Вернуть на круги своя

— Вот как? И кто же тогда, ждет меня внизу? — Поинтересовался я, уже привычным жестом отправляя в рукав, местный аналог дерринджера.

— Вот его карточка. — Грегуар подал мне прямоугольный листок твердого мелованного картона цвета слоновой кости, с тиснением и витиеватым, изящным шрифтом. Прочитав надпись на карточке, я удивленно хмыкнул. Вот так оперативность.

— Что ж, Грегуар. Идемте, узнаем, что понадобилось в наших пенатах сему господину. — Карточка щелчком была отправлена на рабочую поверхность бюро и я, дождавшись пока дворецкий выйдет из комнаты, отправился следом за ним. Небрежно брошенный ментальный конструкт запечатал дверь спальни не хуже, чем те, что применяют полицейские при опечатывании помещений.

— Добрый вечер. — Я прошел в гостиную мимо подтянутого молодого человека в строгом «деловом» костюме, но без наград и знаков отличия. А значит, визит не совсем официальный. Окинув взглядом, поднявшегося при моем появлении с кресла, визитера, жестом предложил ему присесть, и сам с удовольствием разместился в кресле напротив, так что между нами оказался низкий чайный столик.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. — Четко артикулируя и чересчур правильно, проговорил гость, вежливо кивнул и присел на край кресла. — Мое имя, Нильс Хоффен и я являюсь вторым атташе в Русском посольстве Нордвик Дан, что в Хольмграде.

— Да, я прочел вашу карточку. Не желаете чаю, или кофию. Может, что — то покрепче? — Проговорил я, внимательно рассматривая гостя. Интересно, он выехал в Каменград сразу после известия о проверке, или до того, лишь услышав о комиссии в «Четверке Первых»?

В любом случае, весьма оперативно действуют господа «вероятные противники»…

— Благодарю, я бы не отказался от кофия и рюмки настойки. — Все также академично правильно, ответил консул.

— Грегуар, будьте добры, подайте нам кофию. Господину атташе рюмку брюна, а мне, пожалуй, бокал порто и шоколад. Да, точно, темный шоколад подойдет и к тому, и к другому. Не возражаете? — Я повернулся к гостю и тот, вежливо кивнул. Молча…

Что ж, понятно, в присутствии дворецкого, Хоффен будет нем, как рыба. Значит, разговор пойдет очень серьезный.

— Сию минуту, мессир. — Дворецкий кивнул и удалился.

— Итак, господин Хоффен. Чем обязан вашему визиту? — Поинтересовался я, едва между нами на столике появился очередной поднос с заказанными напитками, а Грегуар скрылся за дверью.

А дальше было добрых два часа плетения словесных кружев, из которых следовал один простой вывод. Покровители… или доверители господина атташе, возложили на него миссию выразить их сочувствие и поддержку опальному князю, столь много сделавшему для укрепления величия Руси, и так скверно оцененному Государем. А помимо сочувствия, доверители атташе, заинтересованные в моем благополучии, как люди, вложившие некоторые средства в создаваемое на территории Нордвик Дан производство, желали заверить меня в своем желании принять у себя человека столь светлого ума, буде Государь, пребывая в заблуждении относительно моих талантов, и далее будет чинить препятствия моим начинаниям.

Это если вкратце, и перевести на более или менее вменяемый язык. Атташе же, разливался соловьем почти два часа, за которые успел приговорить поллитра настойки. И если поначалу, на постоянно подливаемый ему в рюмку напиток, он морщился, старательно изображая всеми возможными невербальными сигналами, что, дескать «Сатурну больше не наливать», на что я, понятное дело, никак не реагировал, а отказаться вслух дипломат не рисковал, то после четвертой рюмки, он уже самостоятельно орудовал графином. И один раз попытался даже налить брюн в мой бокал. Но я вовремя среагировал, щелкнув пальцем по ополовиненной бутылке с портвейном. В общем, к исходу второго часа, речь Хоффена стала чуть менее внятной, но еще более витиеватой, а расстались мы с господином дипломатом, улыбаясь друг другу, словно старые друзья.

Откланявшись, атташе, чуть покачиваясь, дошагал до ворот, где забрался в ожидающую его коляску и укатил в ночь. А следом за ним покатил еще один экипаж… Родная канцелярия нас бережет, ага.

Но, мне уже было все равно. Благодаря последним действиям великого князя, колесо судьбы, скрипя, совершило полный оборот, и визит атташе был прекрасным показателем того, что обратного пути у меня нет.

Плюнув на все, я отошел от окна и, велев Грегуару убраться в гостиной, отправился в свой кабинет, поработать с бумагами, среди которых должно было найтись не меньше двух — трех писем от Бисмарка.

А утром, едва часы отбили десять, дворецкий поднялся в кабинет с известием о визите Толстоватого.

— Виталий Родионович, добрый день. — Как и атташе, Толстоватый, приветствуя хозяина дома, вежливо поднялся с кресла, а следом за ним и глава местного отделения, о котором Грег не сказал ни слова.

— Здравствуйте, господин полковник. — Я кивнул, точно таким же жестом, как и вчера, предлагая гостю присесть. А вот угощения он от меня не дождется. Равно, как и Дорн не дождется приветствия.

— Хм. Благодарю. — Явно отметив холодность приема, Толстоватый опустился в кресло и, задумчиво побарабанив пальцами по ореховому подлокотнику, наконец, открыл рот.

— Кха… кхм… Виталий Роди… — Заметив приподнятую в деланном недоумении бровь, полковник поспешил исправиться. — Ваше сиятельство, прошу извинить, но меня привело к вам дело большой важности… Вам известно, кого именно вы принимали в гостях у себя, вчера вечером?

— Разумеется. Господин атташе вполне вежливый человек и не забыл представиться. — Кивнул я.

— Поня — ятно. — Протянул полковник.

— Сомневаюсь. Два с лишним года государство занимается моей травлей, словно у него нет иных дел. Вы считаете, я должен сидеть тихо, как мышь под веником и благодарить за оказанное высочайшее внимание? Не дождетесь. Завтра же, я вылетаю в Хольмград, и… скажу честно, я оч — чень не позавидую человеку, который решится задержать меня в пути… А уж при отъезде из Хольмграда, и подавно…

— Что ж… Как вижу, вы уже все решили. — Вздохнул Толстоватый. — Виталий Родионович, в память о нашей дружбе я не стану вас удерживать… Но доложить о нарушении вами слова данного Государю, обязан. Извините…

— Ничего — ничего. В память о нашей дружбе, я вас прощаю. А сейчас, прошу извинить, но перед отъездом, мне нужно сделать чертову прорву дел. Честь имею, господа.

— Под замок, все же, было бы надежнее. — Уже у входной двери ворчит Дорн. Я слышу резкий ответ Толстоватого и ухмыляюсь. Вот это и называется «идти на «вы». В сердце поселяется злость, а на губах улыбка. Я иду…

Глава 5. Планы и дали…

19.08.14. Возвращается муж из командировки, а дома…

После недолгого размышления, я отказался от идеи спокойного перелета на рейсовом дирижабле. Поезд? Долго, и тоже не гарантировано спокойствие в пути. Остается только один вариант.

— Грегуар, мы едем в Хольмград. Собери самое необходимое, а мне подай тренировочный костюм. Да и тебе, лучше одеться понеприметнее и поудобнее. Сегодня ночью, боюсь, нам придется изрядно побегать.

— Хорошо, мессир. — Дворецкий кивнул и, развернувшись, скрылся за дверью, ведущей в служебные помещения. А я… а я пошел осматривать и отбирать свой арсенал. Нет, я не думаю, что мне придется применять огнестрельное оружие, но возня с ним успокаивает, а мне сейчас, как воздух, нужна ясная голова.