Вернуться или вернуть?

Купцы, что приобрели земли по соседству с хутором, в первую весну много не напашут. Зато поймут все трудности поднятия целины. А к следующему году мы можем успеть предложить на продажу такую технику. Естественно, придется давать своих механиков, но для парней это будет первый заработок. И вообще, можем не продавать, а сдавать напрокат. Ладно, посмотрим, что вообще получится из этой полукустарной деятельности. Пока у меня по плану поездка в Москву.

Снова ехали всем составом в первом классе. Для учеников я взял со склада в магазине приличные костюмы, пальто и обувь. Только мелкого Сашку Румянцева пришлось одевать по спецзаказу. Общая худосочность мальчишки меня серьезно беспокоила. Я ему специально скармливал тыквенные семечки на случай того, что у Санька глисты. Отдельно покупали ему молоко. Так-то его в школе нечасто давали. Еще мясом подкармливал. Обычно это делал Васька. Приглашал по какому-нибудь пустяку к себе домой, а там были пироги с мясом от матери или сестры. Санёк сам все никогда не съедал. Приберегал братьям Митьке и Вовке.

Остальным школьникам питания в школе вполне хватало. Белки они на рыбе и бобовых добирали, когда не было мяса в рационе.

— Витаминов каких-то тебе не хватает, — сказал я как-то Саньке.

Он, конечно, сразу же уцепился за новое слово. А я вспомнил, что витамины ещё не открыты. Еле выкрутился. Позже полистал у себя записи, нашел, что Николай Лунин писал об особых питательных веществах в молоке еще в 1880 году. Только это его наблюдение никого не заинтересовало. Думаю позже разобраться и с этим вопросом.

Поездка в Москву для братьев Румянцевых в большей степени была поощрительным призом, на самом деле мне не требовалось столько помощников. Хотя этот "приз" в начале февраля более чем сомнительный. В Москве морозы. Разве что из окна большой город посмотрят.

Гостиницу "Славянский базар" на девять человек я бронировал по телеграфу. Это самый центр Москвы, до Кремля несколько минут ходьбы. Думаю, мальчишкам понравится. Я шиковал. Вернее, не знал других гостиниц в Москве. Серега всегда в этой останавливался. А мне подходила гостиница, потому что Императорский московский университет совсем рядом. Так что место во всех отношениях удобное.

Прибыли мы за два дня до назначенной встречи. Было время, чтобы осмотреться и отдохнуть. Московские морозы нас не сильно напугали. В Екатеринодаре тоже было холодно. На трех извозчиках добрались до гостиницы. По пути я давал Румянцевым последние наставления, как себя вести. Ребята волновались, но старались держаться с достоинством.

— Промышленник Ситников с воспитанниками, — сообщил я регистратору.

— Императорский фотограф Чернов Афанасий Петрович, — представился наш кинематографист.

Насчет императорского фотографа он ничуть не приукрасил. Когда Александр III был с визитом в Екатеринодаре, то именно Чернов сделал восемнадцать снимков царя и царской семьи. Альбом с фотографиями был торжественно преподнесен государю.

Заселились мы в четыре номера (я платил за всех). Ужин мальчишкам я заказал в номера, а мы с Афанасием Петровичем спустились в ресторан. Тот же Серега рассказывал, что сейчас в Москве это единственный ресторан с русской кухней.

Выглядели мы с Черновым вполне достойно. Костюмы от Петрова сидели изумительно. Никаких покатых плеч, мятых складок на спине и узких в пройме рукавов, как у местных богатеев. Стильные галстуки, зажимы к ним и обязательные запонки на манжетах белоснежных рубашек подчеркивали элегантность наряда.

Официанты в зале были под стать заведению. Все во фраках. Обслужили нас быстро и расторопно. Блюда мне понравились. Чернов еще заказал коньяк. Подали его в запечатанном графине. Цена у коньяка была высокой видимо за то, что графин был расписан позолоченными журавлями.

— Любезнейший Николай Иванович, слышали поговорку "завтракать до журавлей"? — поинтересовался у меня Чернов. — Собственно, из-за этого рисунка она и произошла. Господа, бывает, начинают с завтрака около полудня, но засиживаются в ресторане допоздна. Кто оплачивает счет, тому и дают графинчик в подарок.

Завтракать на следующее утро в ресторане до тех самых "журавлей" мы не стали. Слишком поздно этот завтрак начинался — в двенадцать часов дня. Мы намного раньше проснулись и оголодали. Наняли двух извозчиков, чтобы отвезли нас в приличный трактир. Наряжаться не стали. Все были в теплых пальто, вязаных джемперах и шапках-ушанках. Между прочим, тоже неизвестная местным модель. У крестьян есть какое-то подобие этого головного убора — треух. Но наши ушанки были пошиты лучшим мастером города. У мальчишек каракулевые, у нас с Черновым из дорогой норки. Такая же норка была и на воротниках пальто.

В общем, как я и говорил, одеты были хоть и тепло, но стильно, потому половые в трактире просто не знали, как лучше обслужить господ. Я еще с собой попросил завернуть пирожков. Гулять в этот день по городу было проблематично. Метель разыгралась. От съемок улиц Москвы пришлось отказаться все по той же причине.

Посыльного к декану медицинского факультета я отправил ещё в день нашего приезда. Сообщил, что прибыл и готов к демонстрации. Нас ждали пятого февраля к одиннадцати часам утра. Снова пришлось нанимать извозчиков. Вроде бы и близко до университета, но нести на себе проектор и все остальное добро не хотелось. Хотя потом тоже натаскались. От центрального входа сопровождающий довел нас до деканата. А там уже сами познакомились.

Склифосовский произвел на меня самое благоприятное впечатление. Держался немного высокомерно, но без презрения. С достоинством, как и положено светилу науки. Я сразу предупредил, что часть лекции проведут братья Деевы. А я буду дополнять их рассказ, демонстрируя схемы. Возражений со стороны Николая Васильевича не последовало, похоже, ему саму было интересно посмотреть на то, что я наобещал в письме.

Аудитория в стиле амфитеатра была полностью подготовлена к нашему вступлению. Окна не были зашторены, но сделать это труда не составит. Доску закрывало белое полотно, которое станет экраном. Николай Васильевич представил нас и расположился в кресле немного сбоку от кафедры. Студенты, проявив уважение к профессору, сразу стихли. Хотя шепотки и хихиканье с задних рядов все равно доносились. Это так они на Саньку отреагировали. Мол, мелкий пацан пришел лекцию читать.

Начал я с общего обзора инфекционных заболеваний. Санёк, ничуть не смущаясь большой аудитории зрителей, демонстрировал плакаты чихающего и кашляющего человека, рисунки бактерий, вирусов. Дмитрий Ивановский еще в прошлом году провел исследования и выдвинул предположение о существовании вирусов. Только не довел до конца свою идею. Я же беззастенчиво ссылался на его имя. Вот он сильно удивится, когда узнает, что стал первооткрывателем вирусов.

От вирусов я плавно перешел к теме гигиены, стал рассказывать о переносчиках болезней. Потом дал слово близнецам, чтобы они рассказали о стрептоциде. Братья не подвели. Аргументировать свое открытие долгими и кропотливыми исследованиями они не могли. И совершенно честно поведали о том, как под руководством учителя синтезировали краситель красного цвета. Дальше все случилось почти как в истории с настоящим изобретателем. Один из братьев поранил палец, и тот воспалился. А поскольку работал он с красителем, в рану попало вещество. И чудесным образом воспаление прошло. Близнецы попробовали специально присыпать любые ранки. Попутно стали синтезировать вещество и получили белый стрептоцид (стараниями Веры Степановны, конечно).

И снова я взял слово, пришлось откровенно врать о том, что велись исследования препарата, заполнялись лабораторные журналы, где отмечались улучшения самочувствия у тех или иных больных. Сотрудничество с врачом городской больницы я тоже упомянул. Только там мы не занимались исследованиями, а конкретно лечили людей. Близнецы проверить или опровергнуть мои слова не могли, Румянцевы вообще из школы не выходили. Так что легенда сомнений не вызывала. Я продолжал расписывать уникальные свойства стрептоцида. Список показаний к применению был обширен. Склифосовский даже из кресла вскочил, когда я дошел до гонореи, менингита и холеры.