Верни мне сына

В этот момент в моей душе селится слабая надежда.

«Может, хотя бы сейчас она прозреет и в корне поменяет свою жизнь?»

Я отодвигаюсь, вытираю рукавом халата ее лицо.

— Это ж сколько всего надо было натерпеться, чтобы наконец-то захотеть жить, как нормальный человек, — качаю головой я.

Мы еще несколько минут сидим с ней наедине, разговаривая на темы, касающиеся ее беременности и наказания для Никиты. Ксюша поклялась сегодня же написать на него заявление, и я думаю, Денис через свои связи поспособствует поймать этого ублюдка и упечь его за решетку.

В палату возвращаются ее соседки, я собираюсь уходить, но сестра останавливает меня, взяв за руку.

— Ань, я подписала все бумаги для отказа от материнских прав, — тихо произносит она, глядя на меня преданно и горько. — Я не буду вмешиваться в жизнь Дани, обещаю. И я очень рада, что у вас с Денисом все так сложилось. Рада, что Даня растет в такой замечательной и любящей семье.

Я снова опускаюсь на ее кровать, напоследок обнимаю.

— Все будет хорошо, систер, — ободряюще хлопаю ее по спине. — Вот увидишь, через пару лет наши дети будут не разлей вода. Впрочем, как и мы с тобой были в детстве.

* * *

Всю дорогу до дома я пытаюсь отойти от последних событий.

Но надо признать: несмотря на то, в каком ужасном состоянии сейчас Ксюша, мне почему-то кажется, что она действительно многое осознала. Я надеюсь, что с ее ребенком все в полном порядке. А еще, я очень рассчитываю на то, что выносив его и родив, она наконец-то поймет, в чем заключается настоящее женское счастье.

Если она действительно хочет меняться, то я всегда готова поддержать. А если нет — если ее в какой-то момент переклинит и она пожелает избавиться от ребенка, точно так же, как было с Даней, то ей уже навряд ли что-то поможет.

Иначе сколько раз ее должны ударить по лицу, чтобы наконец-то вытряхнуть из головы всю дурь.

Некоторых можно бить всю жизнь. Но от этого они не меняются, а становятся только хуже, словно кидая вызов всем, кто хочет их изменить.

— …Благодарю, Федор Борисович! — говорит в трубку Денис. — Будем на связи.

Он убирает от уха телефон и бодро подмигивает мне.

— Оперативник уже едет в больницу. Как только Ксюша напишет заявление, этого урода сразу же объявят в розыск.

— Спасибо тебе, — шепчу я, пристраивая голову на его плечо. — Ты еще не пожалел, что в твоей жизни появились сестры Павловы? — устало ухмыляюсь я.

— Двоякое ощущение, — не скрывая иронии, отвечает Денис. — Однако без вас моя жизнь точно не была бы такой скучной и унылой.

Машина сворачивает на подъездную дорожку к его дому, я застегиваю на Дане комбез, надеваю на его голову шапку в виде головы зайца.

— Вот мы и дома! — с радостью сообщает Денис.

Машина въезжает в открывшиеся ворота, колеса с хрустом сминают под собой снег, тормозят. Мы выходим на мороз, Роман с Денисом берут из багажника вещи, большого мишку и мы наконец-то идем в тепло.

Но как только Денис открывает двери, мы все дружно застываем на пороге с отвисшей челюстью.

— Мать честная… — протягиваю я, когда ко мне возвращается дар речи.

Округлив глаза, смотрю на перевернутые стеллажи с посудой, на сорванные с окон шторы, на разбитые дорогие вазы.

Повсюду стекла, белые диван и кресла облиты чем-то ярко-красным. Над камином висит разбитый телевизор, рядом на полу лежит молоток, которым отбивают мясо, а на стене у лестницы красуется большая красная надпись: «Получай, тварь!»

Денис молча шагает в дом, бросает на пол сумку, я замечаю, как его руки сжимаются в кулаки.

 — Ань, идите с Даней наверх. Рома пошли со мной, — сдержанным тоном говорит он и отправляется в сторону кухни.

— Что ты собираешься сделать? — тревожно спрашиваю я.

— Привлечь ее к ответственности, — развернувшись ко мне, разводит руками Денис. — Или она надеется, что это просто так сойдет ей с рук? По всему дому камеры. Мне ничего не стоит, отправить видеозаписи в полицию.

— Денис Алексеевич, смотрите! — Роман кивает на верхний угол гостиной, где установлена камера.

Я поднимаю взгляд, вижу, что камера разбита. Денис быстро обходит весь первый этаж, я слышу, как он отдаленно ругается.

— Вот дрянь! Она разбила все камеры!

Он возвращается с красным от злости лицом, еще раз оценивает масштабы бедствия.

— Ром, твоя задача найти ее и доставить в отель. Ань, — подходит ко мне Денис и кладет ладони на плечи. — Побудьте пока наверху, ладно? Сейчас я позвоню в клининговую компанию, и вскоре здесь все уберут.

Мы поднимаемся наверх, входим в детскую комнату я ставлю сына на ноги и в панике хватаюсь за голову.

— Да что же она за человек такой? Она же… она же перевернула весь дом! Испортила мебель, посуду, стен…

Я резко замолкаю и застывшим взглядом смотрю на миску с молоком.

«Мяу», — слышится откуда-то со стороны детской кроватки, отчего в моих жилах леденеет кровь.

Обернувшись, вижу как Даня, улыбаясь во все лицо, бежит к кроватке.

— Стой! — кричу я.

Подлетаю к нему, хватаю на руки и с бешеным стуком в груди смотрю на здоровенного пушистого кота, трущегося о бортики кроватки.

Глава 42

Денис

— …Как улетела? — кричу я в трубку. — Ты уверен?

— Увы, Денис Алексеевич, — с сожалением отвечает Богдан. — Сегодня вылетела в Болонью первым рейсом.

Я со злостью швыряю телефон на офисный диван, упираю ладони в стол.

Перед глазами стоит надпись, выведенная во всю стену красным маркером:

«Получай, тварь!»

Она пошла не против меня, не против Ани — она замахнулась на моего сына. И за это я сотру ее в пыль. Плевать сколько километров нас разделяет — я достану ее из-под земли и заставлю ответить за это.

Мне пришлось отвезти Аню с сыном на мою старую квартиру в центре Москвы, а в доме сейчас орудуют сотрудники клининговой компании. Я велел им вычистить все до миллиметра, чтобы в доме не осталось ни одного кошачьего волоса.

Эксклюзивная мебель, посуда, которая стоит бешеных денег, дорогие вазы, техника — это еще можно было бы простить, но… эта дрянь подписала себе приговор, в тот момент, когда приволокла в дом кота.

 Зная, что у моего сына страшная аллергия, она, плюнув на его здоровье, подложила ему «свинью».