Вены магии

— Нетронутый? Он мертв.

— Я не мертв, — сказал Эмонн. — И далек от смерти.

Дворф покачал головой.

— Борода мне в рот. Если это вы, лорд под горой захочет вас увидеть.

— Погоди-ка, — проворчала женщина-дворф. — Как нам понять, что это он?

— Никак, — сказал Эмонн.

Уна подошла ближе, замешкалась, когда дворфы попятились.

— Я фейри, как вы, и я не могу врать.

— Ты можешь верить, что он — король, он мог тебя запутать.

— Я заботилась о нем с его детства. Я пела ему песни, чтобы он уснул, смотрела, пока его вешали. Это старший сон, о котором говорится в песне.

— И что вам нужно от дворфов? — он кивнул Эмонну, обращая вопрос к нему.

Он подвинулся, прижал ладонь к мечу. Ветер раскрыл его плащ, показывая кристальный кулак и обезображенное тело.

— Я хочу поговорить с лордом под горой насчет армии.

— Для чего?

— Для войны с Фионном Мудрым.

— Вы хотите вернуть трон?

Эмонн пожал плечами.

— Я хочу увидеть голову брата на копье.

— Вы не хотите трон?

— Мы посмотрим, как все сложится. Остальное только для вашего лорда.

Дворфы отвернулись от Эмонна и его фейри. Они обнялись и бубнили. Один поднял голову, поймал непоколебимый взгляд Эмонна и опустился к другому.

Наконец, они одновременно повернулись.

— Мы отведем вас под землю.

— Вы накормите и помоете мой народ.

— Мы возьмем только вас.

— Вы возьмете всех, — Эмонн сжал рукоять меча. — Или я настою на наказании за попытку кражи и найду себе другого дворфа.

— Другого не найдете.

— Думаете, я не смогу разбить эту гору? Тогда вы не знаете мою репутацию.

Дворф-мужчина фыркнул.

— Тогда идемте. Все вы.

Эмонн отвернулся от них и махнул Уне.

— Буди остальных. Мы идем под землю.

2

Лекарство и клинок

Сорча не могла дышать, не могла думать, ничего не ощущала. Черные искры мешали видеть, яд тек по венам. Змея впивалась клыками глубже в ее лодыжку.

Кровь капала из двух ранок на снег, шипела и опускалась там до земли. Сглотнув, не ощущая язык, Сорча посмотрела вниз и увидела, как ростки появились из идеальных красных кругов. Снег таял вокруг их хрупких стебельков.

Она моргнула, и белизна вернулась, запятнанная кровью, проглотила ростки.

Змея сжала ее ногу, отцепила пасть и поднялась по ее телу. Гладкая чешуя шуршала по ее коже, пока змея обвивала шею Сорчи. Пасть широко раскрылась.

Яд капал с клыков. Яд упал на плащ Сорчи, прожег толстую ткань и прилип ее груди. Он обжигал, но она не могла поднять руку и стереть его.

Она посмотрела на глаза змеи. Низкое шипение загудело в ее голове, воздух стал горячим. Она задыхалась, но не могла набрать воздуха, пока существо сжимало ее горло.

Оно отвело взгляд, кивнуло плоской головой на лес.

Сорча в бреду посмотрела на деревья, видела, как тает снег. Развернулись листья, на стволах вырос мох, такой густой, какого она еще не видела.

Деревья двигались. Они не вытащили корни или согнулись. Они раздвинулись, как волна, словно мир разорвало пополам, и появился новый путь.

Сорча нахмурилась, пытаясь стоять и смотреть на феномен. Змея зашипела ей на ухо, и это было похоже на слова:

— Иди вперед, — сказала она. — Иди к своей судьбе.

Но она не могла идти. Она даже не могла поднять ногу, яд со вкусом паслена заморозил ее вены. Она замерзла. Было холодно.

Челюсти щелкнули и сжались на ее шее, погружаясь глубоко в вены, мышцы, вливая больше яда в ее тело. Она ощущала его. Холодный, как лед, горячий, как огонь, одновременно. Яд растекался от ее шеи и тянулся по телу осколками.

— Иди, — прошипела змея. — Деревья знают путь.

Слеза покатилась по ее щеке, Сорча шагнула вперед. В лесу звучал шепот. Не фейри, их голоса она знала. Низкий гул доносился от земли, запутывался в корнях деревьев. Они стонали легенды, мифы и истории о розах в саду, которые росли между дубов.

Сорча слушала, пока шла по тропе. Все искажалось перед глазами, и она видела людей в тенях. Не фейри, не дриад, а фигуры в кожаной одежде с синей краской на лицах.

Солнце село, и луна поднялась в конце тропы — полная, хотя Сорча была уверена, что полная уже прошла. Она склонила голову, открывая шею змее, шипящей ей на ухо. Луна капала серебром.

Толстые капли падали на алтарь в конце пути. Они вяло капали в чашу. Вода стала серебристо-белой, словно молоко, переливающееся радугой на маслянистой поверхности.

— Пей, — прошипела гадюка. — Пей и присоединяйся к остальным.

— К каким остальным? — спросила невнятно Сорча.

Змея не ответила. Сорча слышала ее шумное дыхание, смешивающееся с биением ее сердца. Оно звучало как бой барабанов.

Это и были барабаны. Те, кто стоял среди деревьев, били в барабаны. Они не были там. Они не могли быть, потому что она видела сквозь них. Они держали мечи и копья в руках. Звук был от ударов мечей о щиты.

— Пить луну? — пролепетала она. Сорча уже ощущала сильный вкус. Холодная ледяная вода, что смоет вкус паслена, если она выпьет.

— Пей, — прошипела змея.

Сорча шагнула вперед и опустила ладони в воду. Под молочно-белой водой ее плоть таяла. Она двигала скелетами ладоней, скуля, ведь боли не было. Только пустота на месте ощущений.

Она гадала, как держать воду этими ладонями. Но зачерпнула ее, и плоть вернулась. Она подняла луну к губам и пила ее сущность.

Вода стекала по горлу как бальзам. Физические эффекты яда пропали. Закрыв глаза, Сорча радовалась, что ощущения вернулись.

Челюсть змеи щелкнула.

Сорча открыла глаза и посмотрела на луну. Кровь стекала с вершины, делая ее красной.

— Плохой знак, — сказала она.

— Не для нас, — прошипела змея. — Не для нас.

— Нас?

Фантомы шагнули вперед. Их ладони скользили по ее бокам, и Сорча не понимала, что было видением, а что — реальностью. Она ощущала, как их пальцы хватали ее плоть.

Они подняли змею с ее шеи, раздели ее. Они тянули за волосы. Их пальцы были холодными.

Дрожа, Сорча обвила руками свою наготу и смотрела на их раскрашенные лица. Они искажались, становясь то человеком, то зверем.