Венские каникулы

– Но ведь вы не коммунисты?
– осторожно спросил Жерар, - вы просто грузин и русский?

– Я был кандидатом в партию...-сказал Владимир, - впрочем, тебе этого не понять, Жерар...

– Мой отец был коммунистом,-сказал Вахтанг.

– Я еще раз прошу прощения, - церемонно проговорил Жерар.

Некоторое время они ели в тишине. Постукивали о тарелки ножи и вилки. Владимир пил вино, вдруг сморщился, сплюнул на пол:

– Я не могу больше пить эту дрянь, - он встал, - я поехал в город. Достану шнапсу или спирту.

– А если тебя схватят?

– спросил Жерар.

– Кто?
– усмехнулся Владимир и сунул в карман пиджак пистолет, в городе давно американцы...

– Он прав...
– Жерар некоторое время раздумывал, - а что, ребята? Прогуляемся в город? Действительно, надоело сидеть в этой конуре! "Майбах" большой, мы все поместимся!

Они все забрались в просторный "майбах". Владимир сел за руль, включил фары. Взревел мотор и машина прыгнула с места, понеслась по ровной, посыпанной битым кирпичом дорожке.

Скоро они выехали на шоссе. Два луча от фар упирались в глухую темноту, ровно гудел мотор.

– У меня такое чувство, будто снова я за штурвалом, - усмехнулся Владимир.

– Умоляю, осторожнее, - Жерар сидел рядом с ним, - ты везешь живых людей.

– Сколько до города, фройлен?
– спросил Владимир.

– Примерно полчаса езды, - ответила медсестра. Она сидела между Даниэлем и Вахтангом.

– Интересно, трупы на дороге уже убрали или нет?
– будто про себя спросил Владимир.

– Хватит о трупах!
– умоляюще произнес Жерар, - мы едем в город за шнапсом! Как до войны!

– Боюсь, как до войны уже никогда не будет, - сказал Владимир.

Неожиданно в ночной тишине послышались странные гудящие звуки. Владимир остановил машину и выбрался на шоссе. Долго слушал, подняв голову к небу, пробормотал:

– Бомбардировщики... на восток пошли...

– Мы едем за шнапсом или нет?
– спросил из машины Жерар.

В городке, куда они въехали, было темно и тихо. Дома с черными провалами окон, нигде ни огонька.

– Фью-ить!
– присвистнул Жерар, - тут, как на кладбище!

– Где тут ресторан, фройлен?
– спросил Владимир, - или что-нибудь в этом роде?

– Не знаю, - испугалась медсестра, - я никогда не ходила в рестораны...

– А где ты живешь?
– спросил Даниэль.

– На Терлингер-штрассе. Это совсем близко. Третья улица, направо.

Впереди показалось освещенное здание. У подъезда стояли американские джипы и виллисы, прохаживался часовой. Из раскрытых окон слышны музыка, голоса, смех.

"Майбах" проехал мимо, чуть сбавив скорость.

– Веселятся...
– с завистью сказал Жерар. Они опять свернули на глухую темную улицу, и вновь впереди показалось трехэтажное освещенное здание.

– Это госпиталь, - сказала медсестра.

Неожиданно из-за угла госпиталя навстречу "майбаху" вышел патруль. Трое солдат и офицер. Они загородили машине дорогу. Офицер помахал зажженным фонариком, приказывая остановиться.

– Влипли...-сказал Жерар.

Офицер подошел к машине, спросил по-английски:

– Кто такие? Документы!

– Мы заключенные из концлагеря, - по-немецки ответил Владимир.

– Документы, - нахмурился офицер, и его рука легла на кобуру пистолета.

– Нет у нас документов, - по-английски проговорил Даниэль, выбираясь из машины, - мы три дня назад бежали из концлагеря... Я - поляк, понимаете? Он француз, он - русский...

Владимир тоже вылез из машины, встал рядом с Даниэлем.

– Документы, черт вас возьми!
– выругался офицер и вынул пистолет. Солдаты сняли с плеч автоматы. Один подошел к Даниэлю, сказал:

– Лейтенант, убей меня Бог, - это переодетые СС. С ними еще женщина.

– Всем выйти!
– офицер взмахнул пистолетом.

– В машину, Даниэль!
– крикнул Владимир и ударил офицера в подбородок. Точный, сильный удар. Офицер опрокинулся на мостовую.

Но Даниэль сесть в машину не успел - он уже сцепился с солдатом, пытаясь повалить его. Двое других американцев вскинули автоматы, но стрелять не могли, потому что их товарищ боролся с Даниэлем. Жерар протянул руку на заднее сиденье и взял автомат. С другой стороны машины выбрался Вахтанг, рванул американца одной рукой, пытаясь освободить от него Даниэля.

– Не лезь!
– крикнул Жерар и выставил автомат в окно, дал очередь поверх голов американцев.

Офицер в это время поднялся с земли, крикнул солдатам:

– Возьмите хотя бы одного!

И все трое навалились на Даниэля. Тот отчаянно отбивался, кричал по-английски:

– Я же поляк, идиоты! Поляк!

Офицер выстрелил по машине, целясь в Жерара. Тот ответил. Пуля офицера пробила ветровое стекло. А солдаты дрались с Даниэлем и Вахтангом. Тому, видно, зацепили раненое плечо, и он согнулся от боли, упал на мостовую. Его стали бить ногами. И тогда Владимир выстрелил в офицера из пистолета. Тот упал на колени, крикнул:

– Стреляйте же! Стреляйте!

Владимир прыгнул в машину. Жерар дал очередь из автомата. Солдаты, увидев своего офицера лежащим на мостовой, отпрянули и схватились за автоматы. Одна, другая очередь полоснула по "майбаху". Завизжала медсестра. Даниэль помог Вахтангу подняться, впихнул его в машину. Машина взвизгнула протекторами по влажному булыжнику, понеслась вперед на сумасшедшей скорости. Сзади слышались крики, треск автоматных очередей. Видно, как от здания госпиталя бегут американские солдаты. Двое прыгнули в "виллис", завели мотор, через секунду машина понеслась в погоню.

Владимир наугад сворачивал в узкие переулки, проскакивал перекрестки. Он будто слился с машиной в одно целое, и глаза, не отрываясь, смотрели в темноту. Вот он чуть притормозил и с ходу свернул в глухую подворотню, резко затормозил. "Майбах" остановился, едва не врезавшись в чугунные ворота. Владимир выключил мотор. Стало тихо. В тишине через некоторое время послышался рокот автомобильных моторов и мимо подворотни, мазанув по стенам светом фар, проскочили один за другим два "виллиса". Машины удалялись, и, наконец, стало опять тихо.