Веридикт

— Ого! Хорошая сумма, соглашайся. Или пойдём вместе посмотрим, прибыль пополам, — запотевшие контейнеры с едой бряцнули о столешницу. Алес, как всегда, сиял лучезарной улыбкой, но из глаз разве что искры не сыпались. Сначала пали оковы, вдавливающие ученицу в сиденье, а затем и предприимчивая сватья выскользнула из-за стола, выдав напоследок зловещее пророчество:

— Не бывать тебе его женой, девочка. Ветер может три вещи: ласково дуть, яростно крушить и отнимать им же сломанное. Но, знаешь, чего он не может? Хоть на мгновение остановиться.

Профессор перестал улыбаться. Почувствовав приближение метафорического урагана, пара проворно засеменила к выходу.

Глава 8. Инженер

— У тебя что, языка нет? — сокрушался Алес Роз, заворачивая в узкий проулок в нескольких домах от трактира. На расстоянии двух вытянутых рук позади, словно на поводке, болталась икающая Меральда.

— А у вас что, глаз нет? — прорезавшимся голосом огрызнулась она.

— Та девчонка уже второй день глушит там дешёвое пойло, а патологически грустные дамы портят мне аппетит.

— И как, успели поднять друг другу настроение? — студентка понимала, что начинает откровенно хамить, но, не видя лица собеседника, сложно было сдержать порыв.

— Успели, — со смешком раздалось впереди. — Лун через семь стану отцом.

Улочка закончилась и они поравнялись, продолжая двигаться по краю мостовой. Девушка промолчала — развлечения официального фаворита королевы её никак не касались. Только дыхание спёрло, то ли от быстрой ходьбы, то ли от повторного осознания того, что едва не произошло в трактире. Интеллигентного вида супруги, а может и не супруги вовсе, собирались похитить невесту для своего сына. Без Алеса она бы так и не попала на борт экспресса, застряла бы на обочине мира, как беспомощная муха в капле янтаря. Неужели комиссариат всерьёз расследует кражу книг, когда у них из-под носа пропадают люди?

— Её парень из местных. По-хорошему ей следовало бы посетить нашего доблестного лекаря в красном. Но они составили ветки до четвёртого колена и не нашли близкородственных связей. Фармация не станет так заморачиваться и просто заберёт младенца, если узнает, что оба родителя — коренные миражийцы. А так, при условии чистых генов, у неё есть шанс на счастливое материнство.

Меральда стянула шляпу и на секунду застыла, уставившись на широкую спину профессора. Действительно, ветер. Шальной, порывистый, переменчивый, зачастую хлёсткий и колючий, буйный, неугомонный, а иногда наоборот — мягкий, игривый, весёлый и вкрадчивый, а для кого-то ещё и попутный.

— Что будет, если генетики решат проверить ваше родство с новорождённым? — она взялась за раскатывание рукавов, сложив свёрток с покупками на узкий подоконник.

— К тому времени, как они отловят меня для забора образца, им придётся признать малыша здоровым. Я ведь очень занятой человек, целых два часа в неделю, помнишь? А дальше уже не имеет значения, кто там отец, брат или сват. Извините, ошиблась, — тоненько передразнил он. — Ошибиться — не значит соврать.

Пожав плечами, профессор выпотрошил висящий на крючке плащ — девушка наконец разглядела скрытые в подкладке карманы, — и перебрался в гостиную. Ученица разулась, хотя её ноги были ненамного чище обуви. Алес достал огромную кастрюлю, наполнил водой и водрузил на плиту. Расстелил отрез на обеденном столе и ловко порубил на квадраты, чаще кособокие, но это и не имело значения, ведь они не собирались сшивать из них полноценную книжку.

— Где вы научились крахмалить вещи? — Меральда привела себя в порядок, надела обновки и теперь от безделья перебирала лоскутки, пока профессор готовил раствор. Дубовую столешницу покрывали мелкие царапины и потёртости, как немые очевидцы холостяцких ужинов без всякого намёка на скатерть.

— Помогал няне замачивать бельё.

— Прямо во дворце?

— Прямо во дворце, — Алес махом собрал рассортированные по размеру стопки и с особой запальчивостью отнял у неё кривой ромбик, который та задумчиво крутила в руках, решая, к какой кучке отнести.

— На тёмной ткани будут видны разводы от крахмала, — менторским тоном сообщила студентка, примащиваясь щекой к деревянной поверхности. С такого ракурса было удобнее рассматривать спинки тяжёлых стульев, обитые кожей так давно, что она приобрела благородный оттенок патины. Судя по всему, камней стабильности в городе тоже не было.

— Ничего, просто посильнее дави на мел.

Уставшие и голодные, они не стали заниматься сервировкой и умяли подостывшие порции прямо из контейнеров. Совместными усилиями разложили кусочки ткани вдоль буфета, на голом полу, и целиком устлали ореховый паркет в коридоре. Любуясь безвкусной траурной мозаикой на стыке со светлым ковром, будто от пристальных взглядов этот дизайнерский объект высохнет быстрее, они синхронно рухнули на диван. За окнами темнело, пасмурное небо теряло по полтона каждые несколько секунд.

— Профессор, у вас есть ещё какие-нибудь идеи? Я не стану важным свидетелем просто оттого, что назову общеизвестный факт — Вертигальд не пересекал порог библиотеки.

— Да неужели, — иронично фыркнул тот. — Передумала доказывать фиктивность книг? Отсутствие состава преступления — идеальный повод снять все обвинения и закрыть дело прямо в зале суда.

Конечно, он издевался. А Меральда терпела, до боли прикусив губу, чтобы не ответить что-нибудь резкое. Может, она и сглупила, приняв во внимание дикую версию человека, которого все вокруг сочли сумасшедшим. Но с другой стороны, это ведь историк Ван Орисо, уважаемый член Коллегии профессоров, преподаватель Солазурского Университета и бесспорный любимец студентов. Его повествование было выверенным, логичным. Разве безумцы придумывают обоснование для каждого своего умозаключения? Они просто говорят, что небо падает, книги ненастоящие, а вместо рук у них пережаренный омлет.

— Прости, орешек, у нас нет времени, чтобы провести полноценное расследование, — Алес зевнул и сполз пониже, пристраивая голову на мягком подлокотнике. — Иначе можно было бы поискать предмет, раскроивший череп твоему другу. Повторно опросить свидетелей — люди куда более сговорчивы, когда рядом нет крылатых выкормышей комиссариата. Найти того охотника, раз уж он проходил так близко, то вполне мог что-нибудь услышать или увидеть, если прям очень повезёт. Эти книжные воришки слишком нервируют Галиарда Первого, а братцу только дай повод выслужиться перед королём. Уверен, не будь у него столь явных зацепок, в туман отправился бы тот из вас, кто лебезил перед ним меньше остальных. Психология бастарда, лишённого права наследования.

Профессор изложил всё это в скучающей, ленивой манере, и Меральда почти поверила. Чтобы вернуть себе своё мнение, девушке пришлось зажмуриться и несколько раз прокрутить воспоминание, где герцог Хари с равнодушием мертвеца протягивал ей платок. Возможно, он любит своего отца — насколько муляж человека вообще способен любить, — но не стал бы ради родительского успокоения отдавать под суд первого попавшегося. И уж точно плевать он хотел на уровень чьего-либо пресмыкательства, для этого ему сначала надо научиться элементарно замечать людей. В любом случае открытая ненависть к брату не делала Алеса плохим — никто не застрахован от внутрисемейных конфликтов.

— Съездите со мной завтра в таверну? Мне нужно поговорить с Ионой Флетчберг.

— С храброй инженеркой? Валяй. О чём будете беседовать?

— Хочу узнать, чем она занималась в архиве и почему оказалась среди задержанных. Сами сказали, свидетели охотнее делятся информацией с теми, кто не носит белый мундир. И кто-то должен предупредить её о миражийских методах добычи иногородних невест.

— Не драматизируй, силком тебя никто бы не потащил.

На самом деле, Меральда не рассчитывала на показания Флетчберг, ей нужна была оценка случившегося с точки зрения инженера. Не зря в Академии преподают такой предмет, как криптография. Само его существование допускает наличие способов обмануть нейроинтерфейс. Если архангелы беспрепятственно изымают трансляции с чужих браслетов, может, некий умелец придумал обратную программу и подбросил Хотису снимок? Её не оставляло чувство, что Алес Роз что-то знает об этом недочёте в безопасности передачи данных и именно поэтому старается как можно реже надевать синк.