Весь Дортмундер в одном томе

Красный свет. Он остановился за грузовиком и осмелился посмотреть на нее. Она все еще смотрела прямо на него своими черными блестящими глазами, очень близко, в такой-то маленькой машине. Она сидела вполоборота, куртка расстегнута, а рубашка была очень узкой. Даже без бикини он мог с уверенностью сказать, что ее грудь была такая же, как у него дома на постерах.

Чувствуя, как полыхает его лицо, он повернул голову и уставился прямо на не очень симпатичный зад грузовика.

— Вы собираетесь жить в резервации? — спросил он, когда его голос стабилизировался.

— Очень скоро, — ответила она. — Я потакноби.

— Ага, — грузовик тронулся, и он поехал за ним.

— Вы же знаете, кто такие потакноби?

— Конечно, — ответил он. — Вымершее племя.

Она фыркнула в ответ:

— Разве я похожа на вымершую?

Он не осмелился посмотреть на нее снова, тем не менее, он знал ответ.

— Нет.

— Похоже, что я все-таки выгляжу вполне живой, не так ли?

— Ага.

— Видите ли, в чем дело, Бенни. Вы не против, если я буду звать вас просто Бенни?

— Конечно, нет.

— А вы можете называть меня Перышко.

— Хорошо, — сказал он, хотя очень в этом сомневался.

— Так вот, дело в том, Бенни, что моя бабушка уехала на запад много лет назад, когда моя мама была совсем маленькой девочкой. Поэтому в резервации никто не знал, что я родилась. Но вот я вернулась. Разве это не мило?

— Ага, — сказал он, и снова остановился на светофоре за тем же грузовиком. Он надеялся, что внешне он выглядит довольно расслаблено, но внутри у него бушевал настоящий шторм. Ураган Бенни. И единственная разумная мысль, которая смогла прийти ему в голову во время этого урагана, это, может быть, все-таки эта встреча каким-то образом принесет пользу? Может, все-таки хорошо, что он сейчас ведет беседу с Перышком Рэдкорн, может быть, он может с ней просто поболтать, задать ей парочку вопросов и выяснит, кто ее сообщники, ведь дядя Роджер и почти дядя Фрэнк утверждают, что они все-таки есть. (И ему так и не пришел в голову вопрос, как она заплатила за первое такси, если она забыла дома кошелек?). Когда загорелся зеленый, и они снова поехали, Бенни спросил:

— Вы переезжаете в резервацию? А когда?

— Ну, племена должны удостовериться сначала, что я настоящий представитель племени, а не самозванка, на это уйдет несколько дней, а потом я перееду. Мне кажется, что это очень волнительно, не так ли?

— Ага.

— Может, вы бы мне показали там все, — спросила она, — когда я перееду. Вам было бы это интересно?

— Конечно, — ответил он. Бенни вспомнил всех этих уродов в старшей школе, которые вечно над ним издевались, а девушки не хотели идти с ним в кино, и он представил, как он гуляет по резервации, прямо перед всеми ними, и Перышко Рэдкорн идет рядом, улыбается ему, разговаривает с ним. А летом, наверное, она наденет бикини.

— Вы улыбаетесь, — заметила она.

Упс.

— Ну, — не знал, что ответить Бенни, и заметил, что у него сильно вспотели руки. — Я просто рад за вас. Вы возвращаетесь домой и все такое.

— Перышко, — сказала она, понизив голос. — Ты можешь сказать это вслух, Бенни, ну же.

Он вглядывался в дорогу, как будто вот-вот что-то должно было произойти. Он выдохнул:

— Перышко.

— Привет, Бенни, — ее голос еще понизился и лился, словно мед.

Он сделал еще один глубокий вдох.

— Привет, Перышко.

— Ну вот, теперь мы друзья. И мы приехали в «Уисперинг пайнс». Заезжай и держись правее. Я возьму деньги и…

— Мне не нужно ничего платить, — прервал он ее. — Мы же теперь друзья, — он снова выдохнул: — Перышко.

— Спасибо, Бенни, — сказала она. — Тут держись правее. Вот здесь я живу. Видишь этот дом на колесах?

— Это твой?

— Да, я приехала на нем из Невады, сама ехала, — похвасталась она. — Припаркуйся тут, прямо перед ним.

Бенни остановил субару, но не выключил зажигание.

— Это очень долгий путь, особенно, если едешь один, — сказал он.

— Иногда было страшно, — сказала она, — ведь я одна. Но я думала о том, что я еду домой, к своим родным, и от этого мне становилось легче.

«Эх, — подумал Бенни, — если бы мы могли и в правду подружиться, если бы только дядя Роджер и почти дядя Фрэнк поговорили с ней, они бы поняли, какая она на самом деле хорошая. Хотя дело бы не в ней самой, они старались держать в стороне всех, кого интересовали вопросы о ведении дел в казино».

— Разве не забавно, — сказала она, открывая дверь автодома, — то, как мы познакомились? Не знаю, зачем я тебе все о себе рассказала, может это потому, что мы практически из одного племени.

— Мне нравится тебя слушать, — ответил он, понимая, что это чистая правда, да и, пожалуй, это был умный ход с его стороны.

— Я тебе вот что скажу, Бенни. Если ты не хочешь брать денег, потому что мы друзья, то хотя бы зайди, посмотришь, как я живу. Может чашку кофе?

— Ну, эээ… — он не знал, как поступить. На сегодня приключений ему хватило с головой, поэтому, наверное, все же лучшим вариантом было бы просто поехать домой и отлежаться какое-то время.

Перышко положила руку ему на плечо, и ему показалось, что он получил мягкий удар током. Мурашки побежали до самого уха. Улыбаясь, наклоняясь все ближе к нему так, что он почувствовал едва уловимый, но достаточно мощный запах мускуса, который проник через его ноздри прямо в мозг, она сказала:

— Может, все-таки зайдешь, Бенни?

Он сглотнул. Выдохнул. Кивнул.

— Да, — прохрипел он. — С удовольствием.

26

— Восток, — сказал Тини.

Дортмундер почти спал. Он повернулся к Тини, который развалился на все заднее сиденье джипа и спросил:

— Тини, ты что-то сказал?

— Я сказал «восток».

Дортмундер пытался вглядываться в темноту. Уже было довольно темно, когда они уезжали из «Ти коузи» после ужина в четырехчасовое путешествие на юг. Сейчас был почти час ночи, а они только проехали по мосту Трайборо и выехали на Гранд-Сентрал-Парквэй, проезжая Манхэттен, направляясь из Бронкса в Куинс. Несмотря на то, что это была ночь пятницы, на дороге было много машин, где большинство пассажиров были пьяные.

— Восток, — повторил Дортмундер. — Ты имеешь в виду, что мы едем на восток? — предположил он.

— Юго-восток, — поправил Тини.

Келп, который был за рулем, свернул на автомагистраль Бруклин-Куинс. Дортмундер кивнул.

— Ты имеешь в виду, что мы едем на юго-восток, — уточнил он.

— Так машина говорит, — ответил Тини.

Дортмундер снова развернулся, чтобы одарить Тини удивленным взглядом.

— Что ты имеешь в виду под «так машина говорит»?

Тини указал туда, где мог бы быть ореол Дортмундера, если бы он был, и сказал:

— Вон там.

Дортмундер снова посмотрел вперед, откинул голову на подголовник и увидел прикрепленную между крышей джипа и лобовым стеклом какую-то черную коробочку. На ней были голубовато-белые цифры и буквы, которые было хорошо видно с заднего сиденья; они мерцали в темноте: