Верь мне

Бойд просто подмигивает мне, а затем идет в ванную и выходит с кучей полотенец в руках, после чего идет к шкафу, где находит корзину для белья и добавляет в нее полотенца перед тем, как схватить ее и направиться к входной двери.

– Эй!
– возражаю я.

– У тебя здесь есть стиральная и сушильная машины?
– Он останавливается перед дверью и оглядывается.
– Не думаю. Пойдем.
– А затем открывает дверь и выходит.

Что. За. Чертовщина?

– Бойд!
– Я следую за ним в коридор. Но он уже прошел мимо двух дверей к тому времени, как могу его догнать.
– Ты не можешь просто взять и украсть мое белье. Это странно. И довольно жутко.

– Думаю, ты пытаешься вспомнить слово "Спасибо". Я ведь оказываю тебе услугу. Можешь воспользоваться стиральной и сушильной машиной у меня дома.

– Гм...
– Я смолкаю.

– Пожалуйста. Захвати сумочку.

Дело в том, что ему сложно отказать. И от того, как он смотрит на меня, становится приятно. Так, словно он по-настоящему видит меня, что крайне захватывающе, но и невероятно ужасающе одновременно. Так что я следую за ним к его машине и сажусь в нее.

К его дому, оказывается, недалеко ехать - меньше двух миль - но это Централ Сити, Филадельфия, так что мы задерживаемся в пробке. Он заезжает на крытый паркинг и занимает, очевидно, забронированное для него место, а затем мы идем в здание. Оно очень современное и индустриальное, интерьер коридоров по стилю похож на отельный. Но когда мы входим в его квартиру, я осознаю, что это лофт. Сногсшибательный выносящий мозг лофт. Деревянные полы подыгрывают бетонному потолку и подчеркивают воздуховоды. Стены представляют собой смесь гипсокартона и цемента, разбивая пространство идеально размещенными художественными работами, а широкий экран ТВ закреплен прямо к стене. Здесь же стоит обеденный стол, за которым с легкостью могут сесть шесть человек, но он выглядит так, будто никогда не использовался, а кухня представляет собой идеальное сочетание современного стиля с теплыми нотками. Вокруг огромного острова стоят стулья, и кажется, эту зону используют постоянно. Металлическая лестница ведет на второй этаж, который, предполагаю, представляет собой спальню лофта, а на противоположной стене расположено окно от потолка до пола.

Кто бы ни декорировал это место, думаю, его бы передернуло от моего собственного секонд-хенд стиля, но у меня это не вызывает негатива. Совершенно наоборот. Это очень привлекает. Так что я не играю в вежливость, вместо этого расхаживаю по квартире и разглядываю все.

– Что думаешь?
– спрашивает Бойд, когда поворачиваюсь к нему.

– Когда я была ребенком, у меня была книга о маме и папе, медведях, и их двенадцати медвежатах. У всех малышей медвежат были собственные стволы деревьев, за исключением младшего. Он был слишком мал, чтобы иметь собственное дерево, так что все еще был с мамой и папой. В любом случае, у остальных одиннадцати были свои деревья, и каждое отличалось от другого. Они были украшены в соответствии с их особенностями. Я была немного одержима этой историей.

– Ты так говоришь, что тебе нравится мой дом?

Я смеюсь.

– Да. Он тебе подходит.

– Прачечная наверху, - говорит он.
– Иди за мной.

А затем взмывает вверх по лестнице, пока я плетусь за ним. Я оказалась права, предположив, что наверху спальня лофта. Полустена ограждает комнату от нижнего пространства и создает некую конфиденциальность. Но сверху вам все еще открыто все великолепие вида из огромного окна. Я рассматриваю его спальню - и кровать - когда осознаю, что Бойд уже включил воду в машинке в прачечной рядом со спальней и забрасывает в нее мои полотенца.

– Эй!
– Я вхожу в комнату и выдергиваю у него из рук корзину.
– Ты не можешь стирать мое белье.

– Могу, - отвечает он невозмутимо.
– Как думаешь, кто стирает мое?

– Нет. Я имею в виду, что конечно, ты способен на это, но не прикоснешься к моему белью и другой одежде.

– Я был внутри тебя. Так что думаю, прикосновение к твоему белью не считается посягательством на личную жизнь.

И вот так, все становится странным. Я краснею. Реально ощущая, как горит мое лицо. Заглядываю в машинку и наблюдаю за тем, как она наполняется водой, гадая, странно ли все происходящее для меня, или он тоже это чувствует; но при этом не мне хочется смотреть ему в лицо, чтобы узнать ответ.

– Хлоя.
– Он произносит мое имя так тихо, но я все равно слышу его за шумом воды. Его голос осторожен, тон беззаботен, и я поднимаю взгляд, встречаясь с ним глазами.
– Это не должно быть странным.

Ладно. То есть, он тоже это чувствует. Я выдыхаю и киваю.

– Нет?

– Нет. Кроме того, это всего лишь полотенца.
– Затем он наклоняется ко мне, чтобы достать порошок у меня за спиной. На секунду я перестаю дышать, когда его тело прижимается к моему. Воспоминания о последних выходных проносятся перед глазами, и я чувствую напряженность. Через мгновение он отступает с порошком в руках, и я выдыхаю, наблюдая, как Бойд измеряет количество моющего средства и засыпает его в машинку, а затем закрывает крышку.

Я просто стою там и гляжу на него, не двигаясь. Он выгибает бровь, после чего опускает руки мне на плечи и разворачивает меня.

– Пойдем обедать, - говорит он.

– Пойдем, - соглашаюсь. Я замираю в верхней части лестницы и машу в сторону окна.
– Здесь, должно быть, невероятный вид ночью, - говорю, а затем съеживаюсь. Святой бычок, это прозвучало так, будто я приглашаю себя остаться на ночь?
– То есть, я могу себе его представить, - добавлю и качаю головой, ускоряя шаг.
– Эй, а знаешь, почему Адель перешла дорогу?

– Не-а.

– Чтобы поздороваться с другой стороны.

Мы достигаем низа лестницы, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Бойд смотрит на меня в ответ с неоднозначным выражением лица.

– Да ладно, эта шутка хорошая.

– Она нечто, - соглашается он.
– Что хочешь на обед?

– Не знаю.
– Я пожимаю плечами.
– Сэндвич?

– Значит, я выиграл джекпот.

***

Мы покидаем его квартиру и направляемся по Южной улице к Пятой, затем срезаем по Брейнбридж до Четвертой. Он предлагал поехать машиной, но я выбрала пешую прогулку. Слишком скоро погода изменится, и прогулки станут кошмаром. Сейчас же на улице еще приятно, и грех этим не пользоваться.

– Спасибо, что помог мне привезти домой книжный шкаф, - благодарю, пока мы идем. Не уверена, почему мы все еще вместе. Почему он захотел пообедать, предложил использовать прачечную у себя дома.

– Без проблем. Мне же нужно отрабатывать те услуги, что задолжал тебе, а?

Услуги?

– Сколько конкретно услуг ты мне должен?

– Две.

– Две?

– Ага. Было три, но я оказал тебе одну, когда помог со стеллажом. Так что две.

– А когда это мы решили, что ты должен мне три услуги?
– Этот парень ведет счет как настоящий госслужащий.

– А разве нет?
– Он выглядит абсолютно растерянным, думая, что ошибся в подсчетах.
– Мы на месте.

– Знаменитые деликатесы на Четвертой улице, - читаю с вывески, пока Бойд держит открытой дверь.
– Никогда здесь не была.

– Как так? Хлоя.
– Он качает головой и цокает языком.
– Что же ты за филадельфиец?

– Ну, я из Коннектикута, так что...

– Слабая отмазка, Хлоя. Слабая.

Мы занимаем столик, и Бойд заказывает две крем-соды. У этого места старомодная ретро атмосфера, отчего кажется, будто ему уже вечность, словно оно было здесь всегда, а взгляд в меню подтверждает это. На обложке гордо красуется штамп "Открыты с 1923". Я листаю меню, и когда официантка подходит к нам снова, мы заказываем одно и тоже - сэндвич с индейкой.