Весь Дортмундер в одном томе

Ос остановил свой Порше у воротных столбов. — Первый уровень защиты, — сказал он, переключил передачу на «паркинг» и вышел из машины.

Повернувшись назад, Марк увидел, что Таурус медленно, но верно едет вверх по дороге. Повернувшись, чтобы посмотреть, что делает Ос, он увидел, что тот открыл камень в левом столбе, который оказался ненастоящим, с шарниром внутри. На нем была клавиатура, на которой Ос быстро набрал какие-то цифры, после чего закрыл камень и вернулся в машину. Остановившись на секунду у машины, он позвал пассажиров Тауруса: «Смелее, друзья мои!», потом посмеиваясь снова сел за руль и поехал к дому.

Тут клавиатура была скрыта за панелью на опорной стойке крыши крыльца, на самом верху четырех ступенчатой веранды. Он снова сыграл краткий этюд на клавиатуре, потом повернулся ко входной двери и увидел, что Туарус припарковался сразу за Порше. Троица вылезла из машины и они с восхищением разглядывали все вокруг. — И это, — выдохнул Бадди, — дом, в котором они не живут.

Когда они поднялись на крыльцо, уже Эйс спросил:

— Почему здесь нет окон? Боятся снайперов?

— Они закрыты вне сезона, — объяснил Марк.

Ос, который достал из ниши в бревенчатой стене ключ и открыл им дверь, сказал:

— Грызуны полезут из леса в щели между стеклами, когда никого нет. Они любят цементный раствор.

— К тому же, фанерные листы нам только на руку, — сказал Марк.

Ос открыл дверь и все вошли в очень темную комнату. — Один момент, — сказал Ос и зашагал куда-то в темноту, через минуту он включил настольную лампу возле дивана. Огромная комната была больше похожа на фойе искусственно-простого отеля, чем на чью-то гостиную.

— И они не выключают здесь электричество? — спросил Бадди в недоумении. — Круглый год?

— Конечно, — коротко ответил Ос, а продолжил объяснять Марк:

— Для работы сигнализации и чтобы поддерживать в доме хоть какое-то тепло.

— И, — добавил Ос, — должна поддерживаться правильная температура и уровень влажности в винном погребе.

— О, да, — сказал Бадди. Об этом я и не подумал.

— Марк, что ты имел ввиду, когда говорил, что фанерные листы нам на руку? — спросил Мак.

— Холл не увидит, что происходит снаружи, — пояснил Марк. — Он не сможет описать место.

— Здесь есть несколько ноутбуков, и установлен телефонный номер для выхода в интернет. Когда здесь собирается семья, и кому-то нужно выйти в интернет, можешь взять ноутбук в спальню, подключиться к телефонной линии и делать, что ему нужно. Так что можем запихнуть Холла в любую спальню. В каждой есть своя ванная комната и каждая закрывается на ключ.

— А маленькая спальня у вас есть? — спросил Эйс. — С кривой кроватью?

— Мне нравится ход твоих мыслей, — похвалил Ос. — Пойдемте, выберем какую-нибудь.

И они пошли по просторной гостиной — деревянные стены, огромный каменный камин, слои гигантских шерстяных ковров…

— Вы в курсе, что одна эта комната размером с целый наш дом? — заявил Мак.

— Правда? — удивился Марк. — Вы живете в доме такого размера?

— Нет, все наши дома, — уточнил Мак. — Если все три сложить вместе.

— А, — понимающе протянул Марк.

— Пойдемте, — сказал Ос и продолжал включать свет по ходу их движения в глубь безоконного, пещерного дома.

43

Конечно же, водителем был Стэн Марч, но когда дело касалось переезда из одного места в другое, за рулем обычно был Келп. Тини просто физически не подходил для этого задания, а Джона явно никто не хотел видеть за рулем. В начале шестого, после полного рабочего дня, в четверг, 16 июня, Келп уселся за руль недавно приобретенного Юкона, Стэн сел на пассажирское кресло, а Джон сидел сзади, но не так далеко сзади, как в том огромном универсале. На этот раз у него была удивительная возможность облокотиться на переднее сиденье и принять участие беседе.

Вот только на этот раз беседы никакой не было. Во время этой короткой поездки от огромного белого дома Холла, проезжая, в основном, пустые дома, до своего временного пристанища каждый провел в своих размышлениях, переваривая более или менее честный рабочий день.

Для Келпа, например, это было что-то из ряда вон выходящее. Он представлял себе это так: он терпит этого властного парня, тихонько сидит на задних лапках и ждет, пока не угонят последний автомобиль. Однако все пошло не так с того самого момента, когда именно этот самый парень вдруг решил дать ему отворот-поворот в самом начале.

Его такой вариант никак не устраивал; ему нужно было находится рядом с командой. Поэтому сперва ему пришлось убедить Холла, чтобы тому очень нужен секретарь, а потом, используя свое божественное актерское мастерство, доказать свою значимость, делая ровно то, что Холлу было нужно.

И вот тут его ждал второй сюрприз — оказалось, что Монро Холл не такой уж и плохой парень. Другими словами, все было с точностью до наоборот. Холл был настолько доволен работой Келпа и был благодарен ему за то, что он пытается восстановить его доброе имя — как будто до этого у Монро Холла когда-то было доброе имя — что он прыгал вокруг него, словно щенок, получивший свою первую косточку. Его восхищение и благодарность были столь щедрыми, что поневоле Келп начал работать с двойным упорством, оставался хладнокровным и спокойным после всех отказов от людей, которым он звонил — и вы, наверняка, полагаете, что люди, работающие в благотворительности, более благосклонны, но это вовсе не так — и пытался найти хоть какую-то лазейку, чтобы кающийся во всех своих грехах Монро Холл мог выползти в люди.

На самом деле, к концу дня Келп даже немного расстроился из-за того, что ему не хватило времени доделать свою работу. («Доделать» — означало подвести к зрелищному завершению всей этой работы, то есть назначить в качестве награды в турнире по гольфу среди любителей и профессионалов Кубок Монро Холла. Конечно, он мог бы это сделать. Любой человек, играющий в гольф в этой стране, который платит взносы в гольф-клубы со своего корпоративного счета, посмотрел бы на Холла и сказал: «Какого черта, надо его простить и забыть о прошлом. На его месте мог оказаться я сам». И ведь и правда мог).

И Келп молчал, потому что ему нечего было сказать плохого о Монро Холле, а хорошие вещи на его счет эти люди не поняли бы. Поэтому он последовал старой народной мудрости: Если тебе нечего сказать плохого о человеке, значит ничего не говори вовсе.

Они подъехали к невысокому зеленому домику, где раньше жил Честер. Когда они вошли вовнутрь, в нос ударил запах, как будто только что отполировали мебель. Но на самом деле оказалось, что это Тини кашеварил не кухне, готовя ужин на всех. Они все вошли на кухню и увидели Тини: в двух фартуках, один поверх другого, с топором для мяса в одной руке и длинной деревянной ложкой в другой. На плите шипели и рычали кастрюли и сковородки. Он был похож на более зловещую версию героя книги Мориса Сендака «На кухне ночью». — В шесть будет суп, — заявил он всем.