Верь в меня

— Готова? — спрашивает папа. Руку, согнутую в локте, подставляет, чтоб я могла ухватиться за неё.

Киваю. Крепко хватаюсь за сильную руку папы и делаю первый шаг вперёд.

Гости встречают громкими аплодисментами. Я чувствую на себе ни один десяток взглядов, но ни на кого, кроме мужа, не смотрю. Вижу только Данила. Стоит возле арки, и глаз с меня не сводит.

Знаю, сегодня я очень красивая. Платье идеально подобрано по фигуре, сидит на мне как влитое. И пусть мне уже далеко не двадцать, сейчас я ощущаю себя той юной девчонкой, влюбившейся впервые и, как оказалось, на всю жизнь. Выходит, я однолюбка, да.

До арки остаётся совсем немного. Слёзы радости катятся по щекам.

Как же долго я ждала этот день, что мне до сих пор не верится, что он действительно наступил. Эмоций настолько много, что мне становится трудно дышать. От счастья кружится голова, а я даже не знала, что такое возможно.

Ноги слабые, едва шагаю. По телу нереальная дрожь. В кровь выбрасывается адреналин и дофамин, удивительное сочетание гормонов, которые меня заставляют порхать где-то в космосе.

— Прошу, — поприветствовав Данила рукопожатием и крепким объятием, папа передаёт мою руку Потоцкому: — Береги её, сынок. Не обижай.

— Не обижу. Я люблю вашу дочь, — отвечает Потоцкий, а я смотрю на папу и вижу в его глазах застывшие слезинки.

Ладонь Данила такая горячая, едва не обжигает. Держимся за руки, и глаз не сводим друг с друга. Он не плачет, в отличие от меня. Но улыбается красиво, мои любимые ямочки красуются на его щеках.

Ведущая что-то говорит, но я вряд ли сейчас могу её слышать. Всё моё внимание сосредоточено только на одном мужчине — муже, он центр моей вселенной и вокруг больше никого нет.

Романтическая мелодия раздаётся из огромных музыкальных колонок. Ветер треплет мою трёхъярусную фату. Море шумит, волны разбиваются о золотистый песок на пляже.

Дрожь по телу усиливается. Мне становится холодно, хочется поскорее оказаться в родных объятиях, чтоб согрел меня, прижав к своей груди крепко-накрепко.

Наша клятва, которую мы с Данилом записали заранее, вот-вот должна прозвучать. Гости замерли в ожидании, а я слышу незнакомые мотивы, но пока что ничего не понимаю, пока из колонок не доносится:

— Я люблю тебя, Оксана, — мужской голос, совсем не похож на голос Потоцкого.

Переглядываемся с Данилом, обращаем взгляд на ведущую. А она такая: «Ссори, ребята. Ошибочка. Не ту запись поставили».

Гости смеются, думая, что это прикол. Но это как бы не прикол, правда, никто пока ничего не понял.

Второй раз происходит то же самое. Опять какая-то Оксана. Я злюсь, мне реально несмешно, да и гости что-то между собой перешёптываются.

Отпустив мои руки, Данил подходит к ведущей. Выясняется, что она потеряла нашу запись клятвы.

Я на грани срыва. Разгоняюсь в своей ярости за несколько секунд, но Потоцкий всегда предусмотрительный. Он всё носит с собой. Уходит с пляжа буквально на минуту, чтоб подойти к нашей машине и достать оттуда флешку.

— Всё нормально, — подмигивает мне Данил, вернувшись к арке на пляже.

— Я прибью эту дуру, — киваю в сторону ведущей.

Я злюсь, а Потоцкий улыбается. Говорит, что пусть этот инцидент будет самой большой бедой в нашей семейной жизни. Его самоуверенность и спокойствие меня немного расслабляет. И когда через минуту, наконец-то, звучит наша с Данилом клятва, я окончательно успокаиваюсь.

Его голос, низкий и хриплый, пробирает до дрожи. Я слышала нашу клятву не один раз, но всё равно плачу, как в первый раз. Сердце стучит в груди как ошалелое.

Мой голос сменяет голос Данила и я проговариваю вслух слова, которые знаю наизусть, потому что придумала эту рифму сама:

«Я благодарна богу и судьбе за то, что они подарили тебя мне.

За то, что ты рядом со мной.

За то, что я твоя, а ты мой.

Я клянусь тебе, мой родной,

Быть верным другом и нежной женой.

Жить с тобой в горе и радости до конца своих дней,

И быть матерью наших детей».

Мельком смотрю на мою маму и сестру. Они рядом стоят. Плачут, платком вытирают выступившие слёзы. Других гостей я почему-то сейчас не вижу. Всё как в тумане, покрыто пеленой.

Обмениваемся кольцами. Всё делаем медленно и красиво, чтоб фотограф и видеооператор успели запечатлеть значимый момент.

На песочной церемонии ведущая вручает Данилу колбу с чёрным песком, мне — белым. Мы должны заполнить нашу вазу этим песком, чтоб образовался особый рисунок. Данил, как всегда, спешит, старается всё покрыть чёрным песком, а я терпеливо жду и в самом конце накрываю нашу с ним картину белым полотном.

Кто-то из гостей смеётся, говоря, что сразу видно, за кем в семье будет последнее слово.

Первый свадебный танец трогает до глубины души. Обнимаю Данила за плечи одной рукой, вторая вложена в его ладонь. На заднем фоне море волнуется и, кажется, что в этот миг мы одни на всём белом свете.

— Люблю тебя, — шевелю губами, а он целует меня нежно и лбом прижимается к моему.

— Я тебя никогда не отпущу. Ты моя… до последнего вздоха.

— Твоя. Только твоя.

22. «Удар под дых»

Вечер в самом разгаре. Уже подвыпившие гости вовсю веселятся, показывая себя самым раскрепощённым образом. Я наблюдаю за ними с центра зала, где мы вместе с Потоцким сидим за столом, и довольно усмехаюсь. Плечо прижато к плечу. Держимся за руки, переплетая наши пальцы в замок.

Ненадолго закрыв глаза, представляю нашу с Данилом жизнь лет так через десять. Мы будем кайфовой парой — это точно. Путешествия, спорт и здоровый образ жизни, а ещё мы будем любить друг друга семь раз в неделю, потому что не устанем от бытовухи — уверена на все сто процентов. Мы же столько лет знакомы, наша любовь без срока давности всё выдержит, любые преграды. Мы должны состариться вместе и как в сказке умереть в один день.

Пока до нас никому нет никакого дела, я увожу Данила из ресторана. Хочу побыть с ним наедине