Вернуть на круги своя

— Благодарю. — Мой сопровождающий отошел в сторону, и я потянул на себя тяжелую дубовую створку двери.

— Добрый день, господа. — Оказавшись в кабинете, я кивнул присутствующим офицерам.

— Виталий Родионович, здравствуйте. — Толстоватый, внаглую занявший кресло хозяина кабинета, поднялся с этого «олицетворения власти». Начальник же отделения, временно переселившийся в кресло для посетителей, только лениво кивнул в ответ.

— Итак, господа. Чем обязан приятности нашей встречи, и отчего вдруг такая срочность? — Поинтересовался я, устраиваясь на диване.

— Хм. Видите ли, Виталий Родионович… — Помолчав, заговорил Вент Мирославич, но его тут же перебил хозяин кабинета, рослый мужчина примерно моего возраста, правда, в отличие от меня уже успевший слегка поседеть, да отрастить огромные бакенбарды, делающие его узкое лицо шире и… похожим на морду мопса — дистрофика, чему весьма способствовал короткий вздернутый нос и круглые, чуть выпученные глаза.

— Вопрос простой. Можно ли вам доверять, или проще отправить в камеру, чтоб не сбежали во время расследования. — С кислой миной, отчеканил глава отделения.

— Вот как? На каком же основании, позвольте узнать, вы собираетесь меня арестовывать? И о каком расследовании идет речь? — Я прищурился, старательно пытаясь удержать себя в руках.

— Подождите, подождите, Виталий Родионович. — Тут же замахал руками полковник. Ну да, уж он — то успел меня изучить за эти годы. — Мы не с того начали. Понимаете, ситуация сложилась так, что… В общем, на ваших производствах в Хольмграде, сейчас идет финансовая проверка… часть приказчиков и иных работников, решением комиссии уже помещены под домашний арест, и…

— И вы опасаетесь, что я сбегу. — Закончил я за Толстоватого.

— Именно. Поэтому, а также, учитывая вашу репутацию бесчестного человека, я и предлагаю арестовать вас до окончания расследования. — Процедил глава отделения.

— Что говорит лишь об отсутствии у вас мозгов, господин ротмистр. — Бросив короткий взгляд на багровеющего офицера, хмыкнул я.

— Что?! — Взревел мопс. — Да я… да вы… Да вы понимаете, с кем говорите?! — Вызверился тот.

— Вполне. Это, кажется, вы не понимаете, с кем говорите. — Пожал я плечами, под печальный вздох Толстоватого. — Но я могу вам помочь с осознанием… например, как насчет встречи в круге?

— Виталий Родионович, бога ради… остановитесь! — Проговорил полковник.

— С чего бы? Этот, потерявший голову от вседозволенности и глупости… человек, если его так можно назвать, в лицо бросает мне оскорбление, а я должен молчать? — Я развел руками. — Вот уж, вряд ли.

— Круг? Ну, нет. С такими как вы, мы разбираемся проще. — Уже даже не багровый, а просто — таки темно — коричневый глава отделения, вскочив с кресла, подлетел к столу и резко вдавил кнопку звонка. В следующий момент, дверь отворилась, и на пороге появился секретарь. — Караул сюда, немедля. Этого, в подвал.

— Не торопитесь, ротмистр. — Голос Толстоватого лязгнул сталью. И куда только девался добродушный Вент Мирославич? — Секретарь, свободен.

Тот кивнул, и исчез. Но глядя на физиономию секретаря, могу сказать точно, караул он все же вызовет, правда в кабинет не пустит. Умен.

— Какого дьявола, вы распоряжаетесь в моем отделении? — Удивленно и как — то растеряно протянул ротмистр.

— По праву специального и полномочного представителя Главы Особой Государевой канцелярии в Каменграде. Сядьте. — Приказал Толстоватый. Вот тут глава отделения, немного опомнился и пришел в себя. Вроде бы.

— Господин полковник. Я безмерно уважаю, как вас лично, так и его сиятельство, князя Телепнева. Но… — Медленно отступив от стола, ровным, механическим тоном проговорил ротмистр. — Я также, абсолютно уверен, что Старицкого необходимо арестовать. Вы сами видите, этот человек ни во что не ставит власть, а значит, способен в любой момент покинуть город… если не страну.

— Господин ротмистр. В отличие от вас, я знаю князя Старицкого почти пятнадцать лет, и за это время, он показал себя настоящим человеком чести. И если бы вы повели себя, как и следует офицеру и представителю Особой канцелярии, а не ориентировались на подлые слушки и шепотки зажравшихся бездельников, этой дурной сцены, попросту не было бы! Или вы думаете, что его величество стал бы назначать на должность директора нового военного училища бесчестного человека? А может, вы считаете, что Государь некомпетентен настолько, что подарил господину Старицкому половинный пай в верфях?

— И все же, я вынужден настаивать на аресте. Господин Старицкий вспыльчив и может…

— Не более чем вы, ротмистр. — Мне надоело, что разговор идет так, словно меня и вовсе нет в кабинете. — В конце концов, я услышу извинения?

— Виталий Родионович, прошу, держите себя в руках. Ротмистр Дорн просто стал жертвой слухов и домыслов. Ну же, не будьте так злопамятны… — Толстоватый вновь взял на себя роль миротворца.

— Ла — адно. — Протянул я. — Что ж, пойду вам навстречу, но… только из личного уважения, Вент Мирославич. А теперь, давайте о деле.

— Вот и договорились. — Полковник коротко вздохнул и, одним взглядом заставив недовольного ротмистра сесть в кресло, заговорил. — Итак. По высочайшему повелению, комиссия проводит проверку деятельности ваших предприятий в Хольмграде. Каменградскому же посаднику и главе здешнего отделения Особой государевой канцелярии, был отдан приказ о проведении такой же проверки на верфи.

— И это явно идет вразрез с тем, что вы говорили о доверии Государя. — Тихо, себе под нос, пробормотал ротмистр, но Толстоватый, разумеется, его услышал.

— Вот ваши люди и займутся определением, было ли это доверие оправданным. — Отрезал полковник, и глава отделения умолк.

— Ну да, крамолы и воровства не нашли, давайте поищем хищения. — Проговорил я со вздохом, вспомнив визит князя Телепнева. Полковник вскинулся, но я только махнул рукой. — Черт с ним со всем. Ищите, что хотите. А лично я, ухожу в отпуск. Сегодня же отобью телеграмму Ладе, пусть приезжает с детьми. Давно пора обживать дом…

— Хм… Виталий Родионович, право, мне неловко вам об этом сообщать, но… — Толстоватый неожиданно закашлялся и, оттянув пальцами жесткий от обилия золотого шитья, воротник — стойку мундира, кисло улыбнулся. — Ох, и сложно же это…

— Да? И все же попробуйте, Вент Мирославич. — Нахмурился я, чувствуя, что сейчас мне скажут что — то очень, очень неприятное. И оказался прав.

Полковник с ротмистром переглянулись, но если последний остался равнодушен, то Толстоватый явно занервничал.

— Видите ли, ваше сиятельство… хм… Виталий Родионович… Тут, такое дело…

— Вент Мирославич, ну что вы мнетесь, словно гимназистка перед гусаром? — Не выдержал я. — Говорите, как есть.

— Ох, ладно, что уж тут. Но, Виталий Родионович, обещайте мне… — Резко мотнув головой, заговорил Толстоватый. — Обещайте, что… э — э–э… будете держать себя в руках.