Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
— Жесть! Как у них с личным оружием и пулемётами?
— Пулемётов у пограничников всего пять и, те — старого, крепостного образца — на высоком лафете, как у пушки. К тому же, эти пулемёты предназначены под старый — ещё с «тупой» пулей патрон, которого «днём с огнём» уже не сыщешь. Винтовками вооружены почти все, но больше половины их без штыков… Шанцевого инструмента у дивизии нет.
Как мне было известно, трёхлинейки пристреливались со штыком — и без него стреляли несколько «криво». На дальние дистанции, во всяком случае.
— …Мало того! Ни подсумков, ни вещевых мешков или хотя бы
— Твою ж, мать!
Я сам служил срочную, я знаю не из чужых уст: хрен с ними — с винтовками, пулемётами и патронами! Но, раз так фатально плохо обстоят дела с питанием и медициной — Сводная пограничная дивизия, полностью небоеспособна!
— Кто командует этим бардаком?
— Генерал Транковский, Ваше Величество! — отвечает Свечин, — но сам я лично знаком лишь с начальником их бригады генералом Кренке и начальником 4-го пограничного полка генералом Карповым.
— Как они Вам?
— Генерал Кренке оставляет благоприятное впечатление, чего не скажешь про Карпова…
Полковник Нагаев, решил встрять в разговор:
— Карпова я знал ещё по Новогеоргиевской крепости — где он служил начальником крепостной артиллерии и, ушёл оттуда в отставку — после одного небольшого хозяйственного «недоразумения». Это не офицер и командир, а незадачливый бюрократ, склочник и бумагомарака, не знающий военное дело!
Я ударив по столу кулаком, соскочил и заорал:
— Вы знали такое о нём и молчали?! Почему, только во время войны Вы это мне говорите…?
Полковник Нагаев, и не рад был, что встрял! «Тык, мык» и ничего в своё оправдание сказать не может — только краснеет и потеет. Хотя я понимаю — не этот полковник виноват, виновата СИСТЕМА!!! В том числе и, я лично — точнее, мой Реципиент… Ещё точнее: мой Реципиент сам — жертва этой «системы».
ТЬФУ, ТЫ!!!
— Ладно, проехали, — с большим трудом взял себя в руки и сел обратно за стол, — извините, господин полковник — нервы что-то, сдавать стали… Что там у нас дальше?
«Дальше у нас», была созданная в середине этого лета, из московских ополченческих «дружин» 124-ая стрелковая дивизия, под началом генерала-отставника Лопушанского. Ещё один «герой» обороны крепости Ковно!
— При выходе из Ковно дивизия сильно пострадала, лишившись части подразделений и имущества. Сейчас она ещё в стадии «разбредания» и, по моим сведениям насчитывает семь неполных батальонов: примерно три с половиной тысячи нижних чинов, полста с чем-то офицеров, восемнадцать орудий и семь пулемётов…
— Что за «орудия»?
— Большей частью трёхдюймовые противоштурмовые пушки Путиловского завода.
Это — «те» самые! Хорошо…
— Сгодятся в «хозяйстве»! Личное оружие?
— Увы, но часть личного состава вооружена ещё старыми берданками.
— Как у «ополченцев» с кадрами?
— Хуже всех, Ваше Величество! Высшее начальство — сплошь «отставные»! Не более двух-трёх офицеров на батальон, а ротами и взводами командуют даже не прапорщики, а в лучшем случае — «зауряды»! Опять же, как и в случае с пограничниками, нет ни шанцевого инструмента, ни…
— Понятно:
«ни желания воевать»… Что с артиллерией?— В моём распоряжении, — ответил Свечин, — полубатарея XXX мортирного дивизиона — 3 гаубицы.
— Куда другая половина батареи делась? — спрашиваю у полковника Нагаева.
— Из опасения попадания в руки немцев, прежний начальник дивизии приказал держать её при штабе, в тылу.
— Хм… Оригинально! Немедленно «воссоединить» батарею!
— Слушаюсь, Ваше Величество! Сейчас же напишу приказ и отправлю с конным нарочным.
Свечин продолжил:
— Ещё наша группировка насчитывает семь «лёгких» батарей различной принадлежности, одну «тяжёлую» — спасшуюся из Ковно и одну «горную» 2-го Финляндского артиллерийского дивизиона.
Я прикинул в уме:
— Вполне приличная огневая мощь! Снарядов то хватает?
— Снарядов то хватает, Ваше Величество… Взаимодействия и взаимопонимания с артиллеристами, фактически нет!
— С этим разберёмся. Я видел по дороге к Вам какие-то конные разъезды… Не казаки, ли?
— Так точно — казаки!
Свечина, душил смех:
— Тут вот, какая «коллизия» образовалась, Государь! Река Вилия представляет собой «стык» между группой Олохова (V Армейский и Гвардейский корпуса), подчинённой 10-ой армии Радкевича и 5-ой армии генерала Плеве. Начальство обоих «соседей» до того не доверяет друг другу, что послали по казачьему полку следить за «соседом». Мне придан 54-тый казачий полк, который следит и доносит о передвижении резервов и обозов соседней 5-ой армии. За мной же, с аналогичными задачами, следит 40-ой казачий полк — подчинённый 5-ой армии… Весь юмор в том, что оба эти полка принадлежат одной и той же казачьей бригаде генерала Шишкина!
— Чё, серьёзно?! Держите меня семеро… Ну, клоуны!
Посмеялись все вместе над дуростью высшего руководства, затем я задал Свечину завершающий вопрос:
— Как Вы считаете, господин полковник, какой самый сильный наш недостаток на этой позиции?
Не задумываясь, тот ответил:
— Неразбериха в расположении и подчинении частей! Сами посудите, Ваше Величество: на моём — на левом участке Мейшагольской позиции, находятся 6-й Финляндский стрелковый полк, 495-й полк, Второй батальон 4-го пограничного полка, Первый батальон 8-го Финляндского полка и 54-й Донской казачий полк. Как этим все управлять? И, кто всем этим управляет — старшинство не назначено?!
Полковник Нагаев решился уточнить:
— Последним приказом генерала Антипова — начальника штаба «группы Олохова», средний и левый участки позиции объединяются под командой генерала Кублицкого-Пиотуха… Теперь же…
Ногаев, боялся глянуть в мою сторону, как на «виновника» безначалия:
— В связи с болезнью генерала… Гм, хм… Конечно, управление сильно затруднено, если кроме своей части приходится ещё и командовать чужими полками, батальонами — у которых есть своё начальство!
Ну что, ваше Самозванство? Накосячили Вы изрядно — перепугав до полусмерти генерала Кублицкого-Пиоттуха, старшего на этом участке обороны! Надо как-то исправлять ситуацию — а то как бы «альтернатива», не сделалась намного хуже «реала»… Хотя, куда уж хуже.