Вернуться домой

Он хлопнул меня по плечу:

— Ну их всех! Пошли ко мне на стенд, пропустим по пятьдесят. Настроение хоть поднимем, а то противно как-то, как будто в душу плюнули. Да заодно с женой познакомлю. Я же женился! Она на стенде осталась.

— Вот это новость, то-то ты про детей заикнулся. На француженке, что ли?

— Да нет! Я хоть и дурной, но не до такой же степени. Она русская, просто уже очень долго живет с родителями во Франции. Вот сейчас ярмарку отработаем, и начну домик строить, землю уже выкупили. Вот так-то, давай, пошли.

Познакомился с женой — молодой, весьма приятной девушкой. Выпили два по пятьдесят «за молодых» и за встречу.

Начал пробираться сквозь толпы посетителей к своему стенду. Народу было много, еле протиснулся к себе. Работа шла своим чередом, надобности в моем присутствии на стенде не было. Курить на рабочем месте не разрешалось. Сказал девчонкам, что пойду еще поброжу по павильону. Если что, то посматривайте в «курилке» — специально оборудованном для этого месте, хорошо просматривавшемся с нашего стенда.

Лавировать в толпе посетителей быстро надоело. Выбрался на перекур. Этого еще молодого мужчину глаз как-то сам выделил в толпе посетителей. На первый взгляд — ничего необычного. Чуть выше среднего роста, хорошо скроенная фигура. Правильные черты лица, почти седые виски. Волосы черные с несколькими прядями седины в аккуратно подстриженной шевелюре. Что же его так выделяло в толпе? Скорей всего, походка и костюм. Он двигался легкой, стелющейся, пружинистой походкой. Легко, играючи уклонялся от плеч и рук людей, идущих встречным потоком. Невольно напрашивалась ассоциация с молодым, знающим свою силу хищником породы кошачьих. Или с обычным домашним, но породистым котом, вышедшим на прогулку. Чтобы объяснить цвет его костюма, скажу лучше так: цвет хорошо стираной, долго ношеной, с небольшими потертостями «джинсы». Вот примерно так. Не помню уже, где, но точно в Италии я как-то наткнулся в магазине на остатки отреза подобной шерсти. Цена за метр поражала воображение. Цена костюма вместе с пошивом могла перевалить за пять тысяч баксов, если не больше.

Он шел вдоль наших витрин. Чуть склонив или, наоборот, приподняв голову, внимательно все разглядывал. Прошел почти до конца, поднял голову, чуть вытянув шею, начал во что-то вглядываться. Людской поток начал его обтекать, кое-кто даже подталкивал его. Он не обращал внимания. Как охотничий пес — специалист по птицам — замер в стойке. Кадык на горле резко дернулся, он сглотнул. Мне стало очень интересно, что же он такое там увидел? Мысленно провел траекторию его взгляда. Там, куда он смотрел, было наше помещение для переговоров. Девчонки за прилавком заняты с клиентами. Что он там мог увидеть? Его опять подтолкнули, он как бы очнулся, извинился и неохотно продолжил движение. Мне стало любопытно. Влился в толпу и продвинулся вдоль стенда на то место, где только что стоял мужчина. Посмотрел в том направлении. Дверь в «переговорную» открыта. Просматриваются два стула, стол, а на столе — буханка черного «Бородинского» хлеба.

Вот оно что! Вот скажите мне, у какого нормального мужика вид буханки черного хлеба вызывает активное выделение слюны? А если еще воображение рисует тебе корочку, натертую чесночком и слегка присыпанную солью? Да вдобавок если ты этого не пробовал уже бог знает сколько лет — тут можно и слюной захлебнуться. Делаем вывод: таким мужиком может быть только русский.

Выезжая на ярмарки дней на пятнадцать, мы всегда брали с собой три-четыре буханки черного хлеба. Питер баловал нас сортами «Бородинский» и «Рижский» с тмином. По крайней мере на первую неделю нам хватало. Если в Германии в девяностых годах уже можно было найти русские магазины, то во Франции с этим делом было плохо. Во время работы на стенде мы поочередно заскакиваем в закуток подкрепиться, попить кофейку. В тот день, заметив, что одна из сотрудниц, убирая за собой со стола, пытается вернуть буханку хлеба в холодильник, крикнул ей:

— Не надо, оставь хлеб на столе.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Почему? Он зачерствеет же!

— Оставь-оставь — это моя наживка…

Девушка удивленно вздернула брови:

— И кто же на черный хлеб ловится? Неужели парижанки?

— Нет, мужики-«французы».

— Да ну, что они в этом понимают, — разочарованно, с недоверием в голосе протянула сотрудница.

А мне что-то подсказывало, что мой «француз» еще появится. И я не ошибся.

Он появился часа через три после первого визита. Пару-тройку павильонов мужчина за это время мог осмотреть и вот вернулся.

Он выбрал удачное время. Посетителей у стендов заметно поубавилось. Французы дисциплинированно разбежались по ресторанчикам и кафешкам — было обеденное время. Медленно двигался от витрины к витрине вдоль застекленного прилавка. Вот теперь его можно хорошо рассмотреть. Темно-серые с металлическим проблеском глаза. Въевшийся когда-то в кожу загар уже ослаб, но все еще напоминал о себе. Вокруг глаз — сеточки морщин. Такие бывают у людей, которым долгие годы приходилось быть под солнцем без светозащитных очков. Он перешел к прилавку. Поднял голову к полкам на заднем плане. Что-то беззвучно мурлыча себе под нос, тихо выстукивал ритм пальцами по краю прилавка. Вот кисти рук и особенно пальцы поражали. При большом желании эти ручки можно было назвать дамскими. Сравнительно мелкие и узкие кисти с длинными, чутко-нервными пальцами. Ноготки не холеные, но явно регулярно бывающие в руках специалиста. Такие пальцы очень часто встречаются у двух категорий мужчин: у скрипачей и карманников-«щипачей». Так кто же этот? Возраст — примерно около сорока или чуть за сорок. Светло-фиолетовая сорочка из лионского шелка расстегнута на две верхние пуговицы, демонстрируя былой загар на шее и груди. В отношении костюма я тоже не очень ошибся. Ткань чудесная. Пошит костюм явно не в мелкой партии, а по индивидуальным меркам. Значит и цена очень хорошая. Заканчивая описание, можно сказать так: мужик что надо, хоть на подиум, хоть на обложку глянцевого журнала для женщин. Одна из девчонок шагнула к нему, проворковала:

— Я могу вам чем-то помочь? Если Вам что-то понравилось, я могу показать ближе.

Он улыбнулся ей, поблагодарил и объяснил, что ему все очень нравится, но он еще не определился. Да и вообще, сегодня еще только первый день, и он обязательно вернется. Мило улыбаясь, она возразила ему:

— Лучшие работы, на которые вы обратили внимание, у нас в единичных экземплярах. Можете и опоздать с покупкой.

— Благодарю вас, я постараюсь не опоздать.

Мужчина рассмеялся.

Вслушиваясь в обмен репликами, я засомневался. На мой слух и восприятие, его французский был идеальным, «рязанского» прононса в нем не слышалось. Француз сделал еще пару шагов влево и оказался в той же точке, что и в первый раз. Перевел взгляд, всматриваясь. Кадык на горле опять непроизвольно дернулся.

Работая на ярмарках, достаточно часто приходилось встречаться с соотечественниками-эмигрантами и переселенцами.

Не могу сказать, что сплошь и рядом, но достаточно часто приходилось сталкиваться с такими вещами. Подходит такой посетитель к стенду. Отлично видит и понимает, что стенд российский. Слышит, что сотрудники говорят на русском. И начинает с тобой говорить, к примеру, на немецком языке. Да на таком немецком, что с души воротит. До сих пор не понимаю, что они этим хотят продемонстрировать? Что они уже стали немцами-европейцами, а мы еще там — на другой стороне «бугра»?

Эта категория людей, как правило, не являлась потенциальными покупателями. Частенько приходилось «осаживать» подобную публику. Отвечал на немецком, а иногда слегка дерзил. Спрашивал:

— А что, русский язык уже забыли?

Кто-то, стушевавшись, переходил на русский. Но встречались и такие экземпляры. Цедили сквозь зубы: «Да, уже забыл» или «Стараюсь забыть».

Вот подобным я дерзил уже по полной программе:

— Что, русский забыл, а немецкий еще не выучил? А все туда же: я немец-европеец. Вон стоит баварец, иди ему расскажи, что ты тоже немец. Посмеши человека.

После такого «настоящий немец» отскакивал от стенда как ошпаренный.

Этот же француз заставил меня сильно засомневаться. Но, в конце концов, я решился. Была, не была, если что — извиниться по-французски смогу.

Шагнул в его сторону. Он повернул голову. Встретились глазами. Спросил:

— Вам что-нибудь показать с нашего стенда?

Смотрим в глаза друг другу. Его стали жесткими, больше стало металлического оттенка. Он тихо спросил по-французски: «Парле франсе?»