Версты
Шрифт:
в лицо, глотнул глоток и ему совсем легко, смотрит: палуба, на палубе священник — молодой в сутане — море благословляет. И волны подобрались, рябят и тихо кругом. II все сужается, близится — священник совсем близко, совсем над ним, благословляет
Урс открыл глаза —
И странно: или все еще сон? этот самый священник — видел спину, как священник выходит пз комнаты. В соседней комнате темно, дети заснули. Урс погасил электричество, разделся и лег по-человечески.
А когда на утро он проснулся, пошарил на столе папиросы — пет ни одной! — свертывает пз окурочного
Детей не было дома. Урс сварил себе кофе и без пальто — тепло, весна! — вышел.
В 81. 5и1р1се звонили к обедне.
И так он почувствовал всеми корешками — а ведь и он хочет жить на белом свете — и как хорошо в Божьем мире — и этот звон я тепло и люди!
Когда получишь деньги, рассказывать особенно нечего: сейчас же заплатили за квартиру, накупили шляпок, кофточек, у одной не было ботинок, у другой чулки продряны — все нужно, а Урс себе бумаги купил сразу, чтобы не бегать за несколькими листками, п конвертов всяких размеров. И долги порассовали — все ведь беднота, самя из последнего, отдавать надо.
Но кто же это мог положить чек? Кто мог войти ночью, а главное узнать, что вот так нужно тебе сейчас священник? —И вспомнился сон. — Где он видел это лицо: наклонился, благословляет?
И как осенило: да это «младший» священник —
Урс первый назвал это имя громко — Николай.
II с тех пор имя Николай стало самым громким в Патарах. Только о нем п говорплп. А тут и еще: «пропал!» — служил обедню, вышел из церкви и пропал. II куда скрылся? Неизвестно.
ИЗ КНИГИ «НИКОЛАИ ЧУДОТВОРЕЦ»
К СТЕНКЕ
Нн возрост архиепископа — не такпе ж лета седьмой десяток! — ни тюрьма и опасность — в гонения не мало высидел, а уж принял горя, на глазах самых близких расстреливали! горько и малодушие! — нет, заботы: человек-то, вон его как!
Все назывались хрпстпанами, не быть христианином опасно, строились церкви, справлялись праздники — постоянно процесспп, крестный ход, всюду образа, иконы, кресты, и всегда толпы, не протянешься или задавят, а попробуй-ка не пойди, попадешь на заметку.
II откуда эта черная злоба — человеческая, ненавпст, подсиживание? — братский крест, а как последние враги!
В соседней Фригии взбунтовались из-за какого-то продналога. Из центра послан был карательный отряд под начальством трех командиров. Имена их известны: Непотиан, Урзос и Герпплпон — отчаянный народ! Метил отряд во Фригию безо всякой задержки, а поднялась буря и высадились в Ликии. Ликийцы перепугались, а те думают, приехалп — и пошла потасовка. Начальники справиться не могут. Порт Мирскпй — Андриакп, сейчас же послали в Миры. А там — дряньцо народ! — перетрусили и к архиепископу: ему ехать. (Шкура-то своя больно близко!) Приехал архиепископ: в чем дело? А такое творится — и не подступись. Архиепископ вышел к народу:
— Не случись бури, не видали бив глаза эти несчастные банды!
И благословил их.
А отряду велел птти в казармы: там их напоят и накормят, а успокоится море, ни мпнуты не задержат, поедут туда, куда их послали.
— Ликия не Фригия,
Фригия подальше! И благословил их.И когда на улицах началась обычная жизнь, открыли магазины, архиеппскоп пошел к начальникам. Очень были все довольны.
Но просили архиепископа перебыть день и переночевать: мало лн что может выйти!
А на утро, даст Бог, п в путь пойдем!
Архиепископ остался.
Вечером за чаем любопытно послушать — молодежь порассказать горазда: Константинополь, Константин и какие новые порядки и столичная жизнь. А на воле море погуляло-побесилось и успокоилось — и это хорошо; и в городе тпшпна, огоньки зажгли — п того лучше. А намучплпсь-то как за день! Пораньше б спать лечь.
А вот и опять: приехали пз Мир, просят — падо переговорить с архиепископом по важному делу. Непутевое дело вышло в Мирах:
по проискам начальника схватили трех ни в чем неповинных (зуб имел!), обвинили в тягчайшем преступлении — «против государства», суд в спешном порядке, и вынесли приговор: к высшей мере наказания — и каждую минуту приговор может быть приведен в исполнение. Рассказывала сестра одного пз осужденных, плакала, просила за брата — «не виновен и те его товарищи нп в чем не виноваты!» Она обращалась к самому начальнику — Евстафий! — ее турнулп и пригрозили самое засадить. Одно спасение — слово архиепископа.
— Но надо сейчас же, сию мпнуту!
— Да кого ж это?
Имена известны: Крессан, Диоскорид и Ликоклес — честные, прямые люди, и не вихляй какой, ни шкурник, и нет этой гадости человеческой — «выслужиться», лакейства!
Архпепископ поднялся, чтобы немедленно ехать. II с ним командиры отряда: любопытно!
И как раз во-время поспели — еще минута и уж было б поздно.
На тюремном дворе перед белой стеной в одних сорочках стояли осужденные, сливаясь со стеной, и только лица черные от фонарей, да ноги, как жерди — архиепископ появился внезапно в дверях двора п с нпм вооруженные командиры — палач нацеливался —
ИЗ КНИГИ «НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ»
«п только чю я нацелил—солдат рассказывал, исг ший обязанности палача,—вдруг меня как кольнет в пах, вздрогнула рука, я отвел глаза п вижу, в дверях архпеппскоп и рукой жалостно так, до смерти не забуду!» Да и никому не забыть: архиепископ остановил казнь! Перепуганный Евстафий (начальник) — не столько архиепископа, сколько этих молодцов: «дойдет до центра, вытурят да еще под суд!» — признался, что зря все наделал, «сшибся»! — п просил прощение.
Осужденных освободили.
Не покидавшие архиепископа командиры — Непотиан, Урзос и Герпилион: огромное впечатление — «вот что может сделать один человек!» — распростились с архиепископом и назад в Андрпаки, а архиепископ остался в Мирах.
«Архпеппскоп мпрлпкппский Николай!» — записал себе в записную книжку который-то: будет о чем порассказать!
Непотиан, Урзос и Герпилион — начальники карательного отряда благополучно добрались с отрядом во Фригию, бунт усмирили и все, что требовалсь по продналогу, даже с лишком (с перепугу обсчитывались, а кто и задобрить), победителями вернулись в Константинополь.