Версты

?еого был у русских музыкантов в пренебрежении, считался: надо-

гойным «высокого», искусства, и из чистого художественного плана снизился

г ну^ыкмьным произведениям ?-го и 3-го разряда.

Происхождение этого стиля сложно. Корин его уходят далеко в прошлой музыки. Гусляр Трутовский, в первом из известных вам сбор-иков народных песен (18-ый век), уже показал первоначальные п] име] ы |еформации и смешения народной песенности с городской романенс й липой, обнаружив уже тогда существовавшие влияния итальянской и фран-уз( кой музыки на русскую. У него, это влияние, отразившиеся на форах музыкального быта в народе. Одновременно они появляются в город-«|й жизни, и песеино-романская лирика получает самостоятельное шитие, все более расширяясь — параллельно формам русской музыки, вторые возникли на основе фольклора. Наконец, в эпоху Глинни,этот лпненый стиль стал пренмушествениой основой музыкального творче-ва. После Глинки он падает все больше «больше, оставаясь нсключителъ-| в сфере музыкального быта города и салона. К этому же времени сюда швходнт и цыганская струя. Высший расцвет петербургско-московского рмансного стиля связал с эпохой русского етрне'а. После этого он все мыле вульгаризируется, и одновременно расширяется в быту, становясь авным музыкальным выражением городского мещанства, и является ана-1'гнчным тем «вульгарным» формам псевдо-народной песни, которые мы |аем в больших городах Запада.

: Стиль этот — острый сплав элементов западной (преимущественно итало-•анцузской) песенной лирики, иногда немецкой псевдо-классической, с

лгтм- ..мчл:

цыганским II русским фольклором. После Глинки, ои переходит к Даргоц*-скому, который выразил его в -Русалке», но от него ушел в «Каменном Г и* — произведении, с которого начинается развитие в России музыка. 1 !!. ной ми. Дальше только еще Чайковский черпал из этого источник. После этот сти и. исчез из обихода русских музыкантов. К середине XIX романсной лирики, покинутая музыкой, уходит в русскую поэзию, и соя такого им'ча! I. как Аполлон Григорьев, целиком вгкор'Ш

иогоею. В паши дни очень ярким выразител< мтой же романсной стихт н 1р Блок. По и музыке этот стиль был забыт, (?травижкий в»ж-ннл о йен и создал Мавру».

Осповиая тенденция «Мавры» — заключается в ее обнаженной прят-вейности, в системе музыкальных мыслей, переходящей порою купроЯ востя. Это и составляет юрадовсадыоеп «Мавры».

Расцветшая у гох я ггок «русской музыкальной жизни,где русская Д К1 в сущности была утонченной культурой любителей, где нрофессмоЛ н>го музыкального искусств!, в нашем смысле понимаемого, не быкв и в помине - И юра», несмотря на в.-е ее изумительное формальноев тм'гиш ггх |н I "1С !?? сов!р!И , нств) - и целом (мча отсвечивает ЭТИМ л тантизмом и почти неумечи 'ч. Б этом то и есть, на мой взгляд, еетов ш и прелесть и в)липб<тв> ??• очаровании. Порою не знаешь, что э Щ зцущ'вн.ш лирика, или и ))1ическ1я маски Повесь смысл «МавД Т'.|. что вх'.приличаешь ее ки; икпочителыю непосредственное провяЯ

и г, веришь II . кренносл лирического пафоса. НаурД

р 1 1 о .: ! сти 1изации не удастся низвести ее никакому дкД

I сочинений.

В Л11В)">0гмз1 гк|.1 ш (иг почти вне и [I офессиоя: ? н о г о искусства. ''г»• м из, к выраж нию наибольшей прав! Я] и птоты Чш,1!) пытается и • блгыфоф!сси >п иыюй музыкой вовсе,Я

Д I I И > Т II! [е.ННОЙ ЗД'СЬ II МИ !) ,1 I Ц'Н!|' ИЗ |||м||'ССШШаЛЬН0Г0 опыта ев

м • I ! > ти - н 'и Г) 'Жно. [ (VI-1 ? I ? ю то. что уи 1н из опыта существушД сМюэа юлитвльч )-тью, пока ещ" не многим видной, &Ш

н (3 ли ОПЫТ,СВ 1Й. Осикется гио | победителем,сум I !И заместить суииИ

*• и г оперим- трпинии? 11 ш окажется индивидуаД

вин) 1Дом? Это воп[юс будут то, относящийся не только к «Мавре», нов всему творчеству Стравинского в настоящее время.

ОесПриз К е х>

После трех лет, отданных созданию фортепианных сочинений, Стравин-Ж1 вновь выступил с театральным произведением. Он только что закончил ;в) третью оперу Оеолри8-Ри'х, над которой работал почти полтора года.

<Эдип> назван Стравинским оперой-ораторией. Эта устарелая форма уа давно ушла из живой музыкальной практики. Она стала достоянием Ч^ссоров консерваторий и задачей для конкурсных соревнований. Нужна 5ы смелость, для того чтобы вернуть ее к жизни. Оратория, это обширное кулсальное сочинение для сольных голосов, хора и оркестра, написанное ваакой либо возвышенный текст. Так говорит любое школьное определение К (0 эту форму исчерпывающе характеризует. Стравинский именно так ее №л, создавая «Эдип». Оратория, как тип музыкального сочинения, стимула его не чем иным, как стертостью и безличием. Хочу этим сказать, иораториальпая форма уже столь многими поколениями была так хорсшо И(та, что для нашего времени она стала 1аЬи1а газа, на которой уже нет малейших медов какого бы то ни было индивидуального вкуса. Это и Ню Стравинскому, который выбирает теперь форму для своей мугкки, Брно хорошему хозяину, выбирающему прочные вещи для своего обихода. Но также я сюжет «Эдипа» привлек Стравинского только тем, что он обше-Езгтен, над-пационалсн и тем самым доступен сознанию всякого. Ничего В.ВО за выбором именно этого сюжета не кроется.

,'асцвет оратории больше всего связан с именем Генделя, и действительно «Эдн» неожиданно нас к нему возвращает. Говорю неожиданно, потому что все )следние произведения Стравинского, утверждая Баха, тем самым явля-лис отрицанием Генделя, поскольку Бах — Генделю естественно противовес вляем. Но уже в «Серенаде» есть уклон к генделевским неподвижным гар >ническим сферам. Бах и Гендель полярны. Бах весь в динамике много-гол ия. Гендель — в статике гармонических созерцаний. Баховская полк(}о-иявтономна и самопроизвольна, и его гармонии звучат для нас непредвиден: ч почти случайно. Его полифония подчинена своим законам, основанньм на (состоятельной жизни голосов. Гармонические же сочетания возникают как ряятная неожиданность, оставаясь на втором плане.

' Генделя полифония, так сказать, стабилизирована, она сохраняет юлю видимость своей самостоятельности. В действительности же она слу-8ит бразованию гармоний, становящихся самоцелью. Гармония Генделя «ЭД.тся за счет непроизвольной утраты энергии и свободы голосоведения.

Любя свободную природу многоголосия в музыке Баха, нам и гармония егс дорога именно тем, что он ее не утверждает, как нечто самостоятельное. Ц| Генделя же, наряду с безжизненной полифонией, и гармония превращается в мертвую схему.

Отрицательное отношение к Генделю создалось как реакция соврем ного музыкмьного сознания против чрезмерного развития гармонии, и декаданса полифонии на протяжении 19-го века. Ко времени «импрессионизм.! ? полифония попросту стала фикцией'. Специфическая гармония стал,, самоцелью, и музыкальное творчество свелось к изощреннейшим изысканиям: только в сфере гармонических образований. Полифония превратилась в гармо-1 моянчвеккз вертикали. Она потеряла не только живое голосоведение, но I ритмическую основу. Ритм атрофировался. Он либо вовсе отсутствовал, ли!) стат условным. Музыка, застыла в гармоническом оцепенении. Д;ше луч и кя музыка этой эпохи была«1е рауз ае 1а Ье.Ие аи Ьогз иопнапг*. Для тоге, что и п.1 >5у рргь ее к жизни, нужно было прежде всего вернуть ритмическую. П;» цу музыкиьному творчеству. Стравинский выполнил это в свой ющ пленяй пзриод. Он сдвинул с места гипертрофические вертикали гармони*. «5аеге»е ли порыв к движению. Ншодвижные гарионичеШЁй

чш рас;нав1ягьея. Полифония возродилась, но все еще сохрани зав кимость от гармонии. Дальше Стравинский не только вернул ритм музыке, но р«работа I проблему музыкального движения на новых основаниях!* тоакостьй до него незцомой. "Дальнейшим этапом стало увлеченье музы-кавтгов полифонией во что бы то ни стало. Создалась «атональная» музыка, (связанная с именем Ш шберга), которая есть не что-иное, как беспомощный) возврат! к многоголосию, основанный на «презрении» ктармонин, без знания! канонов голосоведения. Наконец —теперь полифония создается па новых! на 11. их, приз )дямая ж > к органической связи с гармонический принципа-1 ми. Такт, образом столь недавний разрыв с прошлым оказался песо тельным и не удался. Опыт прошлого века в области гармонии приза взят за основу. Отсюда и современный эклектизм. Связь с прошлым ус нозтена теперь, как будто, в "целом и вопрос о доминирующем того иш иного из больших мастеров 19-го века уже не имеет значения. I лишь в том, что связь устанавливается не с индивидуальностью того или 1 ного из мастеров прошлаго, а с опытом коллективным. Признаются тол ге ф ичы из прошлого, возрождаются только такие формулы, которые ой»* за [ I :ь жа швняыми и способными к дальнейшей эволюции. Сейчас с болыяяя осн 13 ига ж, тем креж т а, можно говорить о музыкальном ренессансе, которы! отрицая решительно индивидуализм, восстанавливает безличные, но проч-» ные |юрмы прошлой культуры, заставляя их служить новому назначению. Игак возврат к гармонии совершился. Остановимся па этом. В частности, отношение к Генделю для Стравинского, в «Эдипе», не дело личной симпатии, или индивидуального вкуса. Гендель, этот немецкий генерал от музыки, созд (.вал в Лондоне безличную музыку, формальную как канцелярский язык. | Мызыка его скучна, и стала для нас стертой монетой, но формулы его прага- 'I . тески ценны. Стравинский взял их в «Эдипе», как переносят циркулем контуры, ибо они отвечали его практическим целям для данного момента. Отнопгс-ние Стравинского к Генделю в «Эдипе», это не что иное, как Фппе ншкай».' Одеяние, приличествующее данному случаю.

две оперы Стравинского

В^Эдипе» Стравинский ушел от Баха к Генделад, гктщ ч ге Вав глубоко пшмгуааеп, Гендель же совершенно безличен. Связи с Бвавй полома эдишо диалектического .метода, значение которого огромно. Гендель*же, I наиболее типичный формальный выразитель гармонического начала, ,мог полифонию привести в связь с. гармонией.

Прямого сходства с музыкой Генделя в«Эдявв» нет, по его.воздействие НрККа в том, что гармония появляется в этой опере иа эсно^ЙвМ ними?..

3