Весь Дортмундер в одном томе

Дортмундер тоже оглянулся.

— У той стены места хватит, если убрать кресло. Мы с тобой вдвоем можем перетащить туда стол и стулья. Ты конечно лишишься вида из окна, да его уже у тебя нет.

— Там изначально смотреть было не на что. Давай так и сделаем.

Итак, они устроили перестановку и Дортмундеру посчастливилось всего лишь коснуться арктического холода по близости с кондиционером, чтобы понять — на свете есть вещи и похуже жары и вони. Усевшись на новом месте, Арни рассматривал помещение.

— Я никогда не видел своей комнату с этого ракурса.

— Думаю, так и есть.

— Может мне еще и картин чьих-нибудь повесить, — задумчиво протянул Арни.

— Только не Престона Феавезера, — Дормундер все старался перевести разговор на нужную тему.

— Нет, — рассмеялся Арни. — Все его картины подписаны всякими Пикассо и Моне. Будь уверен, ты их там найдешь.

— Об этом я и хотел с тобой потолковать.

— Да? — Арни выглядел немного обеспокоенным.

— Мы решили идти в пятницу.

— Пятница — нормально.

— Утром мы как раз достанем грузовик, и будем заниматься делом весь день, столько сколько потребуется. Уходить решили до темна.

— Похоже на хороший план.

— Из твоих разговоров следует, что грузовик набьется под завязку.

— Так и есть, Джон Дортмундер. У вас будет хорошая добыча.

— Кажется для одного грузовика будет многовато товара, а мы можем провернуть только одну ходку.

— Значит, выбирайте лучшее, — ощерился Арни. — Уже жду не дождусь.

— Вот это как раз нас и беспокоит. Что если мы оставим там что-нибудь ценное, а возьмем что-то тоже хорошее, но не такое ценное? Мы расстроимся, а потом ты сам расстроишься.

— Ладно тебе, — отмахнулся Арни. — Не прибедняйся. Ты прекрасно разбираешься в ценных вещах. Да и другие, уверен, тоже.

— Мы просто не очень уверены. Поэтому и решили просить у тебя помощи.

Арни скривился.

— Не вижу как могу помочь. Я же не могу составить список. Я ведь там никогда не бывал.

— Именно! В этом-то и проблема.

Арни смотрел на Дортмундера в ожидании продолжения, и когда его не последовало, спросил сам:

— Какая проблема?

— Ты никогда не видел квартиры.

— Да, — Арни пожал плечами. — И даже если парень вернется обратно в Нью-Йорк, вряд ли он пригласит меня в гости.

— Значит, тебе надо посмотреть его хату.

— Не понимаю как я могу это сделать.

Дортмундер пожал плечами и просто, словно о чем-то само собой разумеющимся, сказал:

— Ты пойдешь с нами.

— Пойду куда? — нахмурился Арни.

— В пентхаус. Ты сможешь указывать нам, что брать…

— В пентхаус? Пока вы его грабите?

— Тебе даже таскать ничего не придется, только указывать…

— Джон Дортмундер! Я даже из квартиры не выхожу! Особенно сейчас, когда я… Ты на меня посмотри! — и он ткнул себя пальцем правой руки в левую. — Я до сих пор серо-зеленого цвета!

И то верно.

— Я заметил. И он уже становится…

— Никуда он не становится! Он такой и есть! Даже если бы я любил выходить на улицу, я все равно не могу этого сделать сейчас. Да еще и участвовать в деле? Я никогда не участвую!

— Это особый случай, Арни. Просто вспомни Престона Феавезера. Те вещи, что он тебе говорил…

— Я такие вещи стараюсь не вспоминать.

— А ты вспомни. Это не просто очередная работенка для тебя, Арни. Это дело чести. И самоуважения.

— Ну…

— Ты теперь новый, Арни, и за это стоит постоять.

Арни явно задумался.

— Я даже не расстроился насчет кондиционера, — размышлял он вслух. — Я почувствовал, что это нормально сделать что-нибудь для себя.

— И был прав. Новый ты хочешь удобства достойного тебя, всего самого лучшего — ты же сам так говорил.

— Правда, так и сказал.

Он с серьезным видом осознавал нового себя.

— Так вот, — продолжал напирать Дортмундер. — Новый ты — хочет отомстить, и отомстить как следует.

Арни кивнул.

— Хочет?

— Он же не хочет прочесть в газетах: «Престон Феавезер говорит: „Слава богу они не взяли Бетховена!“».

— Это композитор.

— Не важно. Ты понял мою мысль. Новый Арни желает отомстить. Он хочет участвовать и видеть как все это закончится, а потом он желает прочесть в газетах: «Престон Феавезер говорит: „Эти парни были такими искусными! Они даже ле Корбузье взяли!“».

— Кого? — покосился на него Арни.

— Не важно, — отмахнулся Дортмундер. — Смысл тут в том, что это особое дело. Тебе надо показать этому парню что такое гордость. Он не может разговаривать с тобой в таком тоне!

— Да, не может, — согласился Арни. Его щеки даже немного порозовели.

— Ты просто раздавишь этого козла. Ты обнесешь его до нитки!

Внезапная, прежде никогда невиданная, улыбка растянула губы Арни.

— Джон Дортмундер, так в котором часу ты за мной заедешь?

38

Престон никогда не любил морские прогулки. А когда моторка летит по морю, рассекая волны, и ты лежишь на полу каюты, то это усиливает нелюбовь.

А он как раз валялся на полу каюты. Лодку вели два здоровяка, судя по акценту австралийцы или, может быть, новозеландцы. Схватив его своими мощными лапищами, они вытянули его из прогулочной лодки и столкнули по ступенькам в эту каюту под громкий издевательский смех Пэм, который до сих пор звучал в его ушах. Он влетел — под окрик «Береги башку!» — так быстро, что окружающее помещение показалось ему смазанной палитрой.

Ему четко дали понять, что он здесь останется.

— Ты побудешь здесь, — сообщил ему один из громил. — И без выпендрежа, чтобы нам не пришлось бить тебя.

— Куда вы меня везете?

Вопрос развеселил парня.

— А как ты думаешь, дружище? Флорида. Без вопросов. Тут явно прослеживается схема, чтоб все сдохли! Они выманили его с острова — Пэм великолепно прикинулась невинной овечкой, разве нет? И тогда они его смогли схватить и теперь доставят куда-нибудь на юг Флориды прямо в руки судебным приставам. Он годы напролёт водил их за нос, и теперь они над ним смеются.