Верная возможность

Второй покойник был мне незнаком. У него я также не нашел чего-либо такого, что бы могло мне помочь и хоть как-то прояснить ситуацию. Интересно, что жетона от камеры хранения ни у кого из них не оказалось.

В доме было еще две комнаты, которые оказались практически пустыми. В них не было ничего, кроме нескольких шкафов со всякой рухлядью и запасом продуктов. Видимо, постоянно использовалась только одно помещение первое. Обнаружил я также и небольшую кухню с газовой плитой и баллоном.

Я вернулся во двор. Шофер лежал на прежнем месте и не шевелился. Фронт стонал, закрыв лицо руками. Я окинул взглядом окрестности. Домик стоял прямо посреди леса, и вела к нему единственная дорога, по которой мы, вероятно, и приехали сюда. Слышно было только пение птиц да стоны бандита.

Я вытащил один из пистолетов и, сняв его с предохранителя, подошел к скорчившемуся убийце.

– Есть разговор, Фронт.

Он отнял руки от окровавленного лица и злобно посмотрел на меня.

– Везучий ты, сука!

– Есть немного, - согласился я.
– Но разговор не об этом. Давай, рассказывай все, что знаешь.

– Ха, фрайер, - попытался рассмеяться тот, но лицо его перекосила гримаса боли, и он опять приложил к нему руки.

Я ударил его ногой по закрытому кистями лицу. Он выругался и неожиданно попытался вскочить. Успел он, правда, только встать на колени в это момент я нанес ему сильный удар пяткой в нос. С криком раненного носорога Фронт принялся кататься по земле.

– Это тебе не с пушкой бегать, мочить всех подряд, - сухо произнес я.
– И не в квартиры к беззащитным женщинам врываться. А ну, снимай ботинки!

– Чего!
– заорал он.

– Чего слышал!
– зло ответил я.
– А не то я сейчас устрою так, что они тебе в жизни больше никогда не понадобятся.

Бандит повиновался. Сняв обувь, он швырнул ее мне. Я босиком подошел к нему и снова двинул ногой в лицо. Он опять заорал и дернул руками. В этот момент я опустил рукоятку пистолета ему на башку. Фронт затих.

Я обулся и по очереди перетащил два тела в дом. Ботинки были чуть великоваты, но серьезной помехой это мне не служило. Среди рухляди, валявшейся в одном из шкафов, я нашел несколько мотков бельевых веревок. С их помощью я привязал водителя к кровати, стоявшей в комнате, а Фронта просто положил на пол, предварительно связав ему руки и ноги. После этого я принялся приводить его в чувство с помощью холодной воды из чайника, обнаруженного на кухне.

– Проснись и пой, - посоветовал я ему, как только он открыл глаза.

Бандит в ответ плюнул в меня.

– О-ох, - протянул я.
– Тяжелый случай.

– Иди на ..., гумозник, - злобно прошипел он.
– Кореша из-под земли достанут того, кто это все сделал, и тебя заодно...

– Ты мне надоел, - прервал я его излияния и перевернул на живот. Затем ножом, также принесенным с кухни, распорол пополам всю его одежду от головы до паха.

– Ты за лошадьми ухаживать умеешь?
– поинтересовался я у бандита.

– Иди ты, козел!
– выдавил он.

– А жаль!
– посочувствовал я.
– А знаешь, что барин с такими неумелыми холопами делал?

Фронт молчал.

– Порол, - констатировал я и, оторвав от торшера толстый электрический провод в резиновой оплетке, принялся за дело.

Дядя Вася считал порку одной из самых действенных процедур после посажения на кол. О еще более действенных он предпочитал не упоминать вообще. В период его службы в Афганистане на экзекуцию обычно, как на вечернее шоу, собирали полюбоваться всех полковых блядей, которые, упившись, ржали до колик, что приводило подвергаемых наказанию моджахедов в абсолютное неистовство, а тискавших в это время баб офицеров, наоборот, в полный восторг.

Непривычная к таким действиям моя рука устала довольно быстро. Однако весь тыл Фронта к этому времени уже нельзя было узнать.

Я присел на корточки перед бандитом. Лицо его было перекошено, на губах выступила пена.

– Чем быстрее мы закончим разговор, тем быстрее я уеду отсюда и тем быстрее вызову ментовку и скорую, - проинформировал я его. Следовательно, тем больше у тебя останется шансов не откинуть здесь копыта от потери крови, а впоследствии не загнуться от ее заражения. Кстати, насколько я понял, ваш покойный шеф ведь отнюдь не являлся поклонником пресноедения - я на кухне видел целый коробок соли, - улыбнулся я.
– А соленое мясо, говорят, лучше сохраняется. Так, может сходить?

– Что, спрашивай, урод, - просипел он сквозь посиневшие губы.

– Жить хочется даже убийцам, - философски заметил я.
– Ты убил Платонова и его телохранителя?

– Да.

– Зачем?

– Пахан приказал.

– Гоша?

– Да?

– А зачем?

– Не знаю.

Я подумал, что в подобном положении он вряд ли будет запираться, и решил не браться за шнур вновь.

– А яйца зачем резал?

– Он приказал. И конец тоже...

– Конец?
– переспросил я. Потом до меня дошло. Мне оставалось только покачать головой.

– Он обычно сам такие вещи проделывает, - продолжил я.
– А почему в этот раз послал тебя?

– Не знаю я, - простонал бандит.
– Ну отстань ты с этим. Мне приказали - я сделал.

– Как ты под трибуну попал?
– переключился я на другую тему.

– Меня тренер Жора вчера утром спрятал. Он там "качалку" ведет, но он наш человек.

– Понятно, - протянул я.
– Готовит, так сказать, молодую смену.
– А ушел ты через склад. Окно и дверь также заранее открыл Жора, так?

– Да-а, - еле слышно протянул он.

– А затем?
– поинтересовался я.

– Смотался... Там толпа народу была огромная... Поехал к Костику пиво пить. Ночью прибежал этот пацан ненормальный, шестерка его, сказал, что их какой-то хрен побил на их же территории. Ну мы решили утром съездить, разобраться... Квартиру он заметил...

Я поразмыслил. Светкин дом действительно находился на западном берегу. А "газовик" не так уж и хреново, выходит, себя чувствовал, как хотел показать, раз проследил квартиру, в которую я прошел.

– А Длинного не видел?

– Нет, я ему по телефону позвонил, сказал, что дело сделано, но вышла с одним типом промашка. Описал тебя подробно... Он велел скрыться с глаз долой. Ну а утром случайно...

– Это я понял, - пробурчал я.
– Давай, пиши, - я развязал ему руки, сунул в правую свою ручку и ткнул под нос большой лист бумаги, также найденный в шкафу.

– Что?
– удивился Фронт.

– "Это я убил Платонова", - начал диктовать я.
– "Арестуйте меня, пожалуйста". Крупно и разборчиво. И подпись внизу.