Верити значит истина

Крю начинает плакать, когда кладёт все фотографии обратно в коробку.

— Крю, — говорит Джереми, не в силах скрыть своё беспокойство. — Мы просто рассматриваем фотографии. — Джереми пытается притянуть к себе Крю, но он вырывается из его рук. Джереми снова хватает Крю, прижимая его к груди.

— Положи их обратно! — кричит он в мою сторону. — Я не хочу их видеть!

Я хватаю остальные фотографии и запихиваю их в коробку. Закрываю крышкой, поднимаю, прижимая к груди, пока Крю пытается вырваться из хватки Джереми. Джереми подхватывает его и выбегает из кухни вместе с ним. Они поднимаются наверх, а я остаюсь стоять на кухне, потрясенная, обеспокоенная.

Что это было?

Наверху уже несколько минут тихо. Я не слышу, чтобы Крю дрался или кричал, поэтому думаю, что это хороший знак, но мои колени слабеют, а голова становится тяжёлой. Мне нужно прилечь. Может быть, мне не стоило принимать два ксанакса

сегодня вечером или, может быть, я не должна была приносить семейные фотографии и выставлять их на всеобщее обозрение перед семьёй, которая всё ещё не оправилась от своей потери. Или, может быть, мне не стоило почти целоваться с женатым мужчиной. Я потираю лоб, внезапно испытывая желание убежать, сбежать, и никогда больше не возвращаться в этот дом печали.

Что я всё ещё здесь делаю?

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Синдром Аспергера — общее (первазивное; англ. pervasive «обширный, глубокий, распространённый») нарушение психического развития, характеризующееся серьёзными трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий.

XI ГЛАВА

Даже в разгар дня, когда солнце наблюдает за этой частью мира, внутри этого дома всёравно жутко. Сейчас четыре часа дня. Джереми снова работает на причале, а Крю играет рядом с ним на песке.

Тревожная энергия гудит по всему дому. Она всегда здесь, и я не могу от неё избавиться. Кажется, что она ночью становится более интенсивной. Я уверена, что это всё в моей голове, но это не успокаивает меня, потому что вещи, скрывающиеся внутри ума, могут быть такими же опасными, как и осязаемые угрозы.

Я проснулась прошлой ночью, чтобы воспользоваться туалетом. Мне показалось, что я услышала шум в коридоре — шаги легче, чем у Джереми, и тяжелее, чем у Крю, а потом, вскоре после этого, послышался скрип ступенек, одна за другой, как будто кто-то крался по ним с намеренно лёгкой походкой. После этого мне потребовалось некоторое время, чтобы заснуть, потому что в доме такого размера шумы неизбежны, и с воображением писателя, каждый шум становится опасным.

Я резко поворачиваю голову к двери кабинета. Я нервничаю, даже сейчас, и всё, что я слышу, какЭйприл на кухне разговаривает с кем-то. Она говорит с Верити таким же успокаивающим тоном, словно пытается вернуть её к жизни. Я никогда не слышала, чтобы Джереми разговаривал со своей женой, но он признался, что сердится на неё. Он всё ещё любит её? Сидит ли он в комнате Верити и говорит ей, как сильно скучает по звуку её голоса? Это похоже на то, что он сделал бы или не сделал бы это. Но сейчас?

Он заботится о ней, иногда помогает кормить, но я никогда не видела, чтобы он говорил с ней напрямую. Это заставляет меня задуматься, если Джереми не верит, что она там вообще больше, как будто человек, о котором он заботится, больше не его жена.

Может быть, он способен отделить свой гнев и разочарование в отношении Верити от женщины, которая ему дорога, потому что Джереми больше не чувствует, что она один и тот же человек.

Я иду на кухню, потому что голодна, но также и потому, что мне интересно наблюдать, как Эйприл взаимодействует с Верити. Мне любопытно посмотреть, есть ли у Верити какая-то физическая реакция на её действия.

Эйприл сидит за столом с обедом Верити. Я открываю холодильник и смотрю, как она её кормит. Челюсть Верити двигается вперёд и назад, почти как у робота, после того, как Эйприл кормит её ложкой картофельного пюре. Это всегда мягкая пища. Картофельное пюре, яблочный соус, смешанные овощи. Больничные продукты, мягкие и их легко глотать. Я беру кусочек пудинга и сажусь за стол с Эйприл и Верити. Эйприл отвечает мне мимолётным взглядом и кивком, но больше ничего.

Съев несколько кусочков пудинга, я решаю попытаться завести светскую беседу с этой женщиной, которая отказывается общаться со мной.

— Как давно вы работаете медсестрой?

Эйприл вытаскивает ложку изо рта Верити и опускает её обратно в картофельное

пюре.

— Достаточно долго, чтобы получать больше 10 процентов до выхода на пенсию.

— Ясно.

— Но ты моя любимая пациентка, — говорит Эйприл Верити. — Намного. Она направляет свои ответы на Верити, хотя вопросы задаю я.

— Как долго вы работаете с Верити?

И снова Эйприл отвечает в сторону Верити.

— И как долго мы этим занимаемся? — спрашивает она, как будто Верити собирается

ей ответить. — Четыре недели? — Она смотрит на меня. — Да, меня официально наняли около четырёх недель назад.

— Вы знали эту семью? До несчастного случая с Верити?

— Нет. — Эйприл вытирает рот Верити и ставит поднос с едой на стол. — Могу я поговорить с вами минутку? — Она указывает головой в сторону коридора.

Я делаю паузу, удивляясь, почему мы должны покинуть кухню, чтобы она могла поговорить со мной. Однако, я встаю и следую за ней. Я прислоняюсь к стене и кладу в рот ещё один кусочек пудинга, пока Эйприл засовывает руки в карманы халата.

— Я не ожидаю, что ты это знаешь, особенно, если ты никогда не была рядом с кем- то в состоянии Верити, но это неуважительно — обсуждать таких людей, как она, котораянаходится прямо перед вами.

Я сжимаю ложку, собираясь вытащить её изо рта, замираю на мгновение, затем засовываю ложку обратно в тарелку с пудингом. — Мне очень жаль. Я не знала, что это то, что я делала.

— Это легко сделать, особенно, если вы считаете, что человек не может признать вас. Мозг Верити не работает так, как раньше, но мы не знаем, как много она понимает. Просто думайте, прежде, чем что-то говорить в её присутствии.

Я выпрямляюсь, отодвигаясь от своего обычного положения у стены. Я понятия не имела, что меня оскорбляют.

— Конечно — говорю я, кивая.

Эйприл улыбается, и на этот раз действительно искренне.

К счастью, наш неловкий момент заканчивается благодаря Крю. Он бежит через заднюю дверь, держа что-то в руках. Он бросается между мной и Эйприл на кухню. Эйприл следует за ним.

— Мама, — взволнованно говорит Крю. — Мам, мам, я нашёл черепаху.

Он стоит перед ней, держа черепаху так, чтобы она могла видеть. Крю проводит пальцами по еёпанцирю. — Мама, посмотри на неё. — Он поднимает её повыше, пытаясь заставить Верити посмотреть в глаза черепахе. Крю всего пять лет, так что он, вероятно, даже не может понять все причины, по которым она больше не может говорить с ним, смотреть на него или реагировать на его волнение. Мне сразу же стало больно за Крю, зная, что он, вероятно, всё ещё ждёт её полного выздоровления.