Венские каникулы

...Первым Владимир увидел шофера в ефрейторском мундире. Он вышел из гаража, неся в руках две канистры с бензином. Владимир выглянул из гаража, затем вышел к машине. Ефрейтор вздрогнул, увидев его, уронил канистры. Но немецкий мундир и сапоги успокоили его:

– Ты откуда? С фронта?

– С того света, паскуда, - по-русски ответил Владимир и выстрелил в шофера-ефрейтора. Немец переломился пополам, ничком повалился на землю. Владимир заглянул в гараж, затем быстро направился к дому.

Имение брошено. В комнатах, в большой зале с огромной хрустальной люстрой - везде следы поспешного бегства. Разбросанная в беспорядке одежда, осколки посуды, на стенах - пустые багетовые рамы без картин. Владимир осторожно шел по зале. Опрокинутое кресло, брошеные женские платья, чулки, шляпки, сапоги... Под ногами Владимира хрустели осколки стекла и фарфора... Столовая... Портрет фюрера против дверей. Его с собой не взяли. Тяжелые бронзовые подсвечники с оплывшими свечами, на полу пустые бутылки...

– Э-эй, Владимир... Где ты?
– послышался из залы голос Вахтанга.

– Иди сюда!
– позвал Владимир - Тут навалом жратвы! В дверях столовой появился Вахтанг, следом за ним - Жерар.

– А где поляк?
– спросил Владимир.

– Я положил его на диване... там, в гостиной, - отдуваясь, ответил Жерар.
– Хорошо бы вызвать врача...
– он подошел к столу, схватил с блюда кусок холодного жареного мяса, стал жадно рвать его зубами.

Владимир тоже съел несколько кусков, взял бутылку с вином, прочел надпись:

– Мозельское... Хрен с ним, пусть будет мозельское, - он отбил об стол горлышко и стал лить вино в рот, держа бутылку на расстоянии.

– У тебя ловко выходит!
– улыбнулся Жерар, взял другую бутылку, тоже отбил горлышко, стал пить, но тут же отдернул горлышко ото рта.
– Фу, черт, я порезал себе губы...

– Вахтанг, хочешь?
– спросил Владимир.
– Правда, это не твое знаменитое гурджаани, но с голодухи и бензин выпить можно...

– Спасибо, не хочу...
– Вахтанг сидел в кресле, держась рукой за раненое плечо.

– А ты откуда родом, Вахтанг?
– спросил Жерар.

– Тбилиси, слышал?

– Он говорит, что из Тбилиси, из Грузии, - пояснил Владимир.

– А что это? Где?
– вытаращил глаза Жерар.

Вахтанг только презрительно цокнул языком и покачал головой.

Владимир бросил пустую бутылку, нашел пачку сигарет, торопливо закурил, жадно потягивая сладкий дым, вздохнул:

– Хорошо... кажется, я немного почувствовал себя человеком...

Теперь они расположились в гостиной. Владимир развалился на диване, курил, пуская дым в потолок. Рядом с ним лежал в забытье Даниэль. В кресле сидел Вахтанг, а напротив него Жерар вертел диск телефона, пьяноватым голосом кричал в трубку:

– Фройлен! Нам нужен врач, немедленно! Это имение...
– прикрыв ладонью трубку, он спросил Владимира, - Чье это имение?

– А черт его знает. Теперь это не имеет значения, - лениво ответил Владимир.
– Имение - наше...

– Имение, которое возле подземного завода. Да! Немедленно! Хозяину плохо!

– Скажи, чтобы прислали еще двух медсестер... покрасивее, - посоветовал Владимир.

Жерар хихикнул, сказал в трубку:

И двух медсестер! Что? Только одна? Давайте одну!
– Он опять захихикал, прикрыв трубку.
– Сказали, что сообщат в больницу...-он бросил трубку, включил приемник, начал настраивать его. Сквозь треск и мешанину звуков вдруг прорвалась русская речь. Торжественный голос сообщил, что сегодня, 2 мая 1945 года, после упорных ожесточенных боев советские войска окончательно овладели столицей фашистской Германии городом Берлином...

Владимир вскочил с дивана, напряженно слушал. И Вахтанг весь напрягся, глядя на приемник.

– Это по-русски, - сказал Жерар.
– Что он говорит?

Наши Берлин взяли...
– шепотом ответил Владимир и повторил громче: Вахтанг, ты слышал? Наши Берлин взяли! Наши!
– потом по-немецки Жерару: - Наши Берлин взяли! Понимаешь!

Владимир кинулся к Вахтангу, порывисто обнял его, и тот сморщился от боли, чуть застонал, но тут же улыбнулся:

– Наши, Вахтанг! Наши взяли, мама родная, мамочка моя |милая - наши, будь они все прокляты! Наши!

Значит, войне крышка!
– закричал Жерар.
– Виват, Владимир! Виват... как его зовут, а?

Вахтанг его зовут, черт бы тебя побрал, Вахтанг!
– радостно пояснял Владимир и, схватив бутылку, стал пить из горлышка.

– Виват, Вахтанг...
– по слогам произнес Жерар. Потом он увидел в углу гостиной патефон, подошел к нему, завел, поставил первую попавшуюся пластинку. Раздалась мелодия старого танго. Жерар подошел к Владимиру, церемонно раскланялся:

– Разрешите пригласить вас, мадемуазель...

Они неуклюже танцевали, улыбаясь друг другу. А Вахтанг в это время отошел к окну и стоял, глядя в парк, и по его неподвижному, заросшему щетиной лицу, медленно скатилась слеза. Одна, другая. А он все смотрел, и мир, искаженный слезами, искрился у него перед глазами... На диване громко застонал Даниэль. Жерар с тревогой посмотрел на него, пробормотал:

– Хотел бы я знать, где этот чертов врач...

– Даешь Берлин!
– крикнул Владимир.
– Жерар! Вахтанг! Поехали в Берлин! Желаю посмотреть, как фашистюги будут нам кланяться!
– он выхватил пистолет из-за пояса куртки-мундира и несколько раз выстрелил в люстру. Посыпались хрустальные осколки.

Вскочил с дивана Даниэль, бессмысленно огляделся:

– Где я?

– Берлин взяли!
– по-немецки сказал ему Жерар.
– Русские взяли Берлин! Эй, священник, как тебя зовут? Ты поляк?

– Поляк...
– ответил тот.
– Зовут Даниэль...

– Ты правда священник?
– недоверчиво улыбнулся Жерар.

– Нет...

– А почему тебя в лагере называли ксендзом?

– Потому что со мной была Библия... Я всегда летал с Библией.-Даниэль вновь лег на диван. Лоб был покрыт каплями пота.

– Летал?
– вздрогнул Владимир.
– Ты летчик?

– Летчик...
– едва слышно ответил Даниэль.

– Чудеса...-растерянно пробормотал Владимир.-И я летчик... Ты кто? Истребитель? Бомбардировщик?

– Бомбардир... Последний раз я вылетал на Гамбург... Меня подожгли прямо над городом...

– Ты летчик! И он летчик!
– засмеялся Жерар.
– А ведь я механик по самолетам, ха-ха! Веселая у нас подобралась компания! Вахтанг, а ты кто?

– Комроты...
– односложно ответил Вахтанг.
– Пехота...