Вера и рыцарь ее сердца. Книга шестая. Любовь нечаянно нагрянет

Вера неожиданно широко распахнула глаза и зажмурилась от яркого света. Теперь она не сомневалась, что попала в передрягу, и это могло разрушить в прах ее устоявшуюся жизнь.

Именно череда рабочих дней являлась в эти изнурительные два года тем спасательной канатом, за который женщина ухватилось мертвой хваткой, чтобы иметь гарантированное будущее. Она так старалась сохранить стабильность жизни ее семьи, но не для того, чтобы теперь сострадательные прохожие цокали над ней языками.

Сознание трубило тревогу, и принуждало Веру требовать возвращения в свою привычную жизнь любой ценой.

– Я должна работать. Я должна работать. Мне надо домой, – шептали ее побелевшие губы, но женщину никто не слушал. Не Верин безумный бред, а ее поломанные кости голени, торчащие в разные стороны кости, привораживали внимание случайных свидетелей происшествия.

Владелица фруктового магазина, уже в который раз, рассказывала любопытным историю столкновения БМВ со стареньким мопедом, тем более она знала Веру, как частую покупательницу, которая хотя и долго приценивалась к овощам и фруктам, но покупала всегда одно и тоже: килограмм яблок и один парниковый огурец.

Вера не понимала, как можно говорить о такой чепухе, когда она в любом случае, больная или покалеченная, должна завтра пойти на работу. Эту простую истину не понимали и мужчины в белых халатах, везущие ее на «скорой помощи». Вера по дороге в больницу подробно объяснила: что с понедельника ее ждут чистоплотные старики и старушки, что ее муж без нее покончит с собой, потому что он травмированный психопат; что дети погибнут пойдут по миру, так как не кому будет о них заботиться; поэтому ее надо везти не в больницу, а домой!

В приемном покое с Верой обращались, как с глухонемой. Доказывать самой себе, что у нее нет права болеть было бесполезно. Только после слов хирурга у каталки, на которой ее, по-видимому, собирались держать вечность, смысл произошедшего с ней несчастья стал доходить до ее разума.

– Двойной открытый перелом левой голени – будем оперировать, в два этапа. Травма позвоночника, осколочный перелом – оперировать не будем, корсет на грудную клетку.

Лежа на операционном столе, Вера успокоилась, ибо все плохое, что могло произойти, уже произошло, и пытаться поменять прошлое, все равно, что наступить на собственную тень.

На следующий день прооперированную Веру навестил Арсеен. Он был горд тем, что о его супруге написала местная пресса. Арсеен с удовольствием съел больничную еду, предназначенную для Веры, и развеселился и стал заигрывать с тремя другими женщинами, что лежали в больничной палате на соседних койках. На прощанье, он горько порыдал, а потом бодро отправился домой.

На больничной койке Вера у нее появилось время о жизни на несколько лет вперед. В газетной статье Вере приписали 10 лет к ее настоящему возрасту, и это не являлось опиской, так как год ее жизни в миграции за три пойдет, а последние два года в замужестве десяток стоит.

Особенно хорошо ей думалось ночью, при выключенном свете, но мыслила она с трудом, потому что в ум пробирались наркотические цветные и веселые сновидения.

Вера готовилась ко второй операции, когда ее навестил и Витя, он приехал в больницу вместе с Арсееном. Мальчик явно смущался своего присутствия в женской палате, он с кислым видом поглядывал на свою любимую маму и чувствовал себя виновным в том, что с ней произошло. Он всегда себя так чувствовал, когда маме было плохо.

– Вить, как ты добрался до больницы? Ведь сюда автобусы не ходят? … На скейтборде? … Все 15 километров? … Сзади мопеда, который вел Арсеен?

Вера не могла поверить своим ушам. Вот этого-то она и боялась!

– Витька, Арсеен болен на голову, но ты-то сам, о чем думал, когда цеплялся за его мопед? Это же опасно для жизни, тем более, когда за рулем сидит Арсеен.

– Мама, Арсеен не лихач, он ехал он очень осторожно, со скоростью 50 километров в час! А что ты так беспокоишься? Ты меня знаешь, я такие трюки на скейтборде делаю. У нас в Фландегем парк для скейтбордистов открыли, прямо за станцией. Некоторые вещи у меня получаются «клево», но ехать с Арсееном – это шик!

– Я думаю, что «шиком» будет то, что сейчас же отправишься домой пешком. Жди меня дома и звони каждый день. А опять приедешь, встану и шею намылю, как следует.

– Мам, встань! Вот будет здорово!

Когда Витя ушел, Вера обратилась к Арсеену, уже по-бельгийски.

– Арсеен, зачем ты устроил этот цирк с Витей, ты рисковал его жизнью, – сказала она с грустью, но что можно взять с травмированного на голову, только пожалеть его самого.

– Боже, помоги мне встать на ноги, как можно скорей!

В ночь перед второй операцией она растерялась, ей вдруг стала страшно жить. Она устала бояться быть высланный из страны, где уже который год учатся дети, где у нее есть, какой-никакой, но муж.

Каждый месяц Вера привычно приходила в администрацию Ревеле, чтобы получить месячное разрешение на проживание в Бельгии. Пока секретарь искал в компьютере информацию из комиссариата, она играла роль любимой собачкой Герасима с камнем на шее, хотя ей никогда не нравился рассказ Тургенева «Му-Му».

С чем она осталась, муж инвалид, Катя с Кобой обратно во Франции неизвестно, чем занимаются, внучка Эмили растет, словно у нее нет бабушки вовсе. Витя воспитывается на примере Тани, а Таня вообще отказалась от семьи.

Последние два года провела она или на работе. или в больнице, где лечился Арсеен, а когда его подлечили и выписали домой, то стал буянить. Когда он буянил, то крушил мебель, когда успокаивался, то жаловался на ленивость Виктора и на упрямство Танюши. Вера каждый раз уговаривала мужа потерпеть, пока дети не подрастут и не разъедутся, кто куда, как это сделала Катя, но Арсеен ждать не хотел, так как готовился к смерти, а от домашнего врача требовал полного выздоровления, хотя быть больным уже стало его профессией. Доктора периодически укладывали инвалида на больничную койку и тогда, для Веры начинался вокзальный марафон.

После работы заскакивала она в поезд, потом – в трамвай. Выйдя из трамвая, бежала она по улицам больничного городка, чтобы хоть часок побыть с мужем и поддержать его, как это положено жене. Через час свиданий, Вера начинала свой марафон в обратном порядке. И так, изо дня в день. Этим она искупала свою вину перед Женей, когда сама отказалась быть его женой, а он недолго прожил без нее.

Траурное известие о гибели Жени пришло в начале года. Об этом ей сообщила мама коротким предложением.