Верни меня

Алли потянулась за вином. Но отпив приличный глоток, едва ощутила его вкус.

– Даже превзойти ее, на самом деле. И намного. Конечно, это во много благодаря щедрому чеку, который выписал ты.

– Возможность увидеть моего брата в смокинге стоила каждого цента.

Тут ей в голову пришла мысль, и впервые за время их встречи ее лицо осветила искренняя улыбка.

– Я слышала, он завел щенка.

Меж бровями Хадсона залегла складка.

– Да, видимо, рыженькая решила, что ему это пойдет на пользу.

– Хадсон, ты же знаешь, что ее зовут Харпер.

– Ладно. Харпер, - сказал он, подчеркивая ее имя, - может сама убирать за этой штукой в следующий раз. Эта мелкая собачонка облегчилась где угодно, кроме чертовой пеленки.

Алли прикрыла рот салфеткой.

– Я знаю этот трюк с салфеткой, Алессандра. Давай, смейся надо мной, - тут его взгляд смягчился.
– Хотя я рад, что у тебя есть повод улыбнуться.

– Ты даешь мне массу поводов для улыбки, Хадсон.

– И я планирую продолжать в том же духе.

Возле столика появился официант с чеком. Протянув свою кредитку, Хадсон вновь переключился на Алли.

– Ну а пока, полагаю, пришло время тебе нанести решающий удар.

– Ну, поскольку тебе нужно выглядеть расстроенным из-за моих слов, обсудим вчерашнюю игру Быков ?(37)

Хадсон нахмурился.

– Ту игру решили судьи, а не игроки.

Бинго. Хадсон тут же откинулся в кресле, руки скрещены на груди, брови нахмурены. Для любопытных взглядов он выглядел как мужчина, которому только что поставили ультиматум.

Он быстро встал, как только Алли поднялась со стула.

– Мой лимузин ждет снаружи, - сказал он, бросив салфетку на стол.

Она мельком глянула в окно.

– Думаешь, так будет правильно?

– Ты якобы только что дала мне возможность вернуть тебя. Подвезти тебя домой было бы логичным, - он положил руку ей на поясницу и вывел из ресторана. Макс уже стоял на тротуаре у открытой двери лимузина. Алли скользнула внутрь и подождала, пока Хадсон обменялся парой слов с мужчиной, который был его правой рукой, и тоже присоединился к ней на кожаном сиденье. Как только дверь закрылась, она тут же забралась ему на колени, пользуясь уединением, которое обеспечивали темные тонированные стекла.

– Обними меня.

Его руки уже обхватили ее тело.

– Тебе не нужно просить.

Алли опустила голову ему на плечо. Обычно одна лишь его близость заставляла ее таять, но теперь и этого было недостаточно, чтобы ослабить мучившее ее напряжение.

– У Макса есть какие-то новости?

Хадсон вздохнул.

– К сожалению, нет. Хотя он вычислил предположительного туриста, фотографировавшего нас.

– Кто-то из людей Джулиана?

Он коротко кивнул.

– Похоже на то.

– Он потребует информацию. Собрание совета в следующем месяце заставляет его нервничать.

– Скажи ему, что я согласился.

Алли вскинула голову.

– Переписать на меня акции Ингрэм?
– ее голос прозвучал на несколько октав выше обычного. Это было нелепой уступкой, какой она от него совсем не ожидала. И все же его согласие, даже в теории, застало ее врасплох.

– Да. Джулиан знает, что я к тебе чувствую. Весь его план основан на том, что я пойду на что угодно, чтобы вернуть тебя. Он не ожидает ничего другого. Если вдруг выяснится, что я могу не согласиться, его действия будут непредсказуемыми, - Алли открыла рот, но Хадсон тут же ответил на ее невысказанный вопрос.

– Это не ускорит его планы. Он знает, как долго составляются и оформляются подобные бумаги. На худой конец, ложное чувство прогресса может заставить его оставить тебя в покое, - его пальцы ритмично поглаживали его спину.
– Тем временем, я предоставлю в распоряжение Макса все ресурсы. Если есть улики, которые можно использовать против Джулиана, он в конце концов найдет их.

– Просто, Хадсон... мне начинает казаться, что там нечего искать. Стрелок мертв, и никто из окружения Джулиана не рискнет повторить его судьбу. Твоя команда работает уже несколько недель, и мы ни на шаг не продвинулись по сравнению с началом всего этого хаоса, - она прерывисто вздохнула.
– Он уйдет безнаказанным.

Хадсон взял ее за руку.

– Нет. Мы что-нибудь придумаем.

Горячие слезы навернулись ей на глаза, когда она представила себе самодовольное выражение на лице Джулиана тем днем в его замке.

– Если бы ты только видел, как он злорадствовал, - ее голос дрожал от эмоций.
– Он говорил о том, как планировал их убийство, точно речь шла об одной из его любимых детективных драм, - идея шарахнула ее почти подобно физическому удару, и она резко выпрямилась.
– Точно, - сказала она уверенно и четко впервые за вечер.
– Мне нужно записать на пленку, как он хвастается этим.

– Ни за что.

– Это единственная возможность покончить с этим раз и навсегда.

– Через мой труп.

– Ну почему?

Хадсон посмотрел на нее так, точно она выжила из ума.

– Не считая очевидных причин?

Она не шевельнулась, и он продолжил, сердито выдохнув.

– Даже если допустить это, и тебе бы удалось, нет гарантии, что суд примет эту улику. Такой тип доказательств ценится по-разному в зависимости от дела.

Она покачала головой.

– Это неважно. Я не собираюсь врываться в полицейский участок с этой записью, ведь он может отомстить тебе и Нику. Мне достаточно использовать это против него. Обмен информацией.

Все тело Хадсона напряглось под ней.

– Проклятье, Алли, - буквально выкрикнул он, стаскивая ее со своих колен.
– Ты, черт подери, не можешь серьезно думать об этом, - он разразился быстрой гневной тирадой.
– Этот ублюдок подобен заряженному пистолету, готовому спустить курок. Неизвестно, что он сделает, если его загнать в угол. Если ты думаешь, что я позволю тебе так рисковать собой, хоть на минуту...
– его челюсть напряглась, и она знала, что перед его глазами стоит та же сцена, что и перед ней - Джулиан, заваливший ее на диван.

– Джулиану нужна я. Он не может ничего со мной сделать, или весь его план пойдет прахом, - она взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть на себя. Когда их глаза встретились, его взгляд пылал яростью, но помимо этого она увидела там страх. Он боялся за нее, и эту эмоцию она понимала слишком хорошо.
– Он не причин мне вреда, - прошептала она.

Когда он заговорил, голос его был хриплым.

– В прошлый раз он почти...

– Я знаю, - сказала Алли.
– Но теперь он ведет себя хорошо. Он не может рисковать и испортить все, сев в тюрьму за побои.