Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция

— Мы можем вновь привести мир в порядок, — сказал Пирд.

Доэни направил острый взгляд прищуренных глаз на тени позади Пирда.

— Привести в порядок? О нет, Адриан, Шалтай-Болтай ремонту не подлежит. То, что мы приведем в порядок, не будет похоже на наш старый мир. Он уже ушел навсегда, забудь о нем.

— Два поколения, максимум три, — пытался развить тему Пирд.

— Не говори глупостей, Адриан. — В голосе Доэни послышалось раздражение. — Знание всегда было могуществом, властью, но не до такой же степени. Если мы не будем соблюдать осторожности, то создадим мир, по сравнению с которым времена чумы покажутся детской забавой.

Пирд заморгал. Что Доэни имеет в виду? Конечно, в мире в течение определенного времени будет мало женщин. Но если они найдут средство от чумы, многие болезни можно будет стереть с лица земли вообще. Черная полоса исчезнет из будущего человечества.

— Я, пожалуй, пойду посплю, — сказал Доэни. — Наш гость надежно спрятан на ночь?

— Дверь закрыта, и поставлен охранник.

— Если он спросит, почему на двери замок, скажешь, что так приказал я, — произнес Доэни. — Охранник не слишком заметен?

— Все в порядке. Он в штатском и находится там будто бы случайно.

— Будут и определенные ограничения в его перемещениях в течение дня, — продолжал Доэни, — ему нельзя никуда ходить и особенно близко подбираться к барокамере, где находятся Кети и Стивен. С ним все время должен быть сопровождающий. Тщательное наблюдение и внимательность — не отходить ни на шаг. Вне наших границ становится небезопасно. Он это поймет.

— Какие будут инструкции в отношении мальчика и священника?

— Никаких ограничений. Я хочу, чтобы он встречался с ними почаще. Старый Мун все еще здесь?

Пирд посмотрел на свои часы.

— Он, наверное, сейчас у себя.

— Попроси его завтра поработать в комнате О'Нейла.

— Ты уверен, что это и в самом деле О'Нейл?

— Уверен, как в золотом запасе Форт Нокса.

— Если он обнаружит в своей комнате подслушивающее устройство, не станет ли он от этого излишне подозрительным?

— Мун свое дело знает. Скажи ему, чтобы поставил магнитофон на запись и ежедневно предоставлял мне кассеты для прослушивания.

— Ты остаешься здесь?

— Конечно, остаюсь. Ты же не можешь меня отсюда так просто прогнать.

Пирд поджал губы. Ему не нравилось такое развитие событий. Пирд любил свою собственную маленькую империю, свое собственное могущество. Присутствие Доэни нарушало его власть.

— Мне не нужны ошибки, — сказал Финтан. — Не нужно повторять глупостей Кевина О'Доннела. Если все провалится, вина ляжет на мои плечи. Вот такие дела, поэтому мои приказы должны выполняться в точности, а я буду наблюдать за этим.

Пирд кивнул, ожидая такого поворота событий. Если план не удастся, Доэни нужно будет винить только самого себя.

— Жить я буду в той же самой комнате? — поинтересовался Доэни.

— Да.

— А теперь пойдем, — сказал Финтан. — Настало время нам отдохнуть. Завтра предстоит тяжелый день.

— Перечни поставок все пуще у меня для изучения, — заметил Пирд.

Доэни улыбнулся, но ученый заметил, что улыбка коснулась только его губ.

— Что ж, очень хорошо, — сказал Финтан и вышел из комнаты.

Пирд подождал несколько минут, а затем снял телефонную трубку и набрал номер в Дублине. Когда на звонок ответили, он назвался и тихо сказал:

— Я думаю, мы сумели одурачить Доэни.

Глава 56

Пока не было чумы, мы мало уделяли внимания тому, как технология, научное исследование и развитие в целом могут ускорять и успехи, и бедствия.

Сэмюэл Б.Вэлкорт

Халс Андерс Берген, вовсе не чувствуя себя влиятельным Генеральным секретарем ООН, закрыл дверь своего офиса, прошел через кабинет и остановился, а затем оперся кулаками о стол.

«Это не может больше продолжаться», — подумал он.

Снаружи уже почти стемнело. Был вечер туманного весеннего дня в Нью-Йорке. Этот пейзаж до странности схож с тем, что возникал здесь более пятидесяти лет назад: те же люди, спешащие покинуть улицы до момента, пока спустятся сумерки. Многоголосые улицы в этот час были отличительной чертой города, сколько Берген себя помнил. Даже находясь на такой высоте, он мог слышать гул городского транспорта и снова подумал о том, что Нью-Йорк всегда был шумным перед приходом ночи.

Работа все еще бурлила и за стенами офиса Бергена — в холлах и кабинетах. Доклады и просто слухи вызывали брожение в ООН. Китайцы не отрицали, что стоят на пороге очень важного медицинского заявления. Блестящая новая команда исследователей из Израиля только этим утром сделала осторожное сообщение о технологии криогенных суспензий, сохраняющих на неопределенное время жизнь инфицированных женщин. Швейцария доложила о «смешанном успехе» с использованием химиотерапевтического подхода к чуме.

Берген подумал, доверять ли Израилю и Швейцарии в производстве блестящих неортодоксальных технологий. Они были очень похожи, замыкая ряды и глядя внутрь на свою суперсилу.

А что же случилось в Хаддерсфилде?

Берген выпрямился и напряг мускулы рук. «Что за дурацкая привычка, — подумал он, — сжимать кулаки, когда чем-то расстроен».

Вдобавок к тому, что случилось этим утром в Филадельфии, британская акция перекрыла все существенные каналы связи с внешним миром, что наполнило Бергена беспокойством. Он обошел вокруг стола и уселся в свое прекрасное датское кресло. В этом положении не было слышно городского гуда.

Ему доложили, что свои разногласия с карантинщиками Нью-Йорк уладил — через каждые несколько этажей — проверочные пункты, идентификационные сканеры, надзиратели в апартаментах, знающие каждого постояльца в лицо. Как быстро неистовство становится рутиной!

«Что-то совсем мало сейчас торжественных приемов», — подумал Берген. А жаль — расслабляющий в старом стиле вечерок был бы как раз кстати, именно то, что было ему теперь нужно. Чтобы мозги не были заняты никакими проблемами, особенно этой новой задачей, требующей от него решения.