что мог противопоставить обычный порт против атаки амазонок, которые вели военные действия вовсе не так, как привычно был воякам этого времени.

***

На каракке все было привычно, уютно и знакомо. «Елена» скрипела деревом, шумела канатами и похлопывала парусами - шли курсом фордевинд, с попутным ветром. Апфия хищно улыбалась - её малышка выдавала шестнадцать узлов - расстояние от Венеции до Задара, триста семьдесят километров они могли пройти за девять часов - галерам требовались почти сутки, чтобы пройти такое расстояние. Когда Леша поднялся на борт, он сразу понял, что капитан будет идти «без тормозов», сначала он как-то не стал заморачиваться на тему её слов, что в бой пойдет весь корпус амазонок - триста девочек. А теперь он сообразил, что триста этих малышек ухитрились втиснуться на две палубы «Леночки» - а это было довольно жестоко со стороны командира так поступать со своими подопечными. Девочки сидели тихими мышками на корточках, и набились они на палубу плотно, сидели без претензий, молча, многие даже ухитрились уснуть в таких условиях. На палубе оставался маленький участок, на котором время от времени проходила смена посетительниц. Которые выходили, быстро разминали косточки и снова присаживались на свое место, позволив своим подругам размяться, и так по кругу, все было отработанно тренировками и учениями.

– Нормально, - улыбнулась другу Апфия.
– Мы скоро дойдем. Мои маленькие твоим не уступят. Конечно, помочиться во фляжку им сложней, чем твоим охламонам, но ты знаешь... есть способы в засаде тихо нужды справить.

– Да уж стоило догадаться, - покачал головой легат. Эти безбашенные могли изобрести свои способы как догнать и перегнать мальчишек. Девчонки были особенные, амазонки были не такими как все девочки этого мира.
– Все-таки решила провести ночную операцию.

– Да, Алекс, так надо. Ты молодец, учитываешь местность. Там горы. Мы нападем еще по полной тьме, там внезапно станет светло, но будет уже поздно. Мои девоньки там все покрасят в алый цвет.

Лешка хмыкнул. Он немало подурковал за эти года, одной из дурок была его переделка пары десятков лучших рок-хитов прошлых лет в новые песни. Главным было перевести слова на латинский язык и тогда только те песни оставались, в которых ритмика новых слов попадала в мотив проверенный временем. Песня Роллингов «Покрасить в черный цвет» удалась - он написал отличный гимн для штурмовиков «Окрасить в алый цвет». Смысл песни был прост, как клинок гладиуса: «Я вижу мир врагов и хочу окрасить его в алый цвет. Это цвет их крови, цвет гибели всех их надежд и свершений. Это цвет нашей смелости и доблести - это цвет победы» - и еще гору слов всякого подобного бреда он накропал на мотив Роллингов, бесподобный своим безудержным и бесшабашным буйством веселья. Амазонки любили петь. Ребята хорошо поработали с детьми и культуру пения преподавали воспитанникам с детства - такая музыка не требовала особых затрат и напрягов, вот с музыкальными инструментами было сложней в первые годы, но справились, и на дудочках и барабанчиках размяли пальчики молодые таланты, пока не дорвались до струнных и прочих более серьезных инструментов.

– Если надо, значит надо. Работа ночью дело важное, надо учиться, согласен, - Лешка улыбнулся.
– Повзрослели девочки, смотрят жадно некоторые, на моих балбесов.

– Ох, Алекс, не знаю, что вы там намудрили, но скоро начнется беда. Им надо мальчиков, возраст поджигает, - Апфия серьезно и с вопросом смотрела на легата. И он признался честно:

– Я согласен с тобой. Нельзя их томить, шестнадцать лет это хорошее время для секса, и материнство в семнадцать - можно, хорошо. Тебя будет трудно, подруга, секс он ведь дело такое - приятное, затягивает, дисциплину надо хранить.

– Дурачок, с дисциплиной у меня в корпусе все стальное и останется таким же, - улыбнулась Апфия и добавила свое, личное.
– Они равняются на меня, им трудно лгать и выкручиваться мне неудобно. Я мать, им тоже хочется. Правда, сейчас на время они притихли...

Апфия прикусила губу и прищурилась на друга. Лешка сразу понял, что сейчас она его поимеет, поставит в неудобную позицию и выпишет ему по заднице. И подруга его не обманула, она его ошарашила:

– Это не секрет. Просто ты на суше работал. В Атлантиде новое без тебя началось. Приятное и сложное. За те три месяца, которые ты в Париже и сейчас в Венеции работал у нас перемены, - и она нанесла удар, по уже заинтригованному легату, который скорчил непонятки на возмущенной морде: «Как так! Почему не в курсе? Я легат-апостол, член Сената Атлантиды или скунс облезлый?» - Как думаешь, сколько мы малышей на Атлантиду выкупили из рабства за эти три месяца?

– Годовую норму - сотню ребятишек, - сразу спокойно и уверенно ответил Зубриков.

Такое резкое, в четыре раза превосходящее норму увеличение воспитанников он сразу принял. Ребята не спешили. Семь лет они потихоньку, по сотне малышей в год, аккуратно равномерно набирали численность населения. Костя и Леша, серьезно проработали все педагогические знания, которыми владели, хоть за два курса Педа многого они не нахватались, но принципы они понимали. Преемственность в передаче знаний, бережное воспитание помощников и заместителей - сейчас их машина начального образования катила ровно, спокойно и надежно, и Леша был уверен - Костик справится с таким наплывом новых «первоклашек», у него много помощников подросло. И что важно, маленькие «учителя и воспитатели» не были белоручками, они находили время, чтобы со своим легат-капитаном сгонять на его каракке «Татьяна» до Канарских островов, и устроить очередную резню, провести новую операцию против противников Атлантиды.

– Четыре сотни малышей, - не стала его томить Апфия, и настал миг блаженства - она излучала чистую радость и удовольствие теперь, когда наблюдала за физиономией этого прощелыги и балбеса. Она его уделала! Снова она его впарила и впендюрила, обвела вокруг пальца, поставила в позу потерявшего зернышко хомяка.

– А куда вы гоните? Это же взрыв демографии. Я в шоке, ты молодец, попала, - отошел от эмоций Лешка и сразу начал о волнительном.
– Как там Константин, справляется?

– Все отлично. Вы молодцы, у вас порядок. Все просто замечательно, - и Апфия добавила о своем, о женском.
– Понимаешь, мне хорошо и лучше всех! На моих триста соплюшек свалились две сотни соплячек. Почти каждая получила по сестренке, которой надо сопли подтирать - это важно, они заняты по уши. И они очень злые. Мои девочки очень, очень злые на рабовладельцев и всяких прочих сволочей.

Лешка с пониманием покачал головой: разъяренные амазонки это быть беде, это девочки шустрые, ловкие - «Смерть о двух ногах» - эту песню «Квинов» он давно им пропел, они восторгались.

– Ты перевозила, двухпалубный настил сообразили, понятно, - сообразил он.

– Пока не стали перебирать, и Витя и Костик и твой Александр - все были заняты. Детей пришлось со всего арабского берега Африки собирать. Это больно, Лё-ша, - призналась она, назвав его странным для неё именем.
– Мы ведь оставляли тех, кто постарше, только малышей брали, как всегда.

– Крепи сердце, сестренка. «И он сказал: Человек подобен мудрому рыбаку, который бросил свою сеть в море. Он вытащил ее из моря, полную малых рыб; среди них этот мудрый рыбак нашел большую хорошую рыбу. Он выбросил всех малых рыб в море, он без труда выбрал большую рыбу. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит!» - заповедь восьмая. Мы ловцы избранных, такова судьба, не печалься.

Апфия отвернулась и смотрела в море. Они молчали, им было хорошо вдвоем, былые любовники, оба безбашенные дикими порывами вояки и головорезы, не впервой им приходилось делить радость боя, Лешка со своей группой диверсантов часто с разными легатами выходил на дело, им было удобно и тепло рядом.