Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв.

— Бей этого мерзавца что есть силы!

Молодчик засомневался.

— А что, если он окочурится от такой взбучки? Разве получена бумага, что с ним можно обращаться как с убийцей?

Часть мужланов, посовещавшись, решила:

— Не будь такой бумаги, нас бы не стали собирать всех вместе. Потешимся вдосталь над этим негодяем, а напоследок разорвем его на части и разойдемся. Прекрасный способ убить время.

— Правильно! — закричали остальные.

Пока одна половина мужланов готовила казнь Нольбу, в центре внимания прочих оказался Тхольпхёни.

— Пусть каждый, — предложил он, — как умеет, споет одну коротенькую песню. А кто не сможет открыть рта, того накажем штрафным хлебом!

И с этим уговором Тхольпхёни первым начал песню:

Иней выпал предрассветный, День встает. Проснитесь, дети! Там, на северной вершине, Вырос папоротник пышный. Отправляйтесь спозаранку Рвать его, наварим нынче Для вина закуски свежей.

Следом за ним какой-то мужлан запел:

Возможно ли поспорить человеку Со справедливой волею небес? Уж если мы безнравственным поступком Зовем поджог дворца Афан в Саньяне, То что сказать о княжиче Иди [225] , Утопленном в реке Биньцзян убийцей?

Затем вперед вышел Кунпхёни и спел песню — смесь из коротких стихов:

«Не каждый мог назвать Любимую любимой, Не каждый тосковал И сетовал в разлуке». «Неслышно Имчжинган И Тэдонган струятся, И грустное «куку» Звучит с гробницы царской». «Так нацеди вина Нам поскорее, мальчик! Мы нынче будем пить И будем веселиться!»

225

Иди (III в. до н. э.) — потомок правителей княжества Чу, возведенный Сян Юем (см. примеч. 34, 35) на престол, а затем по его же приказу утопленный в реке.

Упрямец спел несколько строф из разных стихов с рифмою «ветер»:

«Перед воинами выл В травах и деревьях ветер». «Челн, плывущий по Бяньши, Обвевает дальний ветер». «С веток персиковый цвет В сумерках роняет ветер». «Молит духов Чжугэ Лян О юго-восточном ветре». Как связать мне меж собою Это множество «ветров»?

Здоровяк спел песенку подобного же рода с рифмою «лет»:

«В краю пустынных рек и диких гор Безмолвие царит уже сто лет». «Ночной порой, при ветре и луне, В Цзяннани я тоскую много лет». «Неразделимы радость и печаль, Так на земле ведется сотни лет». «За жизнь свою не может человек Изведать дважды счастье юных лет». «Год кончен — миновали холода, Но не считаю я идущих лет».

За ним снова запел Упрямец — на этот раз его песенка была с рифмою «людей»:

«На зелень ив устремлены глаза Поток переплывающих людей». «Цвет тополя вселяет грусть в сердца Переправляющихся вброд людей». «На всех — цветы кизила... Лишь меня Недостает в кругу родных людей». «Уйдешь на запад из заставы Ян — Не будет близких у тебя людей».

Далее последовала песня Крючка о временах года:

Весной цветы повсюду расцветают, А летом в рощах зеленеют листья. По осени прекрасен клен багряный И яркие желтеют хризантемы. Зимой кружатся в воздухе снежинки И сходят воды, обнажая камни. Что было бы без четырех сезонов? Что было бы без верности на свете? [226]

226

Игра слов: слово «верность» звучит почти так же, как сочетание «все времена года».

Злюка сложил песню на тему «благодеяние»:

Как может жизнь свою прожить спокойно, Ни разу не свершив благодеянья, Тот, кто на свет родился человеком? На десять тысяч лет свой род продолжив, Потомкам суждено прославить предков. Оставив дом почтительным потомкам, Благодеянье предки совершают, Суйжэнь содеял благо, обучая Людей, как на огне готовить пищу. Дав воинам для битв щиты и копья, Сюань Юань [227] свершил благое дело. Помянем заодно «благодеянье» [228] . Лю Сюаньдэ, который правил царством Во времена «трех государств» в Китае; «Благодеянье» Чжан Идэ, который В стране Си-Шу был славным воеводой; «Благодеянье» Пан Дэ, который В стране Си-Лян был видным полководцем; «Благодеянье» полного коварства Цао Мэндэ, героя Века смуты. Но что нам эти все «благодеянья»? Посмотрим, что Нольбу за благодетель!

227

Сюань Юань — возможно, имеется в виду мифический правитель, потомок Хуан-ди, покровитель портных.

228

Каламбур: иероглиф «дэ», входящий в состав упоминаемых в песне имен китайских военачальников, имеет значение «благодеяние».

Есуги тоже сочинил песенку — с рифмою «занятие»:

В эпоху Троецарствия, когда кругом раздоры, сраженье — подходящее занятье. В луну шестую страждущим от духоты и зноя обмахиваться веером — занятье. На берегу под дождиком, что зарядил надолго, рыбачить — тоже славное занятье. В горах с лесною чащею, в глуши ущелий горных и топором орудовать — занятье. Сгребать листву опавшую в лесу осеннем в кучи — конечно, тоже дельное занятье. Игла мелькает быстрая в руке у молодицы... Весьма необходимое занятье! У старикашки дряхлого язык все мелет, мелет... Что говорить, полезное занятье!

А Плут пропел:

Бил наотмашь в грудь горбатых, Бил беременных в живот, Искры первые пожара Со злорадством раздувал, Колотил горшки и миски В мастерской у гончара, У жилища роженицы Пса бродячего убил, В месте, где болели оспой, В землю колья забивал И везде, где только мог он, Людям ногу подставлял!

Натешившись песнями, мужланы сели и принялись расспрашивать друг друга, кто где живет и кого как зовут.

— Ты где живешь? — спросили одного.

— Я живу в Ванголе, — отвечал тот.

— Вот как? Купил, говоришь, тростнику для циновок? [229]

— Да нет же! Я говорю, что мой дом находится в Ванголе.

Тогда вперед выскочил Кунпхёни и принялся растолковывать остальным, что такое Вангол.

— Понятно! Этот парень хочет сказать, что он из Ванголя. «Ван» значит «король», а «гол» — «поселок». Выходит, что ты живешь где-то около королевского дворца в Сеуле?

229

Игра слов: «живу» по-корейски звучит так же, как «покупаю»; имя собственное «Вангол» созвучно со словом «тростник».

— Да, да! Именно там я и живу.

— А ты где живешь? — спросили другого.

— У самого неба, — отвечал мужлан.

— Он, верно, живет на улице духов, у ворот Мудонмун, — пояснил Кунпхёни.

— А ты, дружище, откуда?

— Я живу снаружи за оградой внутри ограды.

Кунпхёни мигом растолковал и этот ответ:

— Ага! Ты, верно, живешь между внутренними воротами Чханыймун и внешними воротами Ханбунмун. Вот и получается, что твой дом «и в ограде и за оградой». Это где-то возле Бумажной управы, не так ли?