Венецианский купец
Шрифт:
— Это война, ваше величество, — я спокойно на него посмотрел.
— Это! Не! Война! — он внезапно разгорячился и стал орать, показывая сначала на высоченные копья, который были подняты вверх моими солдатами и образовывали небольшой лес с хищно сверкающими на солнце железными верхушками.
— Это! Не! Война! — король перевёл палец на арбалетчиков, которые множеством рядов стояли за щитоносцами и копьеносцами.
— Это убийство! И ты за это, будешь гореть в аду!
Повернувшись, он поехал обратно, и за ним, бросая на меня яростные взгляды, отправились остальные всадники. Я поднял меч Филиппа II, явно небоевой и протянул его Ричарду.
— Ваше величество.
Король задумчиво посмотрел
— Оставь себе Венецианец, я не возьму его в руки.
В тронном зале было тихо. На троне сидел Ричард, крутя меч точно также, как тогда, когда мы первый раз с ним познакомились, рядом находилась заплаканная королева, а со мной вместе стояла гордая, с абсолютно прямой спиной, королева-мать. Особо доверенные придворные и личные вассалы короля распределились группками вдоль стенок и старались не отсвечивать, поскольку король был не в духе и это было ещё мягко сказано.
— Мы не желаем больше видеть тебя в нашей стране Венецианец, — произнёс он, обратившись ко мне по прозвищу, которое дал мне король Франции после той битвы при Руане и оно прилипло ко мне накрепко. Ко мне сейчас так все и обращались, либо Вителе Венецианец, либо просто Венецианец, если титул говорящего конечно это позволял.
— Я принёс вам победу ваше величество, — нахмурился я, — вы сами научили меня всему, что я знаю!
Король отрицательно помотал головой.
— Я не тому тебя учил, или ты совсем меня не слушал.
— Мы выиграли битву! Победили в войне! — в ярости, я сделал шаг вперёд, но Алиенора Аквитанская схватила меня за руку, не позволяя подойти ближе к трону, — я не понимаю, чем ты недоволен Ричард?! Ты сам начал эту войну, сам обучил меня убивать, а сейчас сидишь и строишь из себя ангела?!
— Витале! Опомнись! — королева-мать, оттащив меня к себе, строго на меня посмотрела, — ты говоришь с королём!
— Но…но…, - в такой ярости, я давно уже не был. Чистоплюи сраные, как затевать драки, так первые, а как получили по соплям, так сразу разбежались по кустам с криками:
— «Так не честно!! Мамочка, он меня обижает!».
— Возвращайся в свой город, я так сказал, — он посмотрел на меня таким взглядом, что я хорошо зная его, понял, он не передумает.
Я повернулся к королеве-матери, которая тщетно пытался меня защищать и поклонившись, поцеловал её руку.
— Через два месяца, я верну вам долг сударыня, Дандоло всегда отдают свои долги.
Затем повернувшись, я ускорил шаг и как можно быстрее покинул зал и дворец, направляясь к своим галерам. К отправлению всё было готово, ждали только меня.
Алиенора Аквитанская, видя состояние парня, который и правда из-за своего возраста, не понимая происходящего, в одночасье превратился из верного друга, в яростного врага. Низко поклонилась сидящему на троне королю она перед уходом сказала:
— Не тех врагов вы себе заводите, сын мой.
Затем повернувшись, ушла в свои покои. Дворец стал душить её и она решила отправиться в свои владения. Встретить весну и провести лето на заливных лугах, под светом тёплого солнца. Её время закончилось, у страны есть король и королева, вынашивающая ребёнка, а на этом она считала свою роль, как королевы-матери выполненной, теперь можно пожить и в своё удовольствие.
— Мы не можем отлучить его от церкви дважды, — Папа Целестин III, протянул руки к огню, весело играющему на поленьях камина. Весна выдалась холодной, и он ещё пока не отмёрз после долгой зимы.
— Скажу, что ошибкой было его отлучать, — кардинал Альбино стоял позади папы, скорбно опустив голову, — с тех пор, как это произошло, он не отвечает на письма,
не принимает наших посланников и полностью игнорирует Святой Престол и церковь.— Кто обучил его этому святотатству? — спросил Целестин III, — что за ужасная сила скрыта в его оружии?
— Никакой дьявольской силы в его оружие нет, Святейший отец. Мы неоднократно осматривали вещи, в которые одеты его воины, а также их оружие, — кардинал Луиджи, принёс и положил на стол арбалет, — их сковали английские оружейники, по тем же лекалам и правилам, что куют и для всех остальных. Просто никто раньше не использовал всё это так, как сделал он.
— В чём же тогда причина столь масштабной трагедии? — Папа поднял взгляд на обоих доверенных лиц, — Франция за одну битву лишилась двух принцев крови, всех герцогов, двадцати графов и множества других достойных рабов Божьих.
— Его обучал сражаться Ричард Львиное Сердце, ваше Святейшество, — тихо произнёс кардинал Альбино, — он впитал лучшее от лучшего, и превратил это знание в то, что увидела потом вся Европа.
Целестин III закрыл глаза и размял пальцы, то приближая, то удаляя их от огня.
— Господь наш Всемогущий, помоги мне принять правильное решение.
Глава 31
5 мая 1193 года от Р.Х., Венеция
Два долгих месяца возвращения домой прошли на удивление спокойно. Природа словно сжалилась надо мной и сильных бурь или штормов не было, а пираты, завидев шестнадцать парусов, сразу испарялись, лишь провожая нас взглядами издалека.
Капитаны, как впрочем и все солдаты с матросами были в приподнятом настроении, ведь кроме накопленного жалования и премий, в трюмах лежали сотни рыцарских доспехов и броней для лошадей. Всё стоило больших денег, поэтому я без малейших зазрений совести приказал снять с мёртвых и раненых французов всю экипировку и ценности, оставив похоронных командам только трупы в нижней одежде.
Всё это предполагалось и было озвучено во всеуслышание к продаже, и конечно большая часть уходила ко мне, но тридцать процентов я пообещал разделить между отрядом. Такая щедрость крайне приветствовалась и от этого гребцы энергичнее работали спиной и руками, чтобы быстрее попасть домой. Все они возвращались весьма обеспеченными людьми, из тех кто выжил разумеется.
Когда до родных берегов остался день перехода, я остановил ведущую галеру и созвал совет капитанов, на котором предложил им следующие условия дальнейшего сотрудничества. Во-первых, поскольку вооружение и доспехи были моими, то всё подлежало сдачи на мой склад, во-вторых те из отрядов, кто захочет окинуть меня, вольны это делать без препятствий, ну и в-третях, самое главное, поскольку у меня в ближайших планах не имелось военных действий, то я предложил всем кто хочет остаться, половинное жалование. Они просто будут жить в своих домах, со своими семьями, и получать от меня половинное жалование против обычного, которое я платил в военное время. Капитанам же я предлагал полную ставку, чтобы они оставались у меня на службе, готовые в любой момент к мобилизации, но сами при этом вольны были распоряжаться собой как хотят, до того момента пока они не понадобиться мне. Их разумеется это заинтересовало и они отправились к своим командам, чтобы узнать мнение людей. Вернувшись спустя полсуток, все единодушно высказались что две трети команд выразили согласие на такие условия. Сидеть дома и получать жалование, пусть и половинное, что может быть лучше, ведь подработок им никто не запрещал при этом. Правда не все были рады сдаче доспехов, но тут было понятно, что если попытаются сбежать, их объявят ворами со всеми вытекающими грустными последствиями, ведь всё было куплено не за их деньги, а нанимателя, то есть меня.