Венера из меди

– А в чем твоя работа тогда будет состоять?

– Я могу продолжать работать на вас в частном порядке. Я настолько зол, что могу обойти претора в поисках истины.

Я надеялся, что Крепито и Феликс, как бизнесмены могут сообщить имя местного претора; не повезло.

– Не было никакой возможности предотвратить это, – сказал я, обращаясь к их разуму. – Но я не успокоюсь, пока не разоблачу отравителя. Северина должна быть главным подозреваемым. Мой следующий шаг – допросить ее. Мне было бы интересно услышать: сегодня вечером она была приглашена, но не пришла?

– Она принесла какие-то извинения Нову, – сказал Феликс.

– Но она была здесь перед этим?

И Феликс и Крепито пожали плечами.

– Ну, если она считает, что отсутствие ее на сцене является достаточным для оправдания, у меня будут новости для этой молодой особы!

Эти два вольноотпущенника снова переглянулись.

Повисла тишина, которая намекала, что мне пора исчезнуть.

– Я пойду… Надо ли мне сперва увидеться с Сабиной Поллией и Гортензией Атилией?

Я надеялся увидеть первую реакцию женщин на случившуюся трагедию.

– Нет необходимости, – ответил Феликс с сухостью, от которой было недалеко до враждебности.

– Отлично! Ну, я конечно зайду снова завтра. Принесу свои соболезнования лично. Между прочим… – спросил я как бы походя, – взаимоотношения между вами и Новом сегодня вечером были довольно дружелюбные?

На этот раз они постарались не смотреть друг на друга. На самом деле, твердость, с которой их глаза были уставлены вперед, была подозрительна сама по себе.

Оба с полной серьезностью уверили меня, что вечеринка проходила в самой дружественной и гармоничной обстановке. Благодаря Виридовиксу я знал, что они лгут. Что вызывало интересный вопрос: "Почему?"

Я предположил, что позже этой ночью в доме будут о чем-то жарко спорить. Мне было жаль, что я никак не мог это подслушать. Я задавался вопросом, какую роль будут играть две женщины, что наняли меня.

Но одновременно я размышлял о еще одном: как меня встретит Северина с новостью об этом преступлении.

Я шел на юг по улицам, заполненным телегами поставщиков товаров, пытаясь избежать, чтоб мои ступни были расплющены под колесами, так что я был слишком занят чтоб освободить в голове место для еще одной мысли: "Какой смысл был во всем этом?"

Гортензий Нов умер слишком рано. Северина не имела никакой надежды унаследовать его состояние, кроме как будучи его женой. На данном этапе их отношений, ей была бы удача получить мешок яблок и наилучшие пожелания. Сыграла ли тут какую-либо роль эта женщина?

XXXVI

Большая часть Счетной улицы лежала во мраке. Горело несколько тусклых огоньков, но проход в квартиру Северины был совершенно темным; я ушиб пальцы ноги о бадью, оставленную сыроделом. Сам ее дом выглядел вымершим.

Потребовалась четверть часа, чтоб разбудить одного из ее рабов. Я пытался осторожно привлечь внимание, но смог это сделать, только беспрерывно колотя металлическим кольцом в дверь. Шум, должно быть, разнесся по всему холму Целий, однако никто не открыл своих ставен, чтоб полюбопытствовать или запротестовать. Как это отличается от нетерпеливых типов, которых я знал по Авентину!

Раб узнал меня, он не стал комментировать мой приход в это время. Возможно, Северина знавала и других мужчин, кто приходили в эти тихие часы. Когда он впустил меня, я заметил, что дом казался притихшим, с немногими горевшими светильниками, он, казалось, был полон покоя.

Я остался дожидаться в комнате, где молодая женщина и я встретились впервые. На ткацком станке теперь было новое полотно. Я заглянул в свиток из библиотеки; что-то о Мавретании. Мне не было это интересно. Я стал слушать, как кто-то ходил в другой части дома.

Раб высунул голову из-за занавески:

– Она выйдет, – неохотно пробормотал он.

– Спасибо. Скажи мне, – спросил я, – Нов и Северина уже назначили дату свадьбы?

– Через десять дней.

– Когда они договорились?

– На этой неделе.

– Значит Нов сегодня вечером объявил об этом всему свету?

– Она выйдет! – повторил мне раб, прожигая меня взглядом. Он мог бы сказать, что я стрелял в темноте наугад.

Я не услышал, как она вошла.

Она была одета, как будто слуга действительно поднял ее с постели: босая, в короткой нижней тунике, не прикрывавшей рук, слегка припухшее лицо, копна медных волос рассыпавшаяся по спине.

Вероятно она лежала в постели без сна, ожидая, когда посланник принесет новости.

– К тебе есть разговор, Зотика!

Она встретила мой прямой взгляд и выдержала его. Я ожидал этого. Никаких колебаний.

– Нов мертв.

– Нов? – она быстро произнесла, затем нахмурилась, будто была озадачена.

– Ты знала?

– Мертв? – повторила она.

– Продолжай, Зотика! – я дразнил ее оскорблениями.

Северина выдохнула возмущаясь:

– Тебе необходимо быть таким грубым?

Она вошла в комнату и закрыла лицо руками.

– Что случилось? Скажи по-человечески.

– Я нашел его сегодня вечером, лицом вниз в уборной. Отравлен, Северина. Не говори, что это для тебя неожиданная новость.

Она закусила губу, когда я рассказывал о деталях, но теперь она была сердита. Отлично. Она подошла к кушетке и села, ее била легкая дрожь.

– Который сейчас час, Фалько?

Я понятия не имел.

– Вопрос, который люди всегда задают, – рассеянно пробормотала она, – когда время больше ничего не значит…

Болезненный взгляд не смог меня убедить.

– Оставь этот пафос! Что помешало тебе быть на званом ужине?

Ее лицо помрачнело.

– Я почувствовала себя плохо, Фалько. Женские проблемы.

Она вызывающе выставила подбородок, обняв живот.

– Знаешь, что я имею в виду!

– Или предполагается, что я постесняюсь спросить? Забудь это! Я вырос с пятью сестрами, Зотика. Из них Викторина была заслуженной артисткой – она могла объявить "плохими днями месяца" целых три недели подряд, особенно если было какое-либо скучное религиозное празднество, которое она хотела бы пропустить.