Веридикт

— Что за вожжа тебе под хвост попала? — смягчился Алес. Аккуратно стянул чёрный конус с её головы, скользнув завязками по узкому подбородку, рассеянно повертел добычу в руках, а потом положил на сиденье рядом с собой. — Всех желающих отвезут в Мареград. Ты же не думаешь, что гарнизон будет насильно удерживать ту безрассудно храбрую инженерку? Никому не нужны проблемы с Академией, тем более из-за этой псовки.

Меральда поймала себя на том, что рассматривает нитяные ромбики обшивки на противоположной стене. Наверняка её взгляд казался Розу таким же безжизненным и пустым, как у его брата. Она заставила себя сфокусироваться на лице спутника, внимательном и настороженном.

— Не могу понять, почему не встречала родившихся в Мираже или хотя бы просто бывавших здесь, — девушка вздохнула и устало потёрла переносицу. Двух дней слишком мало, чтобы найти доказательства невиновности Хотиса, а если ей ещё и придётся прорываться через кордон или, хуже того, усиленно охранять свою жизнь, то она просто не успеет на заседание.

— Ты загоняешься. Город и вправду не самый туристический. Смотреть здесь особо не на что, погода паршивая, добираться далеко и по дикой местности. Единственное, ради чего сюда стоит ехать, так это чтобы жениться. Как бы прискорбно ни звучало, но Мираж — столица одиноких сердец. И беззакония, — профессор усмехнулся, глядя, как Меральда заливается краской. — Увы, но человеческую природу не победить. Так что, если однажды влюбишься в своего кузена, приезжай сюда, здесь никто не осудит. Официально вас, конечно, не зарегистрируют и потомство в случае чего изымут…

— А почему они сами не едут в другие города? — настойчиво перебила девушка, не в силах больше слушать о своём гипотетическом романе с односельчанином.

— И как ты себе это представляешь? Верхом — химеры загрызут, потоковый транспорт не ходит, разве что у счастливых женихов платформы перекупить или с торгашами договориться. Но ярмарки тоже нечасто проводят, хорошо, если раз в квартал. Да, собственно, и не рвётся никто. А если и уезжают, потом возвращаются вместе с супругами. Считай, что у местных выросли жабры и им просто некомфортно жить в нашем климате, — развёл руками Алес.

Экипаж замедлился и, наконец, встал. Фаворит королевы сунул подмышку одолженную Меральде шляпу, спрыгнул на дорогу и галантно подал руку. Взбираясь к дому по скрипучим ступенькам, она думала о предложении Азесина Бравиати остановиться у него. В свете полученной информации оно перестало казаться неуместным и оформилось во что-то, похожее на любезность. Остановись девушка в таверне, неизвестно сколько раз её попытались бы сосватать. Назойливые женихи, пожалуй, последнее, что ей сейчас было нужно.

Узкой прихожей как раз хватало, чтобы открыть следующую дверь, но если закрыть входную и посторониться. Пока Меральда раскатывала толстые пончики рукавов, чтобы снять дурацкое пальто, хозяин дома развесил шляпу и плащ на кованых крючках изящной, но разлапистой вешалки. Потоптался на месте, ожидая, когда девушка расправится с коварными манжетами, но в итоге сдался, буркнув «Подожду внутри». Студентка обратила внимание на светлый ковёр, устлавший гостиную, и решила разуться. Она уже обещала Розу постирать испачканное ею покрывало, и чистить вдобавок все ковры в этом доме как-то не хотелось.

— Вина? — Алес продемонстрировал даме пустой бокал, вынутый с верхних полок буфета. Она отрицательно мотнула головой, опускаясь в бархатное кресло с выгнутыми ножками. Мужчина плеснул что-то из тёмной бутылки и, не оборачиваясь, залпом выпил.

— Есть хочу, — призналась Меральда, прислушиваясь к урчащему животу.

— Сейчас что-нибудь соображу, — неуверенно протянул блондин. Распахнул верхнюю зимку криокамеры, застыл, в задумчивости почёсывая макушку, решительно закрыл дверцу и потянулся к следующей. Опустившись до самого низа, он, наконец, выпрямился, но только для того, чтобы зайти на второй круг.

— Профессор, где я могу умыться? — девушка подошла, надеясь прервать его увлекательные поиски. Открытая камера изрыгала полупрозрачные клубки пара, а между заиндевевших стенок лежали пустые формочки для льда. Не прерывая созерцания, он неопределённо махнул рукой. К гостиной примыкал коридор с несколькими дверями и узкой лестницей, ведущей на верхний этаж. Босые ноги липли к дорогому ореховому паркету, оставляя на тёмной поверхности смазанные следы. Разглядывая их, гостья потихоньку привыкала к мысли, что ей, вероятно, придётся вымыть полы. Алес Роз наполовину высунулся в проём и тыкнул в дальнюю дверь:

— Там. Можешь пока принять душ.

Меральда на цыпочках пробралась к указанному помещению, едва не свалив вазу с длинной тонконогой консоли. Она хотела просто умыться и собрать волосы, на большее сил не было. Но увидев себя в зеркале, студентка неохотно взялась разбираться с заслонками, чтобы отрегулировать температуру воды. Покончив с душем, она выудила из сумки деревянный гребень. Долго расчёсывала непослушную гриву, а результат перехватила тонким ремешком. Ещё какое-то время маялась в попытке приладить повязку обратно, на место укуса, но так и не справилась. Она почему-то была уверена, что застанет профессора за тем же занятием — с надеждой рассматривающим пустые зимки криокамеры, — но в гостиной его не оказалось. Природная застенчивость не позволяла ей слоняться по чужому дому, поэтому она забралась в кресло и сосредоточилась на воспоминаниях.

Экспресс прибывает на станцию Университета. С ней садятся двое одногруппников и ещё восемь знакомых студентов с других курсов, светлокожая девочка с россыпью веснушек на носу, упитанный паренёк с факультета генетики и влюблённая парочка будущих кротов. Друмайя Арлейн из Пинктона поднимается последней, высматривая опаздывающего Хотиса. Меральда заходит в середине вагона, слева уже сидит артист Том Мот, увлечённо рассказывающий что-то своему соседу — мрачному мужчине в синем цилиндре. По проходу, заливаясь смехом, проносятся дети, мальчик и девочка, за ними, растопырив руки на всю ширину, невозмутимо следует короткостриженая леди в цветастом платье. В конце сидит компания авантюристов, на них снаряжение, беговая обувь и предвкушающие улыбки.

После череды краж в библиотеку потянулась настоящие паломники. Одни жаждали экстрима, другие внезапно заинтересовались содержимым книг, третьи хотели побывать в гуще событий, а то и вовсе поймать вора за руку. А раньше ученики Солазурского Университета врывались в пустой вагон и насмерть дрались за свободные места. От такой человеческой арифметики на душе стало тоскливо. Меральда встряхнула головой и погрузилась глубже, ощутив целую мозаику ароматов. Пахло цветами, разгорячённым на солнце металлом, мясными пирожками, замшей и потом. Она проходит вперёд, споткнувшись о чей-то ботинок, торопливо извиняется и садится в следующий ряд. Впереди видны только затылки и спинки сидений. Она отворачивается от окна лишь раз, когда на Площади времён к ней подсаживается курносая дама, чьи волосы повязаны чёрным платком. Шагая от конечной станции до здания архива, она видит ещё десятки людей, слышит обрывки разговоров, возгласы и хохот. Даже склонившись над книгой, печатной, со множеством картинок, она подсознательно продолжает записывать звуковую дорожку — глухую возню и неразборчивый шёпот.

Придя в себя, студентка несколько раз моргнула. Всё это время она смотрела на горящие под потолком флюориты. Казалось, что вместо глаз у неё теперь такие же хрустальные подвески, как и на этой вычурной люстре — мерцающие, переливающиеся на свету, но совершенно бесполезные. Когда цветные мушки прошли, Меральда закатала рукав и с недоверием уставилась на прокушенное предплечье. От прикосновений синяк отдавал резкой болью где-то внутри. Она сковырнула корочки с каждой из четырёх ран, пытаясь рассмотреть, что там, под кожей. Вытирала кровь и мучительно растягивала края пальцами, как будто вместо плоти в них должен был обнаружиться сложный механизм из руд и драгоценных камней. Потому что подобной сверхчеловеческой памятью мог обладать только нейроинтерфейс.