Венецианский купец
Шрифт:
— Диспозиция ясна, ваше величество? — поинтересовался я, — церковь сделала вас козлом отпущения и предателем веры, который завалил весь крестовый поход. Как там ещё было «подстилка Саладина», «арабский выкормыш»…
Договорить мне не дали, Ричард попытался встань, но ноги подкосились и он упал, яростно ругаясь.
— Я никогда раньше не убивал детей лично, но похоже сегодня придётся взять на душу такой грех. Где мой меч?! — прорычал он из-под стола.
— Ага, а также едва вы ступите на Европейскую землю, вас тут же арестуют и предадут суду.
— Никто не смеет судить короля! —
— Император может, например который Генрих VI, если запамятовали, — напомнил я и он уронил голову на грудь.
Забрав меч у пьяного короля, который опрокинул на себя вино и сейчас представлял из себя ещё более жалкое зрелище, чем при моём приходе, я сходил за водой и без жалости окатил гиганта, который был раза в три меня выше и здоровее, водой.
Он вскочил на ноги и увидев своё оружие в моей руке, едва ли не зарычал, встряхиваясь, как зверь.
— Пойдёмте ваше величество на свежий воздух, нам нужно поговорить, — я приманивая его мечом, и уворачиваясь от пинков и подзатыльников, старательно не замечал маты, которыми он все эти действия сопровождал.
Когда подул освежающий ночной ветер с моря, короля пробрало и он слегка отрезвел. Перестав пытаться меня поймать, он упал на скамейку, прислонившись к перилам.
— В общем как и сказал, предлагаю мир, — я сел рядом, отдавая ему оружие. Он его взял, но не стал обнажать клинок.
— Говори, — глухо произнёс он.
— Как я знаю, вы должны на шести кораблях со своими оставшимися верными вассалами, отплыть на Кипр, чтобы подтвердить законные притязания Ги Лузиньяна на остров, который вы ему продали.
— Верно, — кивнул головой король.
— Я предлагаю вариант, что после Кипра всё ваше войско с особо доверенным человеком, которого мы переоденем в ваши одежды поплывёт туда, куда вы всем говорили, что поплывёте, а сами, с двумя-четырьмя доверенными вассалами поплывёте со мной в Венецию. Никто косо не посмотрит на гостей дома Дандоло, и вы, скрытые под плащом и простыми одеждами, сможете оценить обстановку и решить, как двигаться дальше. Если поступки церкви подтвердятся, и на вас за время плавания и правда начнутся гонения на всех богослужениях, то решите сами, куда хотите дальше поехать.
— Всё это взамен на что? — справедливо спросил он, — всё что захватил здесь, я раздал своим рыцарям, чтобы они не с пустыми кошельками вернулись обратно.
— Не скрою, у меня есть свой интерес, — согласился я, — платой за мою помощь будет то, что всю дорогу до Венеции вы будете обучать меня думать, как полководец. Вы лучший, из тех кого я знаю, так что мы разберём с вами все битвы, которые вы провели за свою жизнь, а также расскажите мне, почему поступали так и никак иначе. А ну да, и ещё перчатки.
— Перчатки? — он непонимающе на меня посмотрел, — зачем они тебе?
Я покраснел, слава Богу что этого не было видно.
— Собираю вещи великих людей, — скромно шаркнул я ножкой, чем немного вывел его из печали. Уголок рта короля дрогнул.
— Это и вся плата? Просто рассказать тебе о моих сражениях? Где здесь кроется обычная венецианская хитрость?
— Её нет, ваше величество, — я развёл руками, — я не хотел
этого говорить, но на самом деле вы слишком строги к себе. Пройдут столетия, даже тысячелетия, все забудут и всех этих Пап и Конрадов Монферратских, Филиппов вторых, третьих, десятых и уж тем более этого клоуна Филиппа де Дрё, а вот ваше имя будут знать все.Немигающий взгляд, полностью трезвого человека посмотрел мне прямо в глаза. Стало даже немного жутко от подобного.
— Ты обещаешь мне это? — его голос внезапно дрогнул, — ты обещаешь, что моё имя не забудут?
Я тяжело вздохнул, искренне надеясь, что подобное наглое моё вмешательство в историю, заметит уже кто-нибудь из Хронопатруля и ко мне прибудут на помощь, и ответил.
— Даю вам слово очень умного ребёнка, ваше величество, ваше имя войдёт в века. Только личная просьба, по прибытию в Англию, выгоните пожалуйста из леса Шер человечка в обтягивающих зелёных штанах и дурацкой шляпой с пером на голове.
Ричард непонимающе на меня посмотрел.
— Про последнее забудьте. Вы согласны? Я отвожу вас до Венеции, даю вам приют, пока вы сами не осмотритесь и не поймёте обстановку, вы же обещаете мне рассказать о ваших битвах и соблюдать инкогнито, а то мне за подобные фортели по вашему укрыванию может прилететь от Папы мало не покажется.
Он вместо ответа протянул мне руку, которую я пожал.
— До самого последнего момента, придерживайтесь наших договорённостей, — я встал и попрощался, — когда отплываем?
— Через десять дней, мне нужно передать управление городом и уладить оставшиеся вопросы, — трезвый как стёклышко король, сидел опёршись на меч, смотря в сторону моря, а ветер развевал его волосы, словно львиную гриву. Можно было всплакнуть от умиления, но к счастью, у меня были другие дела.
На выходе из дворца меня поймал архиепископ Убальдо Ланфранки. Обрадовавшись, что я ещё не отбыл, он протянул мне ещё мешок с письмами.
— А вы почему Ваше Высокопреосвященство, ещё здесь? — удивился я, — почти все корабли убыли, в порту осталось не больше десятка транспортов.
— Заканчиваю свои дела, хочу вывезти больше земли с Голгофы, — отмахнулся он, — арабы всё затягивают поставку.
— Земли? Зачем она вам? — искренне удивился я.
— Хочу разместить её на кладбище своего монастыря, это ведь та самая земля, по которой Господь наш, Иисус Христос шёл к месту принятия мук за грехи человеческие.
Внезапно у меня в голове словно закрутились шестерёнки, как в игровых автоматах и докрутившись, выстроились в один ряд с надписями: «земля с Голгофы», «священные артефакты», «деньги».
— Удачи вам Ваше Высокопреосвященство, — я низко ему поклонился, — это поступок настоящего христианина.
Он покивал головой, простившись и заспешил по своим делам. Я же, метнувшись к паланкину, который охраняли мои солдаты, быстро крикнул.
— В порт, бегом!
Дядя ожидал меня на палубе, готовясь к отплытию. На всякий случай, если бы разговор с королём не заладился, я подстраховался немедленным отплытием. Хорошо, что мы с ним договорились.
— Сколько у нас галер? — я отметая рукой приветствия, спросил его.