Версты
Шрифт:
Как на ладони поданный Рай — не берись, коль жгуч! Гора бросалась под ноги Колдобинами круч.
Как бы титана лапами Кустарников и хвои Гора хватала за полы, Приказывала: стой!
О, далеко не азбучный Рай — сквознякам сквозняк! Гора валила навзничь нас, Притягивала: ляг!
М. ЦВЕТАЕВА
Оторопев под натиском, — Как? Не понять и днесь! — Гора, как сводня — святости, Указывала: здесь...
Персефоны зерно гранатовое, Как забыть тебя в стужах зим? Помню губы двойною раковиной Приоткрывшиеся моим.
Персефона, зерном
Пе обман — страсть, и не вымысел! II не лжет — только не дли! О когда бы в сей мир явились мы Простолюдинами любви!
О когда б, здраво и по просту: Просто — холм, просто — бугор... Говорят, тягою к пропасти Измеряют уровень гор.
В ворохах вереска бурого, В островах страждущих хвои... (Высота бреда — над уровнем Жизни)
— На же меня! Твой...
Но семьи тихие милости, Но птенцов лепет — увы! Оттого что в сей мир явились мы — Небожителями любви!
позли ГОРЫ
VI
Гора горевала (а горы глиной Горькой горюют в часы разлук), Гора горевала о голубиной Нежности наших безвестных утр.
Гора горевала о нашей дружбе: Губ непреложнейшее родство! Гора говорила, что коемужды Сбудется — по слезам его.
Еще горевала гора, что табор — Жизнь, что весь век по сердцам базарь! Еще горевала гора: хотя бы С дитятком — отпустил Агарь!
Еще говорила, что это демон Крутит, что замысла нет в игре. Гора говорила. Мы были немы. Предоставляли судить горе.
VII
Гора горевала, что только грустью Станет — что ныне и кровь и зной. Гора говорила, что не отпустит Нас, не допустит тебя с другой!
Гора горевала, что только дымом Станет, чтб ныне и Мир, и Рим. Гора говорила, что быть с другими Нам (не завидую тем другим!)
Гора горевала о страшном грузе Клятвы, которую поздно клясть. Гора говорила, что стар тот узел Гордиев: долг и страсть.
М. ЦВЕТАЕВА
Гора горевала о нашем горе: Завтра! Не сразу! Когда над лбом Уж не тетеп1о, а просто — море! Завтра, когда поймем.
Звук, но как будто бы кто то просто Ну... плачет вблизи? Гора горевала о том, что врозь нам Вниз, по такой грязи —
В жизнь, про которую знаем всё мы: Сброд — рынок — барак. Еще говорила, что все поэмы Гор — пишутся — так.
VIII
Та гора была как горб Атласа, титана стонущего. Той горою будет горд Город, где с утра и до ночи мы
Жизнь свою — как карту бьем! Страстные, не быть упорствуем. Наравне с медвежьим рвом II двенадцатью апостолами
Чтите мой угрюмый грот. (Грот — была, и волны впрыгивали!) Той игры последний ход Помнишь — на исходе пригорода?
Та гора была — миры! Боги мстят своим подобиям!
Горе началось с горы.
Та гора на мне — надгробием.
ПОЭМА ГОРЫ
Минут годы. И вот означенный Камень, плоским смененный, снят. Нашу гору застроят дачами, Палисадниками стеснят.
Говорят, на таких окраинах Воздух чище и легче жить. И пойдут лоскуты выкраивать, Перекладинами
рябить,Перевалы мои выструнивать,
Все овраги мои — вверх дном!
Ибо надо ведь хоть кому-нибудь
Дома в счастье, и счастья — в дом!
Счастья — в доме! Любви без вымыслов! Без вытя-гивания жил! Надо женщиной быть — и вынести! (Было-было, когда ходил
Счастье — в доме!). Любви, не скрашенной
Ни разлукою, ни ножом.
На развалинах счастья нашего
Город встанет: мужей и жен.
И на том же блаженном воздухе — Пока можешь еще — греши! — Будут лавочники на отдыхе Пережевывать барыши,
Этажи и ходы надумывать, Чтобы каждая нитка — в дом! Ибо надо в-Ьдь хоть кому-нибудь Крыши с аистовым гнездом!
М. ЦВЕТАЕВА
Но под тяжестью тех фундаментов Не забудет гора ?— игры. Есть безпутные, нет — безпамятных: Горы времени — у горы!
По упорствующим расселинам Дачник, поздно хватись, поймет: Не пригорок, поросший семьями, — Кратер, пущенный в оборот!
Виноградниками Везувия Не сковать! Великана — льном Не связать! Одного безумия Уст — достаточно чтобы львом
Виноградники за-ворочалнсь, Лаву ненависти струя. Будут девками ваши дочери II поэтами — сыновья!
Дочь, ребенка расти внебрачнаго! Сын, цыганкам себя страви! Да не будет вам места злачного Телеса, на моей крови!
Твёрже камня краеугольного, Клятвой смертника на одре: Да не будет вам счастья дольнего, Муравьи, на моей горе!
В час неведомый, в срок негаданный Опознаете всей семьей Непомерную и громадную Гору заповеди седьмой.
ПОЭМА ГОРЫ
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Есть пробелы в памяти — бельма На глазах: семь покрывал. Я не помню тебя отдельно. Вместо черт — белый провал.
Без примет. Белым пробелом — Весь. (Душа, в ранах сплошных, Рана —? сплошь). Частности мелом Отмечать — дело портних.
Небосвод — цельным основан. Океан — скопище брызг?! Без примет. Верно особый — Весь. Любовь — связь, а не сиек.
Вороной, русой ли масти — Пусть сосед скажет: он зряч. Разве страсть — делит на части? Часовщик я, или врач?
Ты как круг, полный и цельный: Цельный вихрь, полный столбняк. Я не вижу тебя отдельно От любви. Равенства знак.
(В ворохах сонного пуха: Водопад, пены холмы — Новизной, странной для слуха, Вм-Ьсто: я — тронное: мы...)
Но зато, в нищей и тесной Жизни: «жизнь как она есть» — Я не вижу тебя совместно Ни с одной:
—? памяти месть!
Прага, январь 1921
Ларина Цветаева
«ПОТЕМКИН»
Из книги «1905 год»
Приедается все. Лишь тебе не дано примелькаться. Дни проходят и годы проходят и тысячи, тысячи лет. В белой рьяности волн, прячась в белую пряность акаций, Может ты-то их, море, и сводишь и сводишь на-нет. Ты на куче сетей. Ты курлычешь, как ключ, балагуря. II, как прядь за ушком, чуть щекочет лазурь за кормой. Ты в гостях у детей. Но какою неслыханной бурей Озираешься ты, когда даль тебя кличет домой!