Венсеремос!

— Ты что творишь, гад? Кто дал тебе право судить и расстреливать, а?

— Товарищ Амару! Но это же предатель!

— С такими доказательствами кто угодно будет предателем, хоть ты, хоть я, — Вася отпустил ворот курсанта. — Не хватало нам еще расстрелов из-за сведения счетов!

— А что делать? — насупленно возразил председатель, поправляя форму. — Тюрьму устраивать? «Революционная тюрьма» даже звучит идиотски.

— Ты про советских партизан знаешь? — успокаиваясь, спросил Вася.

— Ну… читал…

— Так вот, в партизанском крае в Белорусии не то что тюрьмы, а целых восемь райотделов НКВД работало. Понимаешь? Кругом война, а закон и порядок должны быть!

— Но революционная целесообразность…

— Вы с этой чертовой целесообразностью и собственным разгильдяйством распугаете всех союзников и нейтралов.

— У вас странные взгляды для революционера, товарищ Амару.

— Если, как вы, считать революцией беготню с пистолетом, то да. Но революция это новый мир. Строительство, а не уничтожение. И дисциплина, строжайшая дисциплина!

— Но за что под арест???

— Обдумать свое поведение. И написать рапорт товарищу Габриэлю о происшествии. Завтра же.

Вася сдал председателя комендантским, присел у стенки и задумался. Надо это внутреннее насилие пресекать. Пусть это звучит по-поповски, но насилие разлагает душу, тащит человека вниз, превращает из революционера в безыдейного боевика, а затем и в бандита. И это, кстати, еще одна причина, по которой нужно партизанскую войну выигрывать быстро, не давая сформироваться привычке к насилию. Партизаны должны быть гарантом ненасильственных действий, а не основным драйвером.

Пожалуй, надо поговорить об этом с Че.

Глава 15 — Горячая осень 69-го

…партии и движения, входящие в Координационный комитет Народного Единства, будут вести борьбу за пост президента с твердой целью создать правительство, которое действительно осуществит глубокие и срочно необходимые нашей стране изменения. После сентября 1970 года они будут и впредь объединены твердым решением пройти вместе все необходимые этапы, чтобы освободить Чили от империализма, эксплуатации и страданий.

Народное Единство возникло как последовательный и стабильный политический союз, который будет укрепляться с каждым днем, совместным участием в многочисленных битвах народа за решение его проблем и осуществление революционных преобразований.

— Это то, что я думаю? — сложил листок Вася.

— Пакт Народного Единства, chico. Подписан позавчера социалистами, коммунистами, радикалами и еще четырьмя партиями поменьше.

— Ну офигеть теперь!

— Сейчас ты еще больше офигеешь: идут переговоры с левым крылом Христианско-демократической партии. А в президенты выдвигают Рафаэля Таруда из «Независимого народного действия»

— Ого! А что Альенде?

— Отказался. На пленуме Соцпартии произнес речь, дескать, долой личные амбиции и все такое, когда на кону широкий союз левых и возможность взять власть… Социалисты согласились, следом поддержали коммунисты.

«Ай да Вася, ай да сукин сын!» — подумал касик и который раз похвалил себя за письма Альенде и за разговоры с Кузнецовым. Сто пудов, без одобрения из Москвы коммунисты на такое не подписались бы!

— Эй, chico, что у тебя с рожей?

— Да я был уверен, что выдвинут Альенде. А Таруд кто такой?

— Хороший тактический выбор. Левый, но не слишком радикал, чтобы отпугнуть не-социалистов, к тому же был министром иностранных дел и экономики…

«А вот это совсем хорошо!»

— А доктор Альенде… сам знаешь, он сколько раз пытался пробиться в президенты и все без толку. Да и возраст, а Таруд лет на десять помоложе.

Но куда больше, чем Вася, от таких новостей офигели миристы. Запертые в карцер, они устроили прямо там демонстрацию протеста с требованием немедленно отпустить их в Чили. И вот тут Че показал, кто в доме хозяин: устроил самым громким радикалам такое «упал-отжался», что они расползались на карачках, а Гевара еще и орал, что за нарушение дисциплины пристрелит собственной недрогнувшей рукой. Вася кое-как утихомирил разбушевавшегося Героического Партизана, вспомнившего о суровых временах комендантства в Ла-Кабанье.

Дальше чилийцев дергали по одному на беседы в штабе, где гасили вопли про «реформизм» и объясняли, что победа «Народного Единства» на выборах будет ударом по империализму похлеще Кубинской революции — одно дело, когда толпа бородачей с винтовками захватывает власть и совсем другое показать буржуям, что левые могут играть и выигрывать и на чужом поле. Что не отменяет необходимости винтовок — это подписавшие Пакт обязались вести совместную борьбу за завоевание власти и переход к строительству социализма исключительно мирным путём, а вот латифундисты, олигархи и прочие империалисты наверняка имеют другую точку зрения. И сто пудов будут натаскивать и вооружать правых. Как там эта веселенькая организация называлась, с пауком-свастикой на эмблеме? «Родина и Свобода»? Вот кому надо противостоять, а не левому блоку.

Двоих отчислили с «волчьим билетом» — написали самому Мигелю Энрикесу, главе MIR. Пятерых отправили на Кубу, учиться. Остальных фактически привели к присяге и оставили в школе. Но по ходу разборок чилийцы задали справедливый вопрос «а ты кто такой?», из которого и родилась идея континентального съезда. Технически, в обоих школах, в Ла-Эсперансе под Санта-Крусом и здесь, в Тарате, собрались либо руководители, либо представители практически всех заинтересованных организаций. Осталось только сгонять самолетики Кржемидловского за теми, кому прям позарез захотелось поучаствовать (например, за команданте Маруландой из ФАРК) и теми, кто не представлен в школе (как коммунисты Эквадора). За неделю собрали и аргентинских монтонерос, и тупамарос Уругвая, и бразильских учеников Маригеллы и еще кучу «народных армий», «левых фронтов» и «революционных сил». Причем некоторые организации представляли уже знакомые священники из числа «теологов освобождения».

Че сиял, как новенькое песо, а вот Габриэль со своими ребятами посерел и осунулся — на контрразведку свалилась немалая работа. Проверить вновь прибывших, организовать охрану, закрыть выход информации наружу…

— Знаешь, сколько теперь тупамарос, chico? — хлопнул Васю по спине Че.

— Венесуэльцы да уругвайцы?

— Не-а, еще десятка полтора группок поменьше так назвались. Ты популярный парень, chico!

— А чегеварос нету?

— Ни одного! Хотя почти все принимают идеи фокизма.

— Это потому, что ты старый, abuelito. Пора дать дорогу молодым!

— Вот ты змей! — пихнул его локтем в бок Гевара и оба заржали.

Трехдневная говорильня закончилась подготовленным пактом о совместных действиях и выборами Хунты, то есть попросту Совета. Вася и ахнуть не успел, как очутился президентом Хунты революционной координации и еще день беседовал с нескончаемым потоком ходоков, включая наблюдателей из Центральной Америки и даже с Филиппин.

Вечером сочившийся ехидством Че подарил ему черно-красную ленту.