Верное сердце

— Остановился в палатах для гостей, в южном крыле. Просил передать письмо вам весьма срочно.

— Поняла. Ты свободна.

Девушки поклонились и скрылись на соседней аллее.

— Хочешь, я перегрызу ему глотку? — спросила Табия, игриво ухмыляясь.

— В моём дворце ты никого не тронешь, поняла меня, маленькое чудовище?

Девочка улыбнулась. Мелкими клыками.

— Тебя тянет к чудовищам, — сказала она, спрятав клыки. — Почему ты боишься признаться себе в этом?

— Откуда ты знаешь?..

— Инстинкт. Инстинкт не спрятать даже в человеческом облике. И я следовала логике. Ведь ты часами проводишь время в одиночестве. Даже со мной видишься чаще, чем с Коленеттом.

— Лгунья… — Нарнетт начала нервничать. — Как и все вокруг, ты жалкая лгунья!

— Тогда почему ты не прогоняешь меня, пока я не начинаю надоедать тебе?

Нарнетт прикусила губу. Злобно повертела головой, словно искала оружие против нахалки. Кроме цветов, не нашла ничего.

— Всё же я позволю себе заняться маркизом, — Табия продолжала не замечать исходящую от «тётушки» агрессию. — Не кажется ли тебе, госпожа, что он слишком староват для тебя? Я молчу про то, что он довольно рано похоронил Эрлиста.

— Вон отсюда, — сквозь зубы процедила Нара. — Иначе я свяжу тебя и оставлю на съедение твоим прокажённым родственникам.

Девочка не ответила ни словом, ни действием. Слетела с бортика фонтана пушинкой и побежала прочь.

Нарнетт продолжила общение с отражением. Её сестра-близнец вернулась, тоскливо посматривала на Нару двумя лавовыми рубинами. Сестра была осуждающе спокойна, словно разочаровалась в своей живой копии. Только она знала, что задумала Нарнетт. И Нарнетт научилась контролировать силу воли, чтобы вторая сущность не мешала ей.

***

На балу она танцевала попеременно то с Мэльданом, то с Жарнором, то с бароном Алверсом, одним из верных ей. Пары сходились и расходились, тугие корсеты и красочные сюрко наводили круги друг с другом. Слуги едва успевали менять графины и доливать вино, коньяк, соки и эль. Подносы с закусками опустошались так быстро, словно герцогство вело с ними давнюю войну, которую хотелось закончить как можно быстрее.

Когда маршал двора объявил о перерыве, флейтисты и арфисты прекратили мелодию. Гости разошлись по углам, кто-то проводил время за светскими беседами в центре зала. Нахалы осмеливались обжиматься прямо на людях, явно приняв на грудь слишком много. Нарнетт присела в стороне и заметила двух тесно примкнувших друг к другу юнцов, кажется, мелких баронетов, что не умели воевать и занимались домашним хозяйством. Для её двора это было в диковинку. Для двора столицы королевства, где она не бывала после свадьбы с Эрлистом, — обыденностью.

Она осторожно сняла маску с перьями, достала зеркальце. Кажется, белок глаза потихоньку приходил в норму, стало меньше красных ниточек.

— Вы танцуете, ваша светлость? — прозвучал необычайно знакомый бас.

Герцогиня подняла взор — увидела худощавого великана с абсолютно нечеловеческими глазами под маской лисицы.

— Вы не Жарнор… — заметила она. — Только граф Горэссир носит такую маску на балу.

— Настаиваю на танце, — продолжал басить незнакомец. — В наше время танцевали изящнее, чем ваши подданные, включая господина Жарнора.

Он протянул руку в перчатке, поклонился. Нарнетт приняла приглашение.

Музыканты начали новый акт. Заговорили струнные. Арфисты уступили место флейтистам, теперь зал украшали сказочные мотивы.

— Мы не чувствуем, дитя. Ты помнишь? — спросил партнёр Нары. — Не нужно так хватать мою талию.

— Прости, дедушка. Зачем ты здесь?

— Поговорить. Это правда? Отец Табии сказал, что вы идёте на войну?

— Значит, малявка поддерживает с вами контакт… — недовольно сказала Нара, ведомая танцором между пар баронов и рыцарей с фрейлинами. — Я ведь предупреждала, Кортлеус. Зимой там всё будет завалено сугробами, по весне — местность превратится в болота. А летом, когда пойдут урожаи, эти твари набросятся на нас. Застанут врасплох. Пока мы отмобилизованы, есть шанс хотя бы оградить их от нас.

— Любой туннель можно раскопать, — сказал он, уведя её в сторону.

— Для начала мы засыплем их, — пояснила Нара. — Поставим вокруг дозоры, будем следить. Через год закупим в далёком Круатале алхимические реагенты, какие создают темнокожие кудесники. Дворфы, хотя живут ближе, но сильно заламывают цены. Горы затрясутся и похоронят их заживо.

— Дитя, мы лишены эмоций, но твой план весьма авантюрен. Почему его продумывает девочка, а не твердолобый муж в доспехах?

— Один единственный, что у нас был, погиб по моей вине, — Нарнетт вовремя сманеврировала, ибо, увлечённая разговором, чуть не врезалась в другую пару. — Остальные — не вояки, кабинетные крысы. Мы можем дать бой, но победить в войне?.. Да, ты прав. У нас нет стратегии. Но и сидеть сложа руки нельзя. Люди успокоятся, попрячутся по домам и замкам. А следующим летом их начнут вытаскивать из постелей, откормленных, заплывших жирком…

— Откуда жирок, если вам почти нечего есть? — флегматично спросил «лис», сверкая нечеловеческими глазами под маской.

— Рыбный промысел, — ответила она. — Но также старается Вольхат, один из моих советников и муж советницы-канцлера. Он владеет крупным торговым флотом и состоит при купеческой гильдии герцогства. Именно Вольхат последние месяцы налаживает поставки продовольствия к нам как из Нидарии, так и с другого материка, из Гил Амаса. Оттуда скоро пойдут крупы и семена. И там же больше года работают мои родители и муж…

— Кормёжка за чужой счёт — дорогое удовольствие, это помню я из своей человеческой жизни, — продолжал прадед. — Ты ведь решила избрать метод слабый, но менее кровопролитный? На север — только добровольцы, как я услышал из разговоров в зале?

Нара кивнула, отвернувшись на придворных.

— Значит, нет в тебе силы, дитя, — закончил предок. — Ты не держишь подданных в железных рукавицах.

— Папа говорил о хрупкой руке в железной перчатке…

— Времена идут, хозяйство не меняется, — парировал партнёр.

Он довёл её почти до стены, наклонил рядом с хлопающими в ладоши благородными девицами. Девушки расступились, явив Нарнетт зеркало в полный человеческий рост. И она, и предок отображались в нём, словно живые.

— Значит, ты всё же человечен, — сказала герцогиня, когда Кортлеус вернул её в центр зала.

— Настолько, насколько позволяет наша природа.

— Ох, Кортлеус, — Нарнетт искоса оценила обстановку вокруг. — На нас косятся, кажется, видят твои настоящие глаза. Почему ты не прячешь их?

— Под маской они выглядят здоровее, чем человеческие. Не знаю, почему так.

— Прошу, смотри только на меня. Барон Парлейк видит в тебе словно прокажённого!

— Подойти к нему, загипнотизируй, — предложил предок.

— Не на людях ведь! — шепнула она. — Стой, что ты делаешь?!

Он повёл её в танце к отдыхающему от танцевальной партии мужчине с бокалом в руке. Мужчина пугливо озирался, искал спасения, но Кортлеус был невероятно быстр и в человеческой форме. Они прогарцевали вокруг него дважды, ловя изумлённые взгляды зевак. После второго круга мужчина принял вид слабоумного, стал улыбаться и хлопать в ладоши, хотя танцоры молчали.