Вернуть мужа. Стратегия и Тактика

– Ты представляешь себе, сколько это людей? Мамин отец, мой дед, был птицей высокого полета. От него и первоначальный капитал, и связи самые нужные отцу достались после свадьбы. Дед тогда всё использовал, что мог. Счастье, что Москва - огромный город. И подкупал, и карьеры делать помогал, и шантажировал. Там такой клубок вскроется! Мама, конечно, не депутат и не федеральный чиновник. Зато ее отец человеком был весомым и значительным. И дело не только в ее карьере, которой, по словам отца, она посвятила жизнь. Дело в ее здоровье.

– И в репутации семьи, - вдруг отчетливо осознаю я и нервно сглатываю, только сейчас прочувствовав всю глубину отчаяния Максима, который столько лет винил себя в поступке матери.

Глаза наполняются слезами. Хочется выть от досады и боли, но я не вою, а говорю, стараясь быть убедительной:

– Твоей вины ни в чем нет. Тебя обманул отец. Вернее, дал тебе обмануться.

– Я так не думаю, - по красивому лицу мужа ходят желваки.
– Если все вскроется, репутации отца будет нанесен серьезный урон. Но не смертельный. Бизнес он удержит. Никто в семье, кроме деда и бабушки, не знал о сделанном. Мы с отцом узнали за пару дней до бабушкиной смерти. И это тоже не доказать. Но моя задача, чтобы никто ничего никогда не узнал.

Никто. Ничего. Никогда. Между этими словами Максима и им самим стою я и весь мир.

Муж ласково смотрит на меня и говорит:

– Я хочу строить свою карьеру по-человечески, без скелетов в шкафу. Это важно для нашей семьи. Нашей с тобой, Варежка. А значит, надо закрыть эту семейную страницу, не открывая ее.

– У тебя обязательно получится!
– тяну я руки к Максиму с желанием обнять.
– Ты все для этого сделал. Пусть этот скелет так и сидит в шкафу.

– Да. Они пока даже не нюхают в этом направлении. И на тебя никто не выходил. Я правильно понимаю?
– Максим целует мои протянутые к нему руки.

– Нет. Не знаю, - тут же пугаюсь и теряюсь я.
– Только Константин Витальевич. И Ермак.

– Ермака я проверил. Это просто талантливый баскетболист, влюбленный в мою жену, - строго говорит Максим и внимательно на меня смотрит.

– Я не давала повода!
– возмущаюсь я.

– Давала, - возражает Максим, меняя взгляд любящего мужа на взгляд прокурора.
– Ты красивая, добрая, открытая, очаровывающая всех, с кем общаешься.

– Это обвинения?
– таю я от неожиданных комплиментов мужа.

– Это приговор!
– сурово заключает Максим.
– И вы приговариваетесь... (эффектная пауза) к совместной жизни со мной .

– Надеюсь... (не менее эффектная пауза) ненадолго?
– кокетничаю я, получая наслаждение от нашей игры.

– Не надейся. Пожизненно, - мрачно отвечает Максим, но не выдерживает и улыбается.

Мы долго смеемся.

– Ой!
– вспоминаю я и сразу расстраиваюсь.
– Еще я девчонкам проболталась про Настю и твои разборки с отцом.

– Что?
– Максим морщится, с недоверием глядя на меня.

– Прости!

– сокрушаюсь я.
– Они волновались, и я сказала, что Настя - твоя сестра и что твой отец так не думает. Но ведь Сашка с Леркой - наши друзья. Они не могут нас подвести.

– Чтобы они нас не подвели, надо, чтобы они знали и понимали, где и в чем могут подвести. А это опять лишняя информация. Неужели ты не понимаешь: знает один - знает один, знают два - знают двадцать два, - грустно улыбается Максим и, подняв меня с дивана, прижимает к себе.

– Я опять тебя подвела!
– мой стон громкий и извиняющийся.

– Не волнуйся. Вряд ли, - Максим гладит меня по голове, как маленькую девочку, которой требуется утешение. Не извинение, а именно утешение.

– Скажи, - я поднимаю глаза к его родному лицу.
– Сейчас всё в порядке? Или нет?

– Скоро всё будет в порядке, - уверяет меня Максим.
– Сегодня-завтра мы договоримся окончательно. И отцу, и Юлии придется выполнить мои условия. У меня есть возможность на них повлиять. Я работаю в этом направлении. И если всё пойдет так, как я задумал, они получат не то, что хотели, но многое, очень многое, чтобы наконец навсегда оставить друг друга в покое.

– Я буду тебе помогать!
– торжественно говорю я, положив руку на сердце Максима.

– Не надо!
– искренне пугается муж.
– Просто ничего не надо. Я справлюсь сам. И прости меня, Варежка, за все глупости, которые я совершил за эти недели. Простишь?

– Прощу. Уже простила, - тянусь я к губам мужа.

Мы целуемся долго, до покалывания в губах.

– Подожди!
– говорю я, когда Максим начинает расстегивать мелкие пуговки на вороте моего платья.
– Вовка!

– Вовка?
– Максим с трудом фокусирует взгляд на моем лице.
– А что с Вовкой?

– Это я тебя спрашиваю, что с Вовкой?
– нервничаю я.
– Ты прослушал его сообщение и поехал...

– Убивать лучшего друга детства?
– саркастически усмехается Максим, с сожалением застегивая две уже расстегнутые пуговки.
– Нет. Просто набить ему морду. Для профилактики. И самому получить. Для снижения градуса напряжения. Но он был уже основательно пьян. Драка не задалась.

– И ты остался пить с ним? Несмотря на дела?
– ехидно спрашиваю я, уже зная ответ.

– Это тоже было важно. Всегда. Вовка - часть нашей жизни. Он страдает. На его месте я бы уже сотворил что-то страшное. А он столько продержался... Пока он еще мог соображать - мы поговорили.
– Максим берет меня за талию и опускает руки под вырез на спине.
– И договорились.

– О чем?
– подозрительно спрашиваю я.
– Как меня поделить?

– Да. Я выбрал четные дни, - Максим получает кулаком по лбу и, смеясь, перестает шутить.
– Нет. Как нам теперь дружить, - Максим продолжает провокационные действия за моей спиной, буквально за спиной.