Веранда

– Смотрите, лиса! – Эльдар указывал рукой вперед.

Небольшой зверек хотел перебежать дорогу, но, раздумав, юркнул обратно в кусты. Пока мы обсуждали это маленькое происшествие, доехали до указателя, на котором в свете фар увидели большую надпись: «Уштобе». Водитель задумчиво произнес:

– Где это я ошибся с поворотом на Алматы?

На что мой молодой коллега решительно ответил:

– Я чувствовал, что мы едем не туда. Когда заезжали в Талдыкорган, поворота не было.

– Ну, я разворачиваюсь, едем до пригорода, там и заправлюсь, – сказал водитель, и мы поехали обратно.

Дальше дорога в Алматы была спокойной. Я снова задремал и не заметил, как проехали перевал Архарлы. После Капчагая остановились по малой нужде. Машину поставили на обочине дороги. Кругом было тихо, снег перестал, на чистом черном небе ярко мерцали звезды. Эльдар встал впереди машины, в свете фар его струйка казалась серебристой. Водитель пристроился у кювета на уровне середины, а я позади, недалеко от бампера. Оглянувшись на звук, я увидел, что подъезжает грузовик с прицепом. Но вдруг эта машина вильнула и прицеп стало заносить в нашу сторону. Я еле успел отпрыгнуть. Прицеп, шурша колесами, проехал рядом, потом вскользь ударил по заднему бамперу нашей легковушки. Нос машины чуть не наехал на Эльдара. Тем не менее он очнулся первым.

Подбежав ко мне, помог подняться, а затем стал трясти меня и спрашивать:

– С вами все в порядке?

Придя в себя, я сказал:

– Я в порядке. – И не услышал своего голоса, поэтому повторил: – В порядке. Хватит, не тряси, давай лучше осмотрим машину.

«Тойота» стояла на самом краю кювета, задний бампер и фонарь были разбиты.

Увидев повреждения, водитель развел руками и воскликнул:

– Хорошо еще никого не придавило, и хорошо, что поставил на ручник.

Потом снова осмотрел свой автомобиль, периодически цокая языком, и спросил:

– Ну где же мне теперь найти шофера этого грузовика? Кто-нибудь запомнил номер?

Будни. Санавиация

Мой шеф Али Нурбатырович – мужчина около шестидесяти лет. У него седые усы и волосы с проседью. Его отличительная особенность – умение коротко и емко охарактеризовать событие или человека, а присущий ему искрометный юмор иногда бывает таким крепким, что буквально прожигает незнакомого слушателя.

Недавно к нам в реанимацию поступила беременная пациентка с тяжелым заболеванием сердца, а точнее – с ревматическим пороком двух клапанов. Она жила в маленьком ауле, до беременности не обследовалась, так что ее заболевание обнаружили в женской консультации, когда она вставала на учет. Вообще таких случаев много, когда серьезные заболевания обнаруживаются при беременности. А это значит, что родители не знали о болезни и не занимались здоровьем детей. Причина общеизвестна – низкий культурный и образовательный уровень жителей отдаленных районов. А бывает и наоборот: женщина знает о своем пороке сердца, ей категорически запрещена беременность, но она все равно беременеет, врачам не показывается и является к ним только тогда, когда становится совсем плохо. Как мы говорим, «всплывает на радость» акушерам и анестезиологам. Тут уж приходится сильно напрячься: мы ее лечим в реанимации, приглашаем консультантов, готовим к операции. Но иногда такие женщины умирают. В подобных случаях Али Нурбатырович говорит: «У этих женщин инстинкт лосося – выметать икру и умереть». Жестко, но верно. Я, например, согласен с таким определением. А что делать? Это правда жизни, хотя не всем нравится такая категоричность. У таких пациенток резервные возможности организма на пределе, они практически уже исчерпаны, поэтому приходится прилагать максимум усилий для благоприятного исхода. Мы – акушеры и анестезиологи – единая команда, и в таких тяжелых случаях мобилизуются все подразделения центра. Каждый из нас точно знает, что в критических ситуациях жизнь пациентки зависит от его знаний и опыта: если он не произведет вовремя определенных лечебных действий, то она умрет. А ведь за врачом не стоят какие-то высшие силы, способные исправить ситуацию. Он – последний на пути к небесным вратам. По-моему, тут многовато пафоса…

Однако надо сказать, что не все звенья цепочки уровней обслуживания работают без сбоев, ведь квалификация у врачей разная, подчас просто недостаточная. Летальный исход, то есть смерть больного в стационаре, – результат многих предшествующих событий и ошибок, которые произошли задолго до больницы. Раньше врачи были элитой общества. Сейчас сказать такое язык не поворачивается: врач сильно измельчал, у многих молодых интернетное образование, которое можно получить, даже не посещая институт и клинику.

Как-то на утренней конференции наш директор Талгат Капаевич Кудайберегенов сказал:

– Действия дежурной бригады были недостаточно квалифицированы, слабоват уровень теоретических знаний, были тактические ошибки, хотя у всех есть категории. В чем дело, господа доктора?

А замдиректора Кравцова Татьяна Геннадьевна дала свой комментарий:

– Уважаемые коллеги! Хороший врач – это «штучный товар», его надо готовить годами, много сил положить на его воспитание и обучение, пока он наберется мастерства. Заведующие отделениями, занимайтесь со своими врачами, учите их и передавайте свой опыт!

Да, тут она попала в точку: именно – «штучный товар».

Талгат Капаевич продолжил конференцию:

– Татьяна Геннадьевна, доложите обстановку по экстренным случаям в Казахстане.

– Уважаемые коллеги, – начала замдиректора, – на сегодня в реанимациях областных перинатальных центров и роддомов находится восемь женщин в критическом состоянии.

Она начала комментировать каждый случай: диагноз, осложнения, какая была произведена операция, что предстоит сделать, какая необходима помощь и какой прогноз. Потом продолжила:

– В двенадцать часов состоится телеконференция с Южно-Казахстанской областью, с ОПЦ города Шымкента. Необходимо участие следующих специалистов. – Она перечислила фамилии.

Надо сказать, что заведующий отделением Али Нурбатырович Кожахметов – непременный участник таких консультаций. Я уже говорил, что наш центр оказывает и практическую помощь регионам, поэтому его сотрудники выезжают по вызовам в областные перинатальные центры, а то и просто в районные роддома. При этом случаются разные истории, которые происходят «благодаря» организации системы здравоохранения. Как это нам, врачам, знакомо – несовершенство мира, в частности – здравоохранения с остаточным принципом его финансирования!

Однажды я и акушер-гинеколог Талгат Анапиевич Патсаев, кстати доктор медицинских наук, вылетели в дальнюю область на западе Казахстана. В областном центре мы узнали, что надо лететь еще дальше – в районную больницу, но уже на вертолете. Мы только успели пообедать, как нас повезли на аэродром. Там уже собрались какие-то люди. Оказалось, что это вахта геологов. Командир вертолета не хотел нас брать, но представитель городского департамента объяснила, что специалисты из Алматы должны лететь к критически тяжелой больной, да и деньги за керосин уже перечислены. Геологи и менеджеры из богатой нефтяной компании смотрели на нас как на бесполезный балласт, свалившийся на их голову. Летели два с половиной часа. Хотя наверху была болтанка, мы выдержали это испытание.

Сойдя с трапа вертолета на твердую землю, Талгат Анапиевич нервно закурил: «Не люблю я эти вертолеты, так противно болтает». Подъехала машина скорой помощи и забрала нас в районную больницу. Оказалось, что пациентка попала в критическую ситуацию из-за ошибки врача. Правда, до нас уже приезжали другие специалисты и все, что можно было, исправили. Прилетал борт санитарной авиации из Астаны, но врачи побоялись транспортировки и оставили пациентку в больнице.

Состояние родильницы было крайне тяжелым: она находилась в коме, на искусственной вентиляции легких, а артериальное давление поддерживалось сильными средствами. Главная проблема заключалась в том, что в условиях этой районной больницы она точно не выжила бы, поэтому ее все равно надо было транспортировать в областной центр. Хотя и там шансы на поправку были невелики. Представитель департамента здравоохранения области стала созваниваться с руководством. Выяснилось, что, кроме вертолета геологов, на котором мы прилетели, другого транспорта нет. Посовещавшись, мы с коллегой решили везти женщину в областной центр. Представитель департамента снова стала договариваться с геологами, и наконец, после звонка областного акима, вопрос решился и мы стали готовиться к транспортировке.

Когда реанимобиль подъехал к вертолету, пассажиры были очень удивлены и смотрели на нас во все глаза. Мы положили баллон с кислородом на пол между рядами кресел и закрепили его ремнями. Пациентку подняли на носилках и пристроили в узком пространстве позади кресел, там же поставили аппарат для искусственного дыхания и монитор. Я сел у изголовья, чтобы все контролировать, и мы взлетели…

Прошло два с половиной часа болтанки и переживаний. В Актау нас встретил реанимобиль областной больницы, и мы благополучно доставили пациентку в реанимацию.