Верное сердце

— Нет. Я ничего не понимаю в военном деле.

— Рыцари будут резервом, — продолжал он. — Вперёд двинется караван со взрывчаткой, прикрытый колоннами пехоты и защитными телегами. Если они нападут, конные контратакуют их. Если нападут с воздуха, грифоны отгонят их. Если будет тяжело, маги уничтожат их. Они смертны, Нара. Надеюсь, ты перестала бояться их.

— Знаешь… У меня такое состояние…

Барон продолжал крутить трубку пальцами. Внимательно вгляделся в её кровоточащие глаза.

— Я уже ничего не боюсь, — закончила она мысль. — Ничего не чувствую. Хотя всё ещё дышу.

— Скоро это закончится, — уверовал он. — Мы вернём былые времена. И сегодняшний бал будет не последним в нашей жизни.

— Боюсь, ничего не закончится, — прошептала она.

Вечером она прогуливалась в саду. Фонари освещали её путь так, что где-то в стороне мелькали только шлемы стражников и повязки служанок. Вся прелесть и красота сада, раскинутого под стенами северного крыла Приюта, утопала во мраке. Она дошагала до неработающего фонтанчика, присела на бортик. Взглянула в отражение. Словно зеркало. Поводила ладонью по воде, появилась рябь. Взглянула ещё раз — вернулась та, другая Нарнетт. На этот раз её хищное лицо не насмехалось над ней, а пристально наблюдало. Нара больше не боялась её. Апатия, что копилась месяцами, отступила буквально за одну неделю. Неужели действительно на состояние могла повлиять гибель едва знакомой обезображенной прабабушки? Или влияло осознание предательства, как со стороны подданных, большая часть которых бросила её, так и со стороны отшельника, что пытался помогать, желал наладить контакт, но ради корыстных целей?

— Вот ты где! — послышался девичий голос. — Скучаешь?

Она отвернулась от отражения, перед ней стояла Табия. Девочка закинула руки за спину и загадочно улыбалась, словно придумала новую забаву.

— Рядом с нами никого нет, — среагировала Нарнетт. — Я наконец созрела для твоего допроса. Рада, что ты нашла меня. Садись.

— Здесь холодно! Холодный камень!

— Уверена, ты не чувствуешь холод, — парировала «тётушка».

Девочка ехидно прищурилась, но села.

— Сколько тебе лет? — спросила Нара. — На самом деле?

— Скоро двенадцатый день рождения, тётушка!

— Прекрати, — спокойно отрезала она. — Иногда ты смотришь на меня взглядом взрослого. Думаю, в твой спектакль не верили даже мои родители. Ответ, Табия. Не вынуждай меня сажать тебя под замок.

Девочка прекратила фонтанировать эмоциями, опустила ручонку в воду фонтанчика. В воде Нара увидела, как удлинись её мелкие ноготки. Как на несколько секунд они превратились в когти хищной птицы. Глаза её мигом блестнули магией, «тётушка» поняла, что это особенный вид вампиров. Такой, какой может с особой эффективностью мимикрировать под людей.

— Триста семьдесят пять, Нарнетт, — сказала она слегка изменившимся голосом. — Моему отцу, хорошо знакомому тебе, о существовании которого мы можешь только догадываться, четыреста шесть лет. Нас обратили во время Великой войны. Те, кто зовёт тебя своей семьёй.

— Ты владеешь эмоциями, странно, — Нарнетт осмотрела девочку, та вела себя куда живее Коленетта.

— Потому что я живу среди вас, копирую вас. Отец — дичок, общается мало, и человеческая речь ему даётся с трудом. Твоя родня с гор не верит мне, что, находясь в обществе людей, мы можем мимикрировать под них. Не верят сотни лет.

— Значит, эмоции ненастоящие, но контролируемые… — задумалась вслух девушка. — А твой спектакль с отцом несколько месяцев назад? Когда он залетел в твою комнату?

— Это правда, — девочка убрала когти, достала и отряхнула от воды вполне детскую ручонку. — Отец хотел позвать тебя к родне. И попросил меня помочь.

— Значит, ты общаешься с отцом? — спросила Нарнетт, взяв для изучения мокрую руку девочки.

— Редко, — отвечала она, пригладив подол платья. — Он ведёт двойную жизнь. Либо при дворе, либо в горах, дома. Мне нравится больше при дворе.

— Но ты растёшь на наших глазах, — удивилась герцогиня. — Как такое возможно?

— Контроль тела, — Табия явно знала, о чём говорит. — В человеческом облике я пройду твой путь, до зрелости. Такой же путь проходят эльфы, после чего становятся бессмертными. Иногда я превращаюсь в подобное отцу чудовище. Тогда процесс старения прекращается. Как ты понимаешь, маленькой девочкой я оставалась все триста семьдесят лет.

— Тебя подкинули к нам специально? Ведь тебя нашли в пустыне, когда мой отец ездил на север.

— Ложь, — девочка покрутила головой. — Твой отец не ездил на север, за горы. Нашли меня в горах.

— Не ври мне, дитя. Я украла в своё время журнал придворного егеря, изучала его часами напролёт. Там он расписывал всё, что происходило с экспедицией моего отца. Он не просто так отправился на север. Он отправился за тобой специально, а не за таинственным артефактом. Значит, он был знаком с твоим отцом или Эндаррией.

— Мне неведомо это. В дела взрослых я не вмешиваюсь.

— Тебя нашли солдаты… — вспомнила Нарнетт. — Тебя показали отцу. И он решил — девочка останется у нас. Знал ли он, что ты чудовище?

Табия помотала головой.

— Зачем ты здесь? Почему не бежала домой?

— Мне нравится чувствовать себя живой, — Табия по-детски повертела ножками. — Быть среди людей.

— Вы не испытываете настоящих эмоций. Не лги, дитя.

— Не всё ты знаешь о нас, тётушка. Рассказать тебе сказку?

— От ваших сказок меня воротит, — ядовито выдавила Нарнетт. — Иногда… Иногда мне так хочется, чтобы в моём подчинении был весь пул самых сокрушительных чародеек королевства. Ласточка, Северная Гроза, Гривоносица, госпожа Эйбаульская. Я бы обрушила на ваши головы горную твердь, сравняла бы ваши руины с землёй.

— И открыла бы доступ в королевство врагу куда более опасному, чем мы, — девочка вновь блеснула огоньками в глазах. — Просто враг этот спит вековечным сном, лишённый силы.

— Ольта, прости… Из-за меня тебя подвергли мучениям…

— Тётушка, не печалься из-за тех, кого уже не вернуть, — Табия показала пальцем в сторону. — Смотри, кто-то идёт!

По дороге трусила Мальция, одна из фрейлин, окружали её испуганные служанки. Девушка остановилась, прореверансировала и, тяжело отдышавшись, сказала:

— Моя герцогиня, к вам письмо!

— Графы? — едва не вскочила Нарнетт.

— Нет, маркиз де Пуньяк! Госпожа, дело в том, что…

— Мальция, выбрось это письмо. Не вздумай вскрывать и отвечать ему. Этот ублюдок безумен, — на этих словах Нарнетт фрейлина пугливо прижала ладонью уста, взглянув на Табию, она удивилась весьма наигранно.

— Нет смысла, ваша светлость, — сказала Мальция. — С письмом его святейшество изволили прибыть сюда…

— Ох, милостивые боги… — Нарнетт подняла взгляд на тёмное небо. — Я не приглашала его на бал. Где он?